[287]. Данные о количестве командиров и красноармейцев, попавших в плен и пропавших без вести, отсутствуют.
В сложившейся, вполне благоприятной для врага обстановке командование группы армий «Центр» и 4-й немецкой армии решили, что время активных действий в районе Наро-Фоминска пришло, и командиру 20-го армейского корпуса генералу пехоты Ф. Матерне был отдан приказ о завершении подготовки подчиненных к наступлению. Однако точная дата наступления пока не была определена. Из книги о боевом пути 258-й пд:
«…21.11.41 обстановка в полосе армии разрядилась настолько, что план наступления на Наро-Фоминск снова встал на повестку дня. 22 числа вся дивизия вновь перешла в подчинение 20-му армейскому корпусу и штаб дивизии получил задачу занять участок фронта, на котором до сих пор действовал усиленный 458-й пехотный полк дивизии. Командный пункт дивизии после полудня 22 ноября был перенесен в Редькино.
Соединения дивизии должны были 22 ноября занять такое положение, которое позволяло бы им через 24 часа начать наступление. 22-го числа был назван день начала наступления – 24-е ноября. Вечером дату перенесли на 26 ноября.
25 ноября было объявлено, что наступление начнется не ранее 28 ноября!
Позиции противника находились не только непосредственно перед нами, вторая позиция была оборудована вдоль дороги Наро-Фоминск, Кубинка с сосредоточением основных усилий в районе деревни Головенькино, и по данным авиаразведки, а также по показаниям перебежчиков и пленных, была хорошо оборудована. Также имелось большое количество минных заграждений…»[288]
В то время, когда на правом фланге армии несколько дней кипел ожесточенный бой, в районе Наро-Фоминска и южнее его особых событий не произошло. Части 1-й гв. мсд, 110-й, 113-й и 108-й сд 19 и 20 ноября 1941 года продолжали совершенствовать фортификационное оборудование занимаемых участков обороны. Проведенные ночью рейды в тыл врага положительных результатов не дали, а вот полки в ходе этих вылазок недосчитались несколько десятков красноармейцев и командиров.
Определенное затишье, царившее в эти дни в полосе армий центрального участка Западного фронта, с лихвой компенсировалось противником на других участках фронта. Очень напряженной продолжала оставаться обстановка в полосе обороны 16-й и 5-й армий, а также в районе Тулы.
Ввиду тяжелого положения, сложившегося в районе Звенигорода, генерал-лейтенант М. Г. Ефремов 20 ноября 1941 года получил приказ командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова отправить в распоряжение командующего 5-й армии генерала Л. А. Говорова 108-ю стрелковую дивизию.
«20.11.41 г. № 054/ОП
Командующий фронтом приказал:
1. Немедленно в полной боевой готовности двинуться походным порядком на ГОЛИЦИНО с тем, чтобы в пути произвести посадку на высланные навстречу автомашины для автопереброски дивизии в район СУРМИНО (10 км севернее Звенигород).
2. Дивизии по выходе в район СУРМИНО занять оборону рубежа КОТОВО, БОРИСКОВО, ИВАШКОВО, НАСОНОВО, имея во втором эшелоне ЛУКИНО, СУРМИНО не менее батальона…»[289].
Командование Западным фронтом на тот момент больше не имело иных возможностей по изысканию резервов для усиления обороны 16-й и 5-й армии. Генерал Жуков был вынужден пойти на столь рискованный шаг, несколько ослабив Наро-Фоминское направление.
Сборы частей дивизии были недолгими, и уже в 24 часа головной батальон прошел перекресток дорог на Киевском шоссе в районе д. Рассудово.
21 ноября 1941 года столбик термометра опустился ниже 20 градусов мороза, дул сильный ветер, шел снег. Обстановка на правом фланге 33-й армии в полосе обороны 222-й сд в этот день по-прежнему оставалась напряженной, однако по всему было видно, что противник больше не планировал ведение активных действий в этом районе.
В полосе обороны остальных соединений армии, за исключением 110-й сд, этот день вновь прошел в целом спокойно. Как всегда, ночью разведгруппами частей были предприняты попытки проникнуть в глубь обороны противника, и, как всегда, неприятель встретил лазутчиков плотным огнем, не позволив им даже приблизиться к его переднему краю.
Предпринятая командованием 110-й сд в ночь с 20 на 21 ноября 1941 года очередная попытка силами 1291-го сп овладеть д. Слизнево вновь закончилась неудачей. Несмотря на то, что в бою были задействованы шесть стрелковых рот и группа автоматчиков полка, враг, воспользовавшись несогласованностью в их действиях, отразил атаку и удержал д. Слизнево в своих руках. Понеся большие потери, подразделения были вынуждены отойти в исходное положение. Из оперативной сводки штаба 110-й стрелковой дивизии:
«1291 сп – ночная атака на СЛИЗНЕВО выполнялась первым эшелоном в составе 7 роты в 55 чел., 8 роты – 58 чел., 2-ой сборной роты – 87 чел., группы истребителей автоматчиков – 27 чел., и второго эшелона в состав 38 чел. 7 роты, 45 чел. 5 роты, и 59 чел. 3 роты, итого 369 чел.
…Противник подпустил первый эшелон на близкое расстояние и открыл по нему ружейный, пулеметный, автоматический и минометный огонь зажигательными снарядами из танка[290], превращенного в ДОТ.
По уточненным данным потери составляют: раненых – 36 чел., убитых и без вести пропавших – 87 чел. В числе убитых командир роты лейтенант СОКОЛОВСКИЙ. Число убитых выясняется»[291].
Этот бой хорошо сохранился и в памяти ветеранов 183-й пд противника. В истории боевого пути дивизии отмечается:
«…С 20 на 21 ноября русские в количестве батальона неожиданно и без артиллерийской подготовки пошли в атаку на плацдарм Слизнево. Под огнем нашей артиллерии и пехотных вооружений, а затем последовавшей контратаки, атака врага захлебнулась. Вскоре после этого противник повторил атаку теперь уже во главе с командиром батальона в составе двух рот, но опять безуспешно. Помимо командира батальона, еще трех офицеров и двух комиссаров, русские потеряли убитыми от 80 до 90 солдат и еще 30 ранеными…
В качестве трофеев захватили 6 ручных пулеметов, 7 автоматов, 46 обычных и 17 автоматических винтовок. Успех, в основном, достигнут благодаря нашей артиллерии, которая вела заградительный огонь по предполью перед нашей передовой, израсходовав 720 снарядов»[292].
Днем на имя члена Военного совета армии М. Д. Шляхтина поступило донесение помощника начальника политотдела армии по комсомольской работе старшего политрука Давыдова, в котором давалась оценка деятельности командиров и политорганов 110-й сд по предотвращению участившихся в последнее время случаев дезертирства в частях дивизии и причинам подобных явлений:
«ДОНЕСЕНИЕ
Сообщаю:
В ночь с 15 на 16 ноября с.г. из 1291 СП дезертировало 15 чел., в том числе 2 командира отделения. Во 2-й отдельной роте ушли с поста (под предлогом за ужином) 2 пулеметчика вместе с командиром ФАНОВСКИМ; 2 бойца этой же роты ушли ночью из землянки, во 2 батальоне из окопов ушли 6 бойцов, в 3 батальоне – 4 бойца. С 19 на 20 ноября с.г. дезертировало еще 4 человека из той же 2 роты.
Все эти указанные факты являются результатом:
а) слабой постановки партийно-политической и воспитательной работы в части. В настоящее время дивизия получила новое пополнение, в котором насчитывается немало людей, вышедших из окружения, однако, к последним подходят не дифференцированно, индивидуальной работы с ними не проводится;
б) наличия в одном и том же подразделении бойцов с одной местности. Зачастую во вновь сформированных подразделениях имеется много бойцов Харьковской, Смоленской, Орловской и др. областей, которые находятся в одних и тех же подразделениях;
в) плохого изучения средними и младшими командирами личного состава своих подразделений. Командиры отделений не имеют даже списка бойцов своего отделения; до 19/XI-1941 года в 1291 СП не проводилась вечерняя поверка. Бойцы, находящиеся в окопах, растянуты цепочкой на сравнительно большом расстоянии друг от друга, что не дает возможности установить тщательный контроль и руководство ими;
г) изматывания сил бойцов частыми и неудачными попытками командования дивизии овладеть дер. СЛИЗНЕВО;
д) отсутствия работы с новым пополнением по освоению новых боевых условий. Прибывающее пополнение сразу посылается в бой без всякой проверки, а во время боя выявляются неустойчивые и трусливые элементы, которые бегут с поля боя и этим вносят дезорганизацию и панику в рядах бойцов;
е) плохой организации питания бойцов на передовых позициях. Бойцы получали горячую пищу 1 раз в сутки. В частях недостает теплого обмундирования. Так, например, в 1291 СП 367 бойцов не имеют перчаток.
Все эти недостатки явились причинами дезертирства отдельных бойцов…»[293]
Доклад старшего политрука Давыдова правдиво и честно раскрывает причины, которые способствовали дезертирству красноармейцев и младших командиров в 110-й сд. Однако должного вывода из этого донесения сделано не было. Части и соединения армии продолжали вести ежедневные бессмысленные атаки на плацдармы противника, совершать рейды в ближайший тыл врага, неся при этом очень большие потери, среди которых пропавшие без вести составлять немалую часть. Так, в оперативной сводке штаба 1-й гв. мсд за 16 ноября отмечалось:
«Потери за 16.11.41 составляют: убитых – 3 чел., раненых – 12, пропало без вести – 16 чел. …»[294]
22 ноября 1941 года на правом фланге армии было на удивление спокойно. Понимая, что противник совсем не случайно предпринял наступление в полосе обороны 222-й сд, генерал Ефремов приказал выделить в ее распоряжение 5 танков, из них: 3 – Т-34 и 2 – БТ-7