В этой сложной обстановке, которая уже граничила с паникой, самым наилучшим образом проявил себя Степан Леонтьевич Бершадский, который взял на себя командование полком. По всей видимости, в истории Великой Отечественной войны это был один из немногих случаев, когда командование полком в столь сложной боевой обстановке взял на себя человек, не имевший на тот момент воинского звания.
Степан Леонтьевич добровольно записался в московское ополчение в конце июля 1941 года, когда ему было уже 46 лет. Как только началось комплектование ополченческих дивизий, он сразу же направился в военкомат и потребовал зачислить его в одну из частей на любую должность. С. Л. Бершадский хорошо знал, что такое война: в лихие годы Гражданской войны он был командиром кавалерийского полка. Вскоре его зачислили в одну из частей формировавшейся тогда 4-й дивизии народного ополчения Куйбышевского района г. Москвы. Так он оказался в рядах 110-й стрелковой дивизии.
Продолжительное время у него вообще не было никакой должности. С. Л. Бершадский находился при штабе дивизии, выполняя разные поручения. Ставить бывшего командира кавалерийского полка в строй рядовым бойцом было неудобно, в то же время назначить его командиром какого-либо подразделения не решались – все-таки ему уже шел сорок седьмой год. К тому же Бершадский, как и все командиры времен Гражданской войны, не имел персонального воинского звания: все они были «краскомами» – красными командирами. Судьба Степана Леонтьевича, как обычно бывает в таких случаях, решилась самым неожиданным образом. Когда вышел приказ о введении в действующей армии заградительных отрядов, он был назначен командиром заградотряда 110-й сд, однако воинского звания так и не имел. Подчиненные обращались к нему по должности: «Товарищ командир заградотряда». Несколько позже, во второй половине декабря 1941 года, ему было присвоено воинское звание капитан.
Однако его «звездный» час пробил именно в тот день 1 декабря 1941 года, когда в крайне сложной обстановке он принял на себя командование полком. Степан Леонтьевич собрал командиров разрозненных групп и подразделений и вместе с ними повел красноармейцев в контратаку. В ходе короткого, но яростного боя враг был остановлен, а малочисленные подразделения полка, в условиях рано наступивших зимних сумерек, смогли занять оборону по опушке леса восточнее и северо-восточнее Волковской Дачи. Бойцы получили небольшую передышку, которую использовали для того, чтобы немного прийти в себя, а командиры – восстановить утраченное управление.
Этот смелый и решительный поступок С. Л. Бершадского помог удержать обстановку в этом районе под контролем, а самое главное – спас жизнь многим командирам и бойцам 1291-го сп. Из наградного листа на С. Л. Бершадского:
«Тов. Бершадский во время боев 1 декабря 1941 года в районе Слизнево – Волковская дача, будучи Командиром Заградотряда стойко и мужественно сдерживал наступление вклинившегося в расположение нашей обороны противника.
Вступив в командование полком во время боя, т. Бершадский, показывая пример личной отваги и храбрости, смело бросился в контр-атаку и, находясь в первых рядах атакующих, увлекая за собой бойцов, не только остановил дальнейшее продвижение противника, но отбросил врага назад с большими для него потерями.
Достоин награждения орденом Красного Знамени»[446].
К исходу 1 декабря 1941 года в рядах 1291-го сп насчитывалось всего около 300 красноармейцев и командиров, хотя еще утром в полку было 2272 человека.
Во время боя в районе Волковской Дачи и на подступах к ней в тот день отличились многие командиры и красноармейцы, но история сохранила фамилии только некоторых из них: батальонный комиссар А. М. Большаков, лейтенанты В. Г. Верховцев, М. А. Воронцов и С. Г. Наумов, политрук И. П. Афанасьев, командир отделения роты химзащиты дивизии сержант А. А. Доманин, красноармеец В. Ф. Батовский. В одном строю вместе с пехотинцами храбро сражались связисты 2-й роты 859-го отдельного батальона связи красноармеец М. И. Степанов, военнослужащий без звания Н. П. Богаткевич.
В истории 183-й пд так рассказывается о бое за Волковскую Дачу:
«Сам населенный пункт, в котором располагался штаб 110-й стрелковой дивизии русских, оба батальона достигли к 16.00. Взять его удалось лишь после ожесточенного боя, в ходе которого 1-й батальон 351-го пехотного полка потерял по причине смерти или ранения весь свой офицерский состав за исключением командира батальона.
Вечером командный пункт 351-го полка расположился на восточной окраине Слизнево. Потери полка за первый день боя составили 29,5 % от общей его численности»[447].
Благодаря помощнику начальника оперативного отдела штаба 110-й сд капитану Булыгину в журнале боевых действий 110-й сд сохранилось краткое описание событий, имевших место в тот день в полосе обороны дивизии:
«Дивизия продолжает вести бой по всему фронту.
1287 сп. После неудавшейся первой атаки противник, не предпринимая активных действий, в течение 1,5–2 час. скрытно, лесами, что западнее Атепцево – Слизнево вывел свои силы, возобновил атаку из Атепцево на 1287 сп и одновременно из Слизнево на 1291 сп. До этого на фронте 1291 сп автоматчики противника просачивались и уничтожались.
1287 сп встретил вторую атаку противника ружейно-пулеметным, минометным и артиллерийским огнем. Первые залпы артиллерии попали в гущу наступающих рядов противника. 12 повозок с минометами и батарея противника, накрытые артогнем разлетелись в стороны, на поле боя из этой колонны осталась только пушка противника без расчета. Противник, подводя и подтягивая все новые и новые силы, продолжил наступление несмотря ни на какие потери. В одной из наступающих немецких колонн, идущих на окопы в рост, было подсчитано 157 немцев, после встречи их огнем, только около 40 немцев отошло обратно к Атепцево, остальные остались лежать на поле убитыми и ранеными…
Полк, несмотря на понесенные потери и превосходство сил противника, продолжал удерживать свой участок и лишь после того, как враг вклинился в лес и стремился выйти на пути отхода, заняв Савеловку – полк отошел на рубеж обороны Афанасовка – Ивановка.
1291 сп начал бой с противником по окончании им артподготовки. Противник бросил 30 танков и батальон пехоты вдоль дороги от Слизнево на Каменское. Два танка противника подорвались на поставленных нашими частями противотанковых минах. Танки и пехота противника, выйдя на эту дорогу, обошли 4 роту 1291 сп, которая обороняла район по вост. берегу р. Нара, севернее Чичково.
4-я рота, оказавшись обойденной противником с тыла, дралась героически и почти весь ее состав погиб в неравном бою с немецкими фашистами.
До двух батальонов пехоты противника от Слизнево начали наступать в направлении высоты 196,1 – командному пункту 1291 сп и наблюдательному пункту комдива и комиссара дивизии, на котором они находились во время всего боя, руководя отражением натиска врага.
Противник, вклинившись на передний край обороны 1291 сп начал просачиваться в лес, завязался лесной бой между Слизнево и Волковская Дача. Бой в течение дня – 1.12.41 – носил ожесточенный и кровопролитный характер. К концу дня противнику до батальона пехоты с танками со стороны Клово удалось прорваться к Волковская Дача и овладеть ею.
1291 сп и штадив отошли на опушку леса в 150–200 мтр. севернее и сев. – вост. Волковская Дача»[448].
Необходимо еще раз отметить тот факт, что чем сложнее была обстановка, тем меньше сохранилось об этих событиях документальных свидетельств, но это вполне естественно: не до этого было. Штабные командиры и красноармейцы вместе со всеми участвовали в отражении атак противника. И здесь на помощь приходят воспоминания ветеранов, сделанные ими уже много лет после войны. Они ценны тем, что это взгляд людей, которые были непосредственными участниками этих событий и видели все своими глазами. Ветераны 110-й сд свидетельствовали:
«…В 7 часов 30 минут враг обрушил на позиции полка мощный удар – в течение сорока минут огненный смерч бушевал там, где проходил наш передний край.
Все вокруг было изрыто снарядами и минами. Глубокий снег, еще недавно покрывавший землю, исчез. Почти полностью был уничтожен лес, как на переднем крае, так и в глубине обороны. Казалось, ничего живого не могло сохраниться. Однако оказалось иначе. Построенные заранее оборонительные сооружения в значительной части уцелели, что позволило подразделениям дивизии сохранить свою безопасность.
За несколько минут до окончания артиллерийской подготовки, противник перешел в наступление. Завязался горячий бой у дер. Горчухино. Немцы сумели обойти с двух сторон участок обороны 3-й роты, которой командовал младший лейтенант комсомолец Ф. Косач, создалась угроза окружения. Смертью храбрых пал политрук роты, вышли из строя командиры взводов, нарушилась связь со штабом батальона, несколько раз возникали рукопашные схватки. Бой шел за каждый дом, командир роты примером личной храбрости увлекал за собой подчиненных. Рота сражалась до последней капли крови, нанесла врагу большие потери, не отступив ни на шаг.
Командир первой роты 1287-го стрелкового полка младший лейтенант И. М. Васин являлся одновременно начальником гарнизона, размещенного в дер. Горчухино. Он организовал стойкую линию обороны, личным примером воодушевлял подчиненных. Несмотря на обход деревни противником, не оставил занимаемых позиций.
Ожесточенные бои шли и на участке обороны, занимаемом батальоном полка, которым командовал капитан Л. Г. Белоус…»[449]
Надо отдать должное воинам 971-го артиллерийского полка дивизии, которые все время поддерживали огнем действия стрелковых подразделений. Воины-артиллеристы этого полка так рассказывали после войны об этом страшном дне:
«…В клубах порохового дыма почти невозможно было различить людей. Но бойцы оставались на своих постах, они мужественно, с риском для жизни исполняли свой долг. Особенно четко работал огневой расчет третьего орудия, которым командовал коммунист Боронтов. Отличились в бою младший лейтенант Мохротов, наводчик Самохин, замковой Тягунов, ящичный Воробьев, рядовые Ушаков и Паньшин и другие.