Никто не мог дать ему отпор, закрепиться в обороне.
Командир полка Дедов, потерявший самообладание и спокойствие, пытался удержать на оборонительном рубеже в беспорядке разбегающуюся пехоту, но все было тщетно – от него бежало все, все уходило в панике. Тогда ему подвели коня, и он быстро ускакал, бросив людей и огромные обозы…»
В этой сложной обстановке командование и штаб 110-й сд не смогли удержать ситуацию под контролем. Многим, даже опытным, командирам не удалось тогда проявить своих лучших командирских качеств и остановить панический отход своих частей и подразделений. Непонятным образом штаб дивизии во второй половине дня оказался в районе д. Каменское, на значительном удалении от подчиненных дивизии полков, вне своей полосы обороны. Дивизии, как таковой, не существовало. Части и подразделения действовали по усмотрению своих командиров, которые видели спасение в том, чтобы оторваться от врага и отойти на восточный берег реки Нара.
Не смог удержать свои позиции и 1287-й сп, оборонявшийся во втором эшелоне дивизии. Увлекаемый отходящими в панике подразделениями 1289-го сп, полк также начал неорганизованно отходить к реке Нара. Переправившись в районе д. Горчухино на ее восточный берег, командир 1287-го сп полка майор Я. З. Присяжнюк, оставив небольшое прикрытие, поспешил отвести подчиненные ему подразделения в лес, находившийся северо-восточнее д. Атепцево, хотя местность в этом районе вполне благоприятствовала организации обороны.
Оставленное в районе д. Горчухино подразделение смогло не только прикрыть отход полка, но и внесло путаницу в действия противника, который решил, что здесь проходит рубеж обороны наших войск, о чем впоследствии свидетельствовали в своих воспоминаниях ветераны 183-й пд. О том, как на самом деле развивались события в районе д. Горчухино, уже после войны рассказал бывший старший адъютант, а затем командир 1-го стрелкового батальона 1287-го сп Б. М. Кирьяков, который руководил этим подразделением:
«…Под натиском превосходящих сил противника подразделения полка начали отход в сторону Наро-Фоминска. Командир батальона капитан С. А. Латышев приказал мне возглавить наспех собранную из бойцов разных подразделений полуроту и прикрыть отход основных сил полка. Задачу мы выполнили, подразделения полка оторвались от противника настолько далеко, что мы с ними на несколько дней потеряли связь…»[65]
Штаб армии, не имевший данных об обстановке в полосе обороны 110-й сд в первой половине дня 20 октября, поначалу не испытывал тревоги за положение дел в этом районе. Однако некоторое время спустя, разобравшись с реальным положением дел в полосе боевых действий 110-й сд, генерал М. Г. Ефремов приказал отправить в адрес командования дивизии распоряжение следующего содержания:
«КОМАНДИРУ 110 CД ПОЛКОВНИКУ ГЛАДЫШЕВУ
КОМИССАРУ ДИВИЗИИ БАТ. КОМИССАРУ БОРМАТОВУ
1. Вы врагу открыли путь на Наро-Фоминск, бежав на новый рубеж, напугавшись самих себя.
2. Военный совет дает Вам срок до утра восстановить прежнее положение, пока противник не разобрался в темноте в вашем бегстве.
3. Если положение Вами не будет к 7–8 часам 21.10 восстановлено, будете немедленно преданы суду, как дезертиры, организаторы бегства с поля сражения, за невыполнение боевого приказа.
Генерал-лейтенант ЕФРЕМОВ»[66].
Но как не старался майор П. Е. Кузьмин, которому было приказано найти штаб дивизии и передать распоряжение командарма полковнику С. Т. Гладышеву, сделать ему этого так и не удалось. Только около 21 часа командование армии получило неподтвержденную информацию о том, что штаб 110-й сд был замечен в районе д. Каменское. Для установления связи с ним было отправлено еще два штабных командира, но разыскать штаб дивизии им также не удалось.
Во второй половине дня обстановка западнее и юго-западнее Наро-Фоминска еще более ухудшилась: противник был обнаружен нашей разведкой всего в нескольких километрах от Наро-Фоминска.
Ветераны 258-й пд противника так рассказывали об этих события:
«…2-й батальон 479-го пп после взятия Отрепьево и Рогачево, в 14.30 достиг железной дороги. 3-му батальону удалось взять в плен 20 человек, захватить 30 подвод с боеприпасами и большое количество пехотного вооружения. Вторую цель наступления – р. Нару под Атепцево, до начала сумерек достичь не удалось. Батальоны, захватив Нефедово и Рождественское, прекратили продвижение вперед, заняли круговую оборону и расположились на ночлег»[67].
Поздно вечером 20 октября штабом армии было получено еще одно тревожное сообщение. На этот раз о том, что 151-я мотострелковая бригада, не выдержав удара превосходящих сил противника, начала в беспорядке отходить в восточном направлении, неся большие потери. Связь с бригадой прервалась.
В 22 часа начальник особого отдела 151-й мсбр лейтенант госбезопасности Тимофеев убыл в бригаду, имея при себе распоряжение, подписанное членами Военного совета армии, для передачи ее командованию бригады. В нем, в частности, отмечалось:
«КОМАНДИРУ 151 МСБР МАЙОРУ ЕФИМОВУ.
ВОЕНКОМУ БРИГАДЫ СТ. БАТАЛЬОННОМУ
КОМИССАРУ ПЕГОВУ.
1. Предупреждаю вас, что при повторном отходе бригады без разрешения командующего армией будете привлечены к судебной ответственности.
2. Восстанавливайте положение, уничтожайте врага.
3. Вам Военный совет направил вооруженное пополнение в количестве 750 человек…»[68]
Весь день 20 октября сражались с врагом и подразделения 222-й сд. В архивных документах штаба дивизии по каким-то причинам не сохранилось никаких данных о бое, который имел место в этот день за д. Смолинское, поэтому есть необходимость обратиться к документам неприятеля. Майор Кёллер, командир разведывательного батальона 258-й пд, которому была поставлена задача по овладению Смолинским, так докладывал в штаб дивизии:
«…Проведенная в утренние часы 20-го числа разведка позволила установить, что западная часть Смолинского занята не менее чем ротой врага. Противник окопался на южной и западной окраине Смолинского. Решили уничтожить неприятеля в ходе атаки. Исходная позиция батальона, которая, как потом стало известно от пленных, осталась полностью незамеченной, находилась на поросшей кустарником местности в 400 м южнее Смолинского.
…Одним рывком оба эскадрона ворвались в Смолинское так быстро, что два пулемета русских на правом фланге успели выпустить по устремившемуся вперед эскадрону всего по одной короткой очереди. Лишь на левом фланге 2-го эскадрона на высотах западнее Смолинского, где находились три расположенных друг за другом линии укреплений, пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением врага, с чем в самое короткое время отлично справился взвод лейтенанта Грюндлера.
В качестве трофеев были захвачены 5 станковых и 5 ручных пулеметов, а также взято в плен 103 человека. Убитыми русские потеряли примерно столько же, среди них оказались: один майор (заместитель командира полка), комиссар батальона, один старший лейтенант и несколько младших офицеров.
Из показаний пленных выяснилось, что населенный пункт занимал 3-й батальон 479-го стрелкового полка вновь сформированной 222-й стрелковой дивизии, численностью около 500 человек. Задача – держать оборону и вести разведку в южном и западном направлениях. Со слов пленных, взятых в последующие дни, к 21 октября из состава батальона, уничтоженного в Смолинском, в штаб полка в Назарьево вернулись лишь 60 человек»[69].
После овладения врагом д. Смолинское левый фланг 222-й дивизии оказался под угрозой обхода его противником. Особенно сложной была ситуация в районе д. Семидворье. Командир дивизии полковник Т. Я. Новиков был вынужден направить туда заградительный батальон, ранее занимавший оборону у д. Радиончико.
Продолжала ухудшаться обстановка и на левом фланге армии. Оставила свой рубеж обороны 113-я сд, которая, не имея тактической связи с 110-й сд и соседом слева, полком 43-й армии, ввиду угрозы обхода флангов противником, была вынуждена отойти на восточный берег р. Истья.
По-прежнему сложным оставалось положение в полосе обороны 110-й стрелковой дивизии. По сути дела, никакой обороны и не было. К исходу дня части дивизии действовали, находясь на значительном удалении друг от друга. В то время когда 1289-й сп, понеся большие потери, оказался в окружении северо-восточнее разъезда Башкино, подразделения 1287-го сп, значительно поредевшие в период неорганизованного отхода, находились в лесу восточнее д. Атепцево.
Но самое необъяснимое продолжало происходить с 1291-м стрелковым полком, который, бросив свои и без того скудные запасы материальных средств, в том числе и боеприпасы, продолжал бегство в направлении столицы. Только взглянув на карту с обстановкой, сложившейся к тому времени в районе Наро-Фоминска, можно понять всю трагичность положения 110-й стрелковой дивизии, которую спасли от полного разгрома наступившие сумерки и непогода. Проливной дождь, начавшийся около полуночи, внес существенные коррективы в действия неприятеля.
В истории боевого пути 3-й мпд отмечается:
«В ночь на 21-е начался затяжной дождь, превративший дороги в лужи глубиною по колено и сделавший подтягивание орудий и снабжение практически невозможными»[70].
Командование и штаб 33-й армии, зная состояние подчиненных соединений, их низкую укомплектованность личным составом и слабую обеспеченность материальными средствами, предвидели, что войскам будет непросто сдержать натиск противника, но никто не мог предположить, что события в течение одного дня примут столь негативный оборот. К исходу 20 октября ситуация под Наро-Фоминском стала угрожающей.
Противник торжествовал, надеясь на то, что оборона наших войск на этом направлении в самое ближайшее время будет прорвана. Из истории боевого пути 258-й пд: