Наш теплоход, лавируя в глубокой гавани, которую обступают со всех сторон древние и современные военные крепости, медленно подходит к причалу. Скалы испещрены бойницами, словно крутой речной берег — норами, в которых кроются гнезда стрижей. Слева и справа не только туристские лайнеры, но и серо-синие угрюмые военные корабли.
И вдруг с этого неприветливого берега доносится звон гитар и пение аккордеона. Четверо молодых людей в полосатых чулках, старинных костюмах и мягких, свисающих набок колпаках встречают теплоход песнями «Подмосковные вечера» и «О, эти черные глаза». Две девушки в национальной одежде машут букетами цветов. Это туристская фирма «Мифсуд и сыновья» не щадит затрат ради встречи первых в истории Мальты советских туристов.
Влажный теплый ветер доносит на палубу запахи смоленых канатов, тмина и роз, — недаром еще во времена древнего мира этот остров славился своими цветами, хотя садоводство здесь было и остается дьявольски трудным делом: землю нужно было везти на эти камни из Сицилии.
Лирическая встреча настраивает на мирный лад. Может быть, Мальта нынче и впрямь уже не крепость и не грозная военная база, а лишь музей старинных военно-инженерных увражей — образцов укреплений всех эпох и стилей: за последнюю тысячу лет, как уверяют нас некоторые? А образцов этих здесь тьма-тьмущая, — недаром французский военно-политический публицист Рено Пиньон еще до первой мировой войны, в 1907 году, писал: «На всем острове нет такого места, пригодного для десантных операций, которое не защищалось бы огнем береговых батарей, нет такого прилегающего морского участка, который, освещенный мощными прожекторами, не простреливался бы крупной дальнобойной артиллерией».
Так было еще шесть десятилетий тому назад. А вы представляете себе, что здесь было сооружено с тех пор? Ведь Мальта активно участвовала в двух мировых войнах и потом столь же активно готовилась к третьей. Тот же Пиньон пророчил ей на вечные времена весьма своеобразную карьеру: «Мальта, — писал он, — это прекрасная девушка, которая, не имея возможности прожить одна, отдается триумфатору или, скорее, пленница, которую победитель находит среди боевых трофеев. Гибралтар и Мальта — «ключи Средиземноморья», будут принадлежать завтра, как сегодня и вчера, как и в седую древность, властителям морей».
За эти шесть десятилетий изменилось многое, и «прекрасная пленница» сумела дать увесистый пинок незваным «триумфаторам» и приобрести хотя бы юридическую независимость. Но что означают вот эти разноцветные флаги, которые ветер треплет над великолепным дворцом там, на берегу? Если не ошибаюсь, это знаменитая «Флориана» — одно из лучших творений прославленного архитектора Паоло Флориани. Сумеем ли мы осмотреть этот дворец?
— Видите ли, — говорит, внезапно смущаясь, наш гид (он не профессионал, как сам пояснил нам, — просто работает конторщиком на английской военно-морской базе, а в туристской фирме лишь подрабатывает в свободные дни), — видите ли, там находится одно учреждение: средиземноморской штаб морского командования НАТО. Но мы вам покажем много других красивых дворцов, музеев и соборов...
И мы отправляемся в путь. О, конечно, фирма держит свое слово — нам показывают много красивых дворцов, музеев и соборов. И хотя, как на беду, над Мальтой вдруг разверзаются хляби небесные, гремит гром и по крыше нашего старенького подслеповатого автобуса, сооруженного в Лондоне еще в 1957 году, яростно стучит сердитый дождь, мы старательно выполняем все свои туристские обязанности, знакомясь с одной древностью за другой.
Все интересно здесь:
И древняя столица острова Мдина со своими крепостными стенами, виллой римского патриция и дворцом, в котором живут последние представители угасающего рыцарского рода Ингаунец — две сестры, бездетные глубокие старухи;
И открытые совсем недавно (крестьянин рыл колодезь и провалился) катакомбы, протянувшиеся под землей на километры, — в них хоронили своих покойников первые христиане, — нас уверяют, что жителей Мальты обратил в христианство сам апостол Павел, потерпевший кораблекрушение и спасенный хитрым господом богом у берега этого острова, очевидно, со специальным назначением — окрестить туземцев;
И деревенская свадьба — жених в черном сюртуке и невеста под белым покрывалом бегут из церкви под проливным дождем к старинному фиакру с кожаным козырьком и сверкающими медными фонарями;
И разукрашенный от пола до потолка старинный собор святого Иоанна Иерусалимского, где под тяжелыми каменными плитами спят вечным сном четыреста пятьдесят мальтийских рыцарей...
Здесь, в соборе Иоанна, один наш любознательный паренек спросил гида: а что это за ржавые ключи привязаны к серебряной загородке алтаря? В глазах гида мелькнула веселая искорка. Он неопределенно усмехнулся, задумавшись: сказать или не сказать? Все же сказал, — интересная, оказывается, история у этих ключей.
Случился однажды на Мальте трудный год — не хватало хлеба. Вассалы и рабы роптали. Надо было добыть продовольствие. Но как? Рыцари рассудили просто: отправились во имя господа в очередной набег против мусульманских нехристей, забрали у них столько продовольствия, сколько требовалось, да еще и лишку прихватили, город спалили, а ключи от него привезли и благоговейно подарили храму в знак благодарности господу богу за содействие в грабеже.
Потом, когда остров захватил Наполеон, он примерно в том же духе обошелся с этими благочестивыми рыцарями. Ему нужно было золото и серебро на содержание своей египетской экспедиции, и он обчистил Мальтийский орден, как липку. Не обошел Бонапарт своим вниманием и этот собор, — отсюда было изъято великое множество драгоценностей, в свое время захваченных рыцарями у «неверных». Уцелели лишь одна серебряная люстра да вот эта алтарная загородка — за них Наполеон взял с граждан Мальты двойную стоимость, когда они попросили оставить храму хоть что-нибудь.
Но наибольшее впечатление произвел на нас, конечно, дворец мальтийских рыцарей, — штаб-квартира великих магистров ордена, владычествовавших на Мальте. Строить дворец начал еще Евстафий дель Монте, племянник папы Юлия III, в 1569 году, а закончен он был в восемнадцатом веке. Здесь в оружейной палате рыцари хранили свои доспехи; здесь, в огромной столовой, они пировали, предавались «чувственным утехам», как писал летописец, и слушали менестрелей; здесь, в своей капелле, замаливали тяжкие грехи; здесь в тронном зале, великие магистры принимали иностранных послов.
Рыцари ордена святого Иоанна Иерусалимского пришли на Мальту битыми, — их разгромили на острове Родос турецкие янычары, и император «Священной римской империи» Карл V дал им прибежище на Мальте с тем, чтобы они защищали подступы к империи от турок и африканских корсаров. Этот орден был создан еще в 1118 году в пору разбойничьих походов, именовавшихся крестовыми, — шайки бродячих рыцарей под предлогом спасения гроба господня устремились на юг, захватывая все, что плохо лежало.
Под стягом ордена «Иоаннитов» объединилось восемь таких больших шаек — и вот перед нами стяги с гербами этих восьми «языков», как почему-то звали их. Надписи на стягах гласят: «Кастилия», «Португалия», «Арагон», «Овернь», «Прованс», «Франция», «Италия», «Германия». В орден шли отчаянные и бесстрашные головорезы. И когда 18 мая 1565 года прибывшая на двухстах кораблях капудан-паши Пиаля турецкая тридцатитысячная армия сераскира Мустафы высадилась на Мальте, иоанниты под командованием великого магистра француза Жана Ла-Валетты храбро преградили им путь, хотя силы были далеко не равными: под стягом Ла-Валетты встали лишь семьсот рыцарей и семь с половиной тысяч солдат.
Это была одна из кровопролитнейших битв шестнадцатого века — кровь лилась почти пять месяцев; погибло двести сорок рыцарей и пять тысяч их солдат; турки же потеряли двадцать тысяч человек и вынуждены были сесть на корабли и удалиться прочь. В память об этой достопамятной битве и великом магистре Ла-Валетте и был построен город, названный его именем. Сегодня Ла-Валетта — столица Мальты, и мы в ней гостим.
Мы вспомнили всю эту драматическую историю, разглядывая во Дворце мальтийских рыцарей картины, изображающие памятную битву 1565 года, — они были написаны по рассказам участников и очевидцев тридцать пять лет спустя Маттео Перецом д’Алеччио, и уже в ту далекую пору репродукции с них, сделанные веницианцем Лючини и размноженные с помощью печатного станка, широко распространились в Европе.
А в соседнем зале нас ждал сюрприз: мы увидели отличную работу русского художника Левицкого — это был портрет Екатерины II, преподнесенный ею в подарок правителям Мальты, когда русский императорский двор снова и снова пытался укрепить свои позиции на этом острове, засылая сюда посла за послом.
И, наконец, самый интересный зал: «Ковровая палата», сплошь увешанная поистине бесценными средневековыми парижскими гобеленами, прекрасно сохранившими всю свежесть и глубину своих красок, — на них изображены полуфантастические пейзажи Индии и Африки, какими их представляли себе в ту далекую пору в Европе. В этом зале, вот за этими пятьюдесятью деревянными пюпитрами, устраивал когда-то свои заседания совет ордена, а ныне заседает парламент государства Мальта. Впрочем, под этой же крышей, в этом же доме продолжает жить губернатор ее величества королевы Великобритании. И наш гид оказался в очень трудном положении, когда советские туристы, забыв на минуту о волшебных красках гобеленов, атаковали его расспросами, зачем нужен этот губернатор и причем тут английская королева, если Мальта провозглашена независимым государством и даже принята в ООН...
Но что мог сказать нам наш гид, конторщик британской военной базы на Мальте? Ответ на свои вопросы мы получили позднее, когда преследовавший нас весь день ливень, наконец, немного угомонился, и мы, простившись с гидом и с удовольствием обнаружив, что у нас есть целых два часа «свободного времени», высыпали на главную улицу Ла-Валетты, именуемую по старой памяти Кингс-уэй, что значит Королевская дорога. Туристы начали медленно бродить по городу, приглядываясь к мальтийцам, которые в свою очередь с любопытством и не без дружественной заинтересованности приглядывались к нам.