жасная поза, все члены тела болят. Потом начинается обычный обстрел из всех тяжелых вооружений, какими только располагает Иван. Однако, нашей позиции с этим повезло, поскольку все тяжелые «гостинцы» пролетают над нами, т. е. вглубь плацдарма или попадают в деревню, которая находится на той стороне реки. Мы слишком близко находимся от позиций Ивана, и во время обстрелов это наше преимущество. Время от времени в мою сторону щебечут пулеметные очереди и отдельные ружейные выстрелы, но все это не прицельно, и пули пролетают надо мной. Отвратительно лишь то, что нам нельзя шевелиться. Бесконечная радость приходит с наступлением сумерек, когда можно вылезти наружу. Требуется какое-то время, чтобы разработать свои задеревеневшие суставы. Мы словно фарфоровые куклы после таких поз. Ночью холодино! Дело идет к зиме, в течение дня земля больше не подтаивает, более того, на ней остается тонкий слой обледенения. Чертова распутица, наконец, закончилась. Боже, какое счастье!
Эх, если бы у меня была пара нормальных сапог! Валенки хороши в сухую морозную погоду; а вот мои валенки из-за предыдущих маршей по грязи и бездорожью почти совсем раскисли и сгнили на ногах, а кроме того на них появилось множество дыр[223]. Одним словом – тряпка. Ну и самое главное – одежда! Уже зима, а мы все в своем обычном полевом обмундировании: и в снег, и в холод. Пора бы уже получить и зимнее обмундирование. Но снабжение не справляется полностью, верховное командование совершенно просчиталось…
В полдень на левом участке плацдарма разразился ужасный шум боя. Отчетливо слышим русское «уррээ». Атака! И тут перед нами из чащи возникли эти сгорбленные, земляного цвета фигуры, без разбора стреляющие вперёд и страшно ревя. Сделав не более двадцати шагов, этот человеческий клубок попадает под огонь нашего пулемета. Справа и слева к его огню присоединяются и другие пулеметы. Неистовый огонь несется навстречу идущим в атаку. Ну вот, мы не проспали. Больше не видно ни одного Ивана. Все они прижались плотно к земле, многие ранены или убиты. Но снова и снова то один, то другой вскакивают и устремляются в нашу строну. Мы стреляем, сколько есть мочи у стволов. Но и мимо наших ушей свистят пули. Попадания сплошь и рядом, а также в бревна над нами. А Иваны все продолжают бежать. Несмотря на холод, у меня на лбу выступил пот. Перед нами вскочили 5–6 фигур, но пулеметная очередь швырнула их наземь. Повсюду на белом снегу лежат серые холмики – мертвые Иваны. В этот день русские пытались еще три раза выступать в атаку, но так и не смогли преодолеть и ста метров дистанции. Ужасный день. У нас тоже большое количество раненых и 4 погибших. Нас становится все меньше. Ночью также больше нет покоя, поскольку здесь вши, которые гложут нас до крови. Несколько недель назад вошь можно было увидеть в единичных случаях. Теперь же, когда мы длительное время не снимаем с себя одежду, а также не имеем возможности помыться, они размножились в неописуемом количестве. Повсюду по телу чувствуется их копошение, вся рубашка кишит ими. Приходится постоянно чесаться, и это скоро приводит к тому, что все ноги и грудь покрываются ранами, которые не заживают. Нам приходится терпеть неслыханные мучения. И ничего ты тут на передовой с этим не сделаешь. Ох, Россия, ты действительно забытая Богом и им же проклятая страна.
Следующие 4 дня проходят так же, как и 3-е ноября. С неслыханным упорством русские снова и снова идут в атаку, но снова и снова отбрасываются назад с огромными потерями. Откуда они только берут смелость вновь и вновь устремляться вперед? Но у них нет хорошего плана. Ведь если бы они всей своей массой со всех сторон пошли на нас в атаку, а не так по одной роте, то, я думаю, они бы смогли нас сбросить в реку. Ведь наш плацдарм такой маленький! Ну, максимум 300 на 400 метров…»[224]
Как видно из воспоминаний унтер-офицер Швартинга, положение, в котором находился неприятель, занимавший оборону на плацдарме в районе Ташировской МТС, было непростым. Тем не менее врагу удавалось удерживать его, нанося нашим атакующим подразделениям, которые почти ежедневно предпринимали попытки овладеть им, немалые потери. Плацдарм сыграл важную роль для противника, когда он в начале декабря 1941 года предпринял в этом районе свое последнее наступление с целью прорыва к Москве.
На участках обороны 175-го и 6-го мсп особых изменений не произошло.
2-й батальон 6-го мсп ночью снова попытался выбить противника из поселка Березовка, однако противник отразил атаку наших подразделений.
Командир дивизии полковник А. И. Лизюков, раздосадованный тем, что противнику на протяжении уже продолжительного периода времени удается удерживать этот населенный пункт в своих руках, приказал провести днем повторную атаку, на этот раз уже двумя батальонами. После непродолжительной артиллерийской подготовки две роты 1-го батальона 175-го мсп и 2-й батальон 6-го мсп устремились в наступление с двух сторон, но вновь безрезультатно, потеряв при этом 84 красноармейца и командира [225].
Знают ли нарофоминцы, проживающие сейчас на улицах Национальная, Современная и Головина, какие бои кипели осенью 1941 года в том месте, где они сейчас проживают!?
Вечером штаб 1-й гв. мсд переместился в район пионерского лагеря, в 200 м северо-западнее высоты с отм. 214,8, недалеко от железной дороги Москва – Киев, ввиду того, что противник изо дня в день наносил короькие огневые налеты по району прежнего размещения штаба дивизии. По состоянию на 3 ноября 1941 года боевой и численный состав частей дивизии был следующим:
«Сведения о боевом и численном составе / непосредственно участвовующих в бою/ 1-й гв. мсд по состоянию на 3.11.41 года
Начальник штаба полковник /Бахметьев/»[226].
* Несмотря на то, что с 25 октября 1941 года отряд был официально оформлен как 1289-й сп, еще продолжительное время в документах 1-й гв. мсд, а иногда и штаба армии, он будет упоминаться как отряд Беззубова. – Примеч. авт.
Подразделения 110-й сд и 113-й сд весь день вели работы по инженерному оборудованию занимаемых рубежей обороны и огневых позиций артиллерии. Часть личного состава трудилась над созданием пунктов обогрева и командных пунктов. С наступлением сумерек саперы продолжили минирование подступов к переднему краю.
На протяжении дня и темного времени суток 4 ноября 1941 года в полках и батальонах 33-й армии продолжались работы по фортификационному оборудованию занимаемых участков и районов обороны. Несмотря на то, что уже прошло около недели с того момента, когда войска приступили к выполнению инженерных работ, многое из намеченного планом еще не было сделано. Подобное во многом обусловливалось не только недостатком шанцевого инструмента и непростыми погодными условиями, но и тем, что враг на многих участках обороны находился в непосредственной близости и активно мешал ведению работ, и их приходилось выполнять ночью.
Тем не менее повсеместно велось минирование подступов к переднему краю, особе внимание уделялось перекресткам дорог, где устанавливались мощные фугасы, устраивались завалы на лесных дорогах, продолжалось совершенствование системы ходов сообщения, строительство блиндажей и разного рода укрытий.
2-й батальон 479-го сп 222-й сд, сдавший накануне свой район обороны 1-му батальону 1289-го сп, был выведен в резерв командира дивизии и разместился недалеко от штаба дивизии.
3-й стрелковый батальон 175-го мсп, сменивший накануне 3-й батальон 1289-го сп на участке: изгиб реки Нара в 1 км севернее дома отдыха «Турейка», сельхозартель «Огородники», одной ротой ночью предпринял попытку выбить противника из Дачи Конопеловка, однако безуспешно.
2-й батальон 6-го мсп предпринял очередную атаку на п. Березовка, и тоже безрезультатно. Из оперативной сводки 1-й гв. мсд:
«…Противник силою до роты с пулеметами и минометами продолжает удерживать пос. сев. р. БЕРЕЗОВКА. Поддерживают эту группировку с зап. берега р. НАРА с района выс. 155, 0»[227].
Части 110-й сд продолжали работы по укреплению занимаемых участков обороны. Одновременно 1287-й сп вел подготовку к наступлению на Атепцево. Противник особой активности не проявлял, изредка ведя минометный огонь по переднему краю частей дивизии.
113-я сд также продолжала укреплять занимаемый рубеж обороны и частью сил совместно с правофланговым полком 43-й армии вела разведку в районе между населенными пунктами Мельниково и Романово.
Поздно вечером офицер связи доставил в штаб армии приказ командующего фронта. Содержание его озадачило командиров всех степеней:
«ПРИКАЗ
ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА
1 ноября 1941 года. № 052. Действующая армия.
Несмотря на директиву Народного Комиссара обороны товарища СТАЛИНА от 11.8.1941 года № 568181, приказ фронту о пренебрежительном отношении к сбору стреляных орудийных гильз и несвоевременное их возвращение, положение со сдачей гильз продолжает оставаться преступным.
За последнее время возврат гильз с фронта совершенно прекращен, несмотря на то, что директива товарища СТАЛИНА требует при получении снарядов сдавать не менее 75 процентов гильз от полученных снарядов.
В связи с эвакуацией ряда заводов, изготовляющих орудийные гильзы, положение с ними создается крайне напряженное и дальнейшее снабжение армий фронта боеприпасами будет также напряженным, особенно остро это будет в ноябре – декабре месяцах.
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. ВОЕННЫМ СОВЕТАМ АРМИЙ принять решительные меры к организации сбора и направлении гильз в тыл, согласно имеющихся указаний Артснабжения фронта.
Отпуск артснарядов с полевых артскладов армий производить только при сдаче гильз не менее 75 процентов от полученных снарядов.