Заняв огневые позиции по опушке леса северо-восточнее д. Новая в районе высоты с отметкой 178,8, недалеко от дороги, которая вела к колхозу Иневский[350], танкисты смело вступили в бой с врагом, несмотря на то, что силы были неравными, а самое главное – не было прикрытия пехотой. Тем не менее танкистам 5-й тбр удалось нанести врагу немалые потери и задержать продвижение подразделений 478-го пп. Только с помощью подошедшей батареи штурмовых орудий врагу удалось продолжить наступление в направлении д. Малые Семенычи, вынудив наших танкистов отойти назад. Данные о результатах этого боя в наших документах отсутствуют, но враг описывает его так:
«…несколько тяжелых танков, выползших из лесу, попытались преградить путь. Здесь потребовалось запросить тяжелые противотанковые средства. С помощью штурмовых орудий удалось подбить 3 танка (один из них Т-34), не понеся своих потерь. Т-34 был подбит из штурмового орудия восемнадцатым противотанковым снарядом»[351].
Эти строки воспоминаний ветеранов врага – наилучшее признание высочайших тактико-технических данных легендарного советского танка Т-34! Причем у автора есть мнение, что танк Т-34 и один из танков БТ-7 не были подбиты, а, получив небольшие повреждения, смогли выйти из боя, отойдя в сторону Кубинского шоссе. Некоторое время спустя они вместе с танками старшего лейтенанта И. Я. Савельева приняли участие в бою с подразделениями 458-го пп севернее пионерлагеря «Искра».
В то время, когда 478-й пп продолжил свое наступление в направлении д. Головеньки, 508-й пп 292-й пехотной дивизии, выдвигавшийся вслед за ним, завязал бой с разрозненными подразделениями 222-й сд, которые оказались в окружении в лесном массиве западнее и северо-западнее д. Новая. Продвижение вперед стоило противнику больших потерь.
Несмотря на столь драматическое развитие событий, красноармейцы и командиры 222-й дивизии не пали духом. Оправившись от первого удара врага, они стойко и мужественно сражались за каждый метр родной земли. Командиры подразделений, преодолев смятенье и неразбериху первых минут боя, смогли организовать достойный отпор врагу, даже несмотря на то, что боевые порядки батальонов 479-го сп и 2-го сб 774-го сп перемешались. Местами огневой бой переходил в рукопашные схватки. По воспоминаниям ветеранов 222-й сд, невзирая на смертельную опасность, самоотверженно руководил боем в этот период времени командир 1-го стрелкового батальона 479-го сп капитан М. Т. Шершепкин.
Нельзя еще раз не отметить того факта, что командование 4-й немецкой армии и 20-го армейского корпуса, разрабатывая план этой операции, весьма расчетливо выбрали направление для своего главного удара. Действуя подобным образом, противник не только смог в течение часа разгромить оборонявшийся на его пути немногочисленный 479-й сп майора А. П. Летягина, но и наикратчайшим путем отрезать два других полка дивизии от главных сил армии и выйти во фланг 32-й стрелковой дивизии.
222-я стрелковая дивизия оказалась в крайне сложном положении. 457-й (командир полка – майор З. П. Израилевич) и 774-й (командир полка – майор М. И. Илларионов) стрелковые полки, занимавшие оборону по рубежу: 1 км восточнее детского дома, Бирюлево, искл. Любаново, были вынуждены вести бой с противником, действовавшим с фронта и с тыла: с фронта наступали подразделения 62-го пп 7-й пд, а с тыла – 508-го пехотного полка 292-й пд. Просто удивительно, как им вообще удалось в течение двух суток сдерживать постоянные атаки врага!
Один из немногих оставшихся в живых непосредственных участников того боя, почетный гражданин города Наро-Фоминска, полковник в отставке, ныне уже ушедший из жизни, Мищенко Виктор Васильевич, бывший тогда сержантом, командиром отделения 1-й стрелковой роты 457-го сп, рассказывал автору этих строк:
«Мы даже еще толком не успели изучить прибывшее накануне пополнение, как противник начал наступление. Бой был жестоким. Немецкие танки и пехота смогли отбросить нас к лесу, но мы продолжали оказывать упорное сопротивление. Паники не было, хотя мы понимали, что наше положение очень сложное: патроны заканчивались, продуктов не было. Это уже потом, когда закончились бои, мы узнали, что противник пытался, разгромив нашу дивизию, прорваться к Москве.
Много народу тогда полегло в том бою, еще больше было раненых…»[352]
Положение, в котором оказались подразделения 457-го сп и особенно 1-го и 2-го батальонов 774-го сп, было очень сложным, однако командиры и политработники смогли сплотить вокруг себя личный состав, организовав отпор врагу.
Во многом благодаря мужеству и стойкости воинов 222-й сд, принявших на себя самый сильный удар врага и бесстрашно сражавшихся с немецкими захватчиками за каждый метр ташировской земли, командованию 32-й сд удалось буквально в течение полутора-двух часов организовать оборону в районе д. Акулово. К утру 1 декабря 1941 года там занимали оборону всего лишь три десятка красноармейцев из состава подразделений обеспечения.
Большие потери, понесенные противником в ходе боя в полосе обороны 222-й сд и на участке обороны 1289-го сп, впоследствии станут одной из главных причин того, что командование 4-й немецкой армии откажется от активных действий на Наро-Фоминском направлении, ибо сил для продолжения наступления у врага уже не было. В этом полевое командование противника признается несколько позже в своих донесениях.
Имеющиеся в труде «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» данные о том, что противник на этом направлении в первые же часы наступления ввел в бой около 100 танков[353], явно не соответствуют действительности. Во-первых, в этом не было никакой необходимости, а во-вторых, лесистая местность в районе населенных пунктов Таширово, Новая, колхоз Иневский, Малые Семенычи, Головеньки просто не могла позволить принять участие в боевых действиях такому количеству танков. Максимум, что мог задействовать здесь противник, поддерживая наступление 478-го пп 258-й пехотной дивизии, это 15–20 единиц бронетанковой техники. Да и то их применение было крайне затруднено, в первую очередь вследствие насыщения полосы обороны 222-й сд минными полями. Наши саперы поработали здесь на славу. В итоге, не успев развернуться в боевой порядок, подразделения 27-го танкового полка противника попали на одно из противотанковых минных полей и понесли немалые потери, о чем свидетельствует история боевого пути 258-й пд:
«После преодоления Нары танковый полк попал на большое минное поле. При этом из строя выбыло много машин. Было потеряно время, т. к. пленные не знали мест расположения мин, и танки не рискнули продолжить движение, ожидая проделывания проходов, что привело к уменьшению боевого состава.
Группе Мейера (478-й пехотный полк) из-за этого пришлось отказаться от поддержки танками. К тому же получилось даже наоборот: передовой отряд группы Мейера достиг Головенькино раньше танков, и, чтобы не заставлять танкистов действовать в обход, сам проделал им проходы»[354].
В то время когда один из танковых батальонов врага поддерживал действия 478-го пп, остальные его танки вместе с пехотой 507-го пехотного полка, расположившейся на них десантом, выдвигались в колонне на некотором удалении от главных сил, в ожидании своего часа.
В 11.45 батальоны 478-го пп достигли д. Малые Семенычи, где было решено дать личному составу полуторачасовую передышку, в которой особенно нуждались артиллеристы. Тогда же на поле южнее д. Головеньки начал сосредоточиваться 191-й дивизион штурмовых орудий под командованием майора Г. Хоффмана-Шёнборна, который должен был действовать совместно с передовым отрядом корпуса.
Однако к этому времени командир 20-го ак генерал Ф. Матерна уточнил свое решение и приказал, чтобы во главе колонны, которая должна была совершить рывок в глубь Алабинского полигона и захватить плацдарм на р. Десна в районе д. Юшково, действовал 478-й пп подполковника Мейера. В подчинение ему передавались передовой отряд майора Брахта и 191-й дивизион штурмовых орудий.
Время для отдыха личного состава было использовано командирами 478-го пп и 191-го дивизиона штурмовых орудий для согласования порядка дальнейших совместных действий. Учитывая тот факт, что светлого времени оставалось не так уж и много, по всей видимости, уже тогда ими было принято решение сделать остановку на ночлег в районе населенного пункта Кутьменево, который находился прямо по маршруту выдвижения.
Пока 478-й пп и приданный ему дивизион штурмовых орудий готовились к совершению марша, части и подразделения, входившие в состав передового отряда Брахта, начали сосредотачиваться в районе д. Чешково, с тем чтобы затем начать выдвижение в район д. Головеньки.
В 13 часов 20 минут, произведя небольшую перегруппировку и пополнив запасы материальных средств, 478-й пп подполковника Мейера начал выдвижение. Некоторое время спустя тронулась в путь колонна 191-го дивизиона штурмовых орудий. Обогнав по ходу движения пехоту, штурмовые орудия, минуя урочища[355] Бархатово и Чупряково, устремились по направлению к Кутьменево, прокладывая гусеницами дорогу для подразделений 478-го пп.
В то время, когда полк подполковника Мейера вел бой на подступах к Малым Семенычам, резерв дивизии, 479-й пехотный полк под командованием подполковника Ассмана, преодолев р. Нара по «лесному мосту»[356], только начал выдвижение, но уже около 12 часов его передовой 3-й батальон под командованием майора Волькевитца вышел в район колхоза Иневский.
В ходе боя в лесу южнее д. Малые Семенычи большой группе бойцов и командиров удалось отойти в лесной массив восточнее Кубинского шоссе и позднее присоединиться к личному составу 1289-го сп, в составе которого они потом сражались с врагом. Вот почему среди бойцов и командиров, захороненных впоследствии в братской могиле на территории учебного центра Академии имени Фрунзе, оказалось немало воинов с медальонами, в которых была указана их принадлежность к частям 222-й сд.