Когда поступили донесения о том, что русские пересекли железную дорогу между Котово и Мальково и вышли к нашим артиллерийским позициям, находившимся на южной окраине города южнее Мальково, положение действительно стало критическим. Слава Богу, что в этот самый момент подошел 1-й батальон 479-го пехотного полка. Он только что был сменен 3-й мотопехотной дивизией на плацдарме в районе Атепцево. Батальон без колебаний пошел в бой и вновь отбросил вклинившегося противника на противоположный берег.
Штаб 478-го полка, расположившийся в казарме, находившейся на западной окраине города и накануне вечером очищенной от врага 3-м батальоном, оказался отрезанным от своих подразделений.
Старшим в штабе был майор Фридрихс – командир 2-го дивизиона артиллерийского полка. Он организовал оборону и вместе с командиром 3-й роты саперного батальона – старшим лейтенантом Гюнцертом проводил многочисленные контратаки, в ходе которых враг отбрасывался назад или уничтожался.
Старший лейтенант Гюнцерт, показавший в этих боях решительность, отвагу и энергию, которые способствовали решающему исходу боя, впоследствии был награжден рыцарским крестом.
23 октября не принес войскам никакого облегчения. Предпосылки для взятия восточной части города также не улучшились, а только ухудшились»[134].
В полночь с 23 на 24 октября командир 1-й гвардейской мсд полковник Лизюков отправил в штаб армии боевое донесение, в котором доложил об обстановке, сложившейся к исходу суток, и принятом им решении. Однако события, происшедшие в ночь с 23 на 24 октября 1941 года, в значительной степени скорректировали решение командира дивизии.
Остальные соединения 33-й армии также весь день вели бои с врагом. Особенно сложной продолжала оставаться обстановка в полосе обороны 151-й мсбр. Командир бригады майор Ефимов, полностью утративший контроль над подчиненными батальонами, вместе с комиссаром бригады старшим батальонным комиссаром Пеговым оставили район боевых действий и убыли в штаб армии, но доложить что-либо конкретное о положении и состоянии бригады не смогли.
Генерал М. Г. Ефремов вместе с членами Военного совета армии дали должную оценку действиям командира и комиссара бригады, квалифицировав их как позорное бегство с поля боя. Им была поставлена задача – немедленно выехать в бригаду и продолжить выполнение поставленной боевой задачи.
Весь день сражалась с противником 222-я сд, продолжавшая удерживать рубеж: Субботино, Назарьево, Семидворье. Особенно ожесточенным был бой в районе д. Назарьево. Подразделения 292-й пд стремились не только овладеть указанными населенными пунктами, но и выйти в тыл дивизии, отрезав ей пути отхода. Во второй половине дня 222-я сд, оказавшись под угрозой окружения, была вынуждена с боем отойти в район населенных пунктов Шубинка и Бавыкино.
Поздно вечером командир 222-й стрелковой дивизии полковник Новиков по радио получил приказ генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова: с утра 24 октября нанести удар в направлении: Слепушкино, Горки, Маурино и выйти на рубеж Маурино, Любаново, школа агитпункта (д. Таширово), где и занять оборону[135].
Сложной продолжала оставаться обстановка и на левом фланге армии. Десятикилометровый участок местности от Атепцево до Каменского по-прежнему не был прикрыт нашими войсками.
Штаб 110-й сд, находившийся в районе д. Каменское, до сих пор не имел связи с подчиненными полками и не знал, где они находятся.
113-я сд по приказу командира дивизии отошла на рубеж: Рыжково, Никольские Дворы, лес северо-восточнее, перехватывая дорогу, идущую от Варшавского шоссе к д. Романово.
В ночь на 24 октября в штаб Западного фронта ушла оперативная сводка штаба 33-й армии № 130, в которой в частности сообщалось:
«Части 33 армии в течение 23.10 вели на всем фронте бои, сдерживая наступающие части противника на Верейском и Боровском направлениях. Одновременно выполняли задачи по очистке от противника района НАРО-ФОМИНСК. К исходу дня части занимали:
…1 ГМСД – выполняя задачу по уничтожению противника в районе г. НАРО-ФОМИНСК и к исходу дня очистила от противника половину зап. части НАРО-ФОМИНСК»[136].
На самом деле обстановка в районе Наро-Фоминска была совсем иной: противник надежно удерживал в своих руках почти всю западную часть города. Как оказалось, об этом знали не только в штабе Западного фронта, но и в Генеральном штабе, и вскоре последовала соответствующая реакция на подобное положение дел и не от кого-то, а от самого Сталина.
Одной из основных причин, затруднявших ведение устойчивой обороны соединениями 33-й армии в тот период боевых действий, было то обстоятельство, что они сражались с врагом изолированно друг от друга, постоянно находясь под угрозой обхода флангов противником. Так, 151-я мсбр занимала оборону, находясь в 4 км от 222-й сд, которая, в свою очередь, вела боевые действия на удалении в 14 км (!) от 1-й гв. мсд. Промежуток местности, не занятый войсками между 1-й мсд и 110-й сд, составлял около 10 км.
Обескровленные в предыдущих боях 110-я и 113-я стрелковые дивизии также не имели сплошного фронта, находясь на удалении 3 км друг от друга. Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал-лейтенант Ефремов пришел к абсолютно правильному выводу, что если не ликвидировать разрывы между соединениями, то удержать занимаемый рубеж будет очень сложно. Командарм принял следующее решение – путем отвода частей 151-й мсбр и 222-й сд на рубеж реки Нара, перейти к обороне по рубежу: Маурино, Любаново, искл. Таширово, что позволяло ликвидировать промежуток, не занятый войсками между ними и 1-й гв. мсд, а, заняв 110-й и 113-й сд рубеж: бараки, Горчухино, Могутово, Мачихино, создать сплошной фронт обороны южнее Наро-Фоминска.
Предложение генерала М. Г. Ефремова, несмотря на всю его видимую целесообразность, было вначале неоднозначно оценено командованием Западного фронта. Однако на этот раз разум победил эмоции и генерал армии Г. К. Жуков утвердил решение командарма-33, разрешив отвести войска на рубеж, указанный генералом Ефремовым. При этом командующий фронтом вполне обоснованно потребовал, чтобы передний край обороны 110-й и 113-й сд проходил не по рубежу: Горчухино, Могутово, Мачихино, а как можно ближе к реке Нара.
Как покажет дальнейший ход событий на Наро-Фоминском направлении, это решение генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова позволило значительно повысить устойчивость обороны наших войск в районе Наро-Фоминска.
Глава пятая. «Тов. Сталин лично приказал… очистить Наро-Фоминск от противника» (24–26 октября 1941 года)
В час ночи 24 октября 1941 года из штаба фронта неожиданно пришла срочная телеграмма штаба фронта следующего содержания:
«КОМАНДАРМУ 33 ЕФРЕМОВУ
ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ ПЕРЕДАЧИ
КОМДИВУ 1 МСД ЛИЗЮКОВУ, КОМИССАРУ 1 МСД МЕШКОВУ.
Тов. СТАЛИН лично приказал передать тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ, что он считает делом чести 1-й МСД очистить к утру 24.10 НАРО-ФОМИНСК от противника. Об исполнении этого приказа тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ доложить 24.10 лично тов. СТАЛИНУ
ЖУКОВ БУЛГАНИН»[137].
Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов приказал немедленно вызвать на командный пункт командира и военного комиссара 1-й гв. сд полковника А. И. Лизюкова и полкового комиссара В. В. Мешкова. Долго ждать не пришлось: штаб дивизии размещался здесь же, в д. Ново-Федоровка. Совещание и постановка задач были предельно короткими. Все хорошо понимали, что означает для каждого из них содержание этой телеграммы: надо было, во что бы то ни стало, выполнять полученный приказ.
За два дня боев дивизия потеряла на улицах Наро-Фоминска 1521 командира и красноармейца, в том числе: убитыми – 115, ранеными – 386, пропавшими без вести – 1020 человек[138]. Потери пропавшими без вести составляли около 70 % от общего их числа.
Утром ожесточенный бой разгорелся с новой силой. Первым в атаку устремился отряд майора Беззубова. Из оперативной сводки штаба 1-й гв. мсд:
«1289 сп потерпел неудачу в форсировании р. Нара и отошел вост. шоссе НАРО-ФОМИНСК – КУБИНКА»[139].
В шесть часов утра, после непродолжительной артиллерийской подготовки, перешли в наступление 1-й и 2-й батальоны 175-го мсп и 3-й батальон 6-го мсп во взаимодействии с танкистами 5-й тбр. В это же время 5-я рота 6-го мсп атаковала противника, овладевшего накануне районом бараков на восточном берегу р. Нара в южной части города.
Большая надежда возлагалась командованием дивизии и армии на танкистов 5-й тбр. Личный состав бригады все последние дни активно занимался восстановлением и ремонтом имевшейся в ее составе техники, и на утро 24 октября в строю было 38 танков, в том числе 18 Т-34 и 6 КВ[140].
Наступление пехоты утром этого дня поддерживали десять танков Т-34: 175-му мсп было придано 7 танков, 6-му мсп – 3. Еще три танка БТ-7 в этот день участвовали в бою совместно с отрядом майора Беззубова. По противнику, оборонявшемуся в городских кварталах, было нанесено два залпа дивизионом гвардейских минометов. Казалось, что врагу будет трудно устоять под ударами наших подразделений, но, как только роты 175-го и 6-го мсп начали переправляться на противоположный берег, противник открыл ураганный минометный и ружейно-пулеметный огонь. В 8.30 по наступающим подразделениям 1-й гв. мсд нанесла удар вражеская авиация.
Но, несмотря на это, батальоны 175-го мсп, насчитывавшие в своем составе около 500 человек, к 9 часам утра смогли потеснить противника и вышли на рубеж уже хорошо знакомой им фабричной железнодорожной ветки. Неприятель усилил артиллерийский огонь по наступающим ротам 175-го мсп и смог остановить их продвижение, а в ходе контратаки, проведенной силами подразделений 478-го пп, 1-й стрелковый батальон оказался в окружении в районе фабричного жилого городка.