Обо всем по порядку.
Боевые действия в районе Наро-Фоминска еще не успели затихнуть, а в штабах полков и дивизий 33-й армии развернулась работа по подсчету потерь противника, которые с каждым докладом росли как на дрожжах. Командиры, штабы и политработники почему-то не задумывались над тем, что подаваемые ими данные потерь врага явно не соответствовали действительности. Штабы всех уровней старались угодить своим начальникам, в результате чего потери немецких войск в донесениях и сводках временами доходили до 70–80 % от их списочной численности на тот момент и росли с каждым днем. Об этом наглядно свидетельствует боевое донесение штаба 222-й стрелковой дивизии, в котором сообщается:
«За время боев с фашистами с 1 по 5.12.41 перед фронтом 457 СП противник понес потери убитыми более 650 фашистов, ранеными более 1000 фашистов.
Перед фронтом 774 СП потери противника – убитыми более 560 фашистов, ранеными более 700 фашистов.
Перед фронтом 479 СП убитыми 1400 фашистов, ранеными более 1500 фашистов.
Кроме того, при наступлении совместными силами подразделений 457 СП и 774 СП на ГОЛОВЕНЬКИ, М. СЕМЕНЫЧИ убито 150 фашистов, ранено 200 фашистов.
Итого: убитыми более 2760 фашистов и ранеными свыше 3400 фашистов.
Подбито: 2 танка фашистов, взорвано на минных полях 479 СП – 3 танка фашистов. Захвачено и уничтожено: 3 станковых пулемета фашистов.
Сведения о своих потерях уточняются, через 3 часа представлю нарочным»[652].
Обратите внимание на последние строки документа: потери противника подсчитаны, а свои еще нет. Подобное было особенно характерно для того периода войны: свои потери постоянно уточнялись, а точнее сказать – их не было.
В справке командующего 33-й армией о потерях и трофеях армии за период с 1 по 5 декабря 1941 года сообщается о том, что подчиненные ей дивизии потеряли убитыми 260 человек, ранеными 1229 человек, пропавшими без вести – 366 человек, заболевшими – 5 человек. Всего – 1860 человек. Потери противника определены в 3650 человек[653].
Однако уже через три дня потери врага были удвоены и доведены до 7100 человек[654].
На потерях неприятеля мы еще остановимся ниже, а пока попробуем разобраться с потерями частей и соединений 33-й армии, что сделать не так уж и сложно, имея данные о боевом и численном составе до начала наступления противника и после него.
Численность дивизий 33-й армии по оперативным сведениям боевого и численного состава на 1 декабря 1941 года составляла[655]:
* Так в оригинале. Почему в данных 1-й гв. мсд стоят две цифры определенно сказать сложно. В таблице и дальше имеются другие многочисленные неточности в данных и неясности. – Примеч. авт.
Численность этих же дивизий и армии в целом по состоянию на 8 декабря 1941 года была следующей[656]:
* Подсчет боевого численного состава 33-й армии (без учета численности частей армейского подчинения) произведен автором на основе данных соединений. – Примеч. авт.
Таким образом, можно без особых проблем вычислить разницу в личном составе и вооружении любой из дивизий за период с 1 по 8 декабря 1941 года. Правда, есть небольшая сложность, связанная с тем, что в течение 5–8 декабря 33-я армия получила значительное пополнение в личном составе, поэтому часть потерь оказалась покрыта прибывшим личным составом, т. е. данные наших потерь окажутся занижены, что, впрочем, и не особенно важно: лишь бы они не были завышены.
Остановимся на потерях личного состава в 222-й стрелковой дивизии, принявшей на себя главный удар врага и понесшей самые большие потери. Сравнив сведения по личному составу и вооружению в 222-й стрелковой дивизии по состоянию на 1 и 8 декабря 1941 года, получим следующую разницу в них:
Таким образом, убыль личного состава в дивизии за этот период времени составляет 5319 человек. Безусловно, не все эти люди погибли или попали в плен к врагу. Многие из бойцов и командиров выбыли из строя по ранению. Некоторая их часть оказалась в составе 32-й сд и 1289-го сп. Тем не менее безвозвратные потери были очень большими и никак не укладывались в цифру 82-х погибших, о чем докладывал в своем донесении штаб дивизии.
В конце декабря 1941 года в историческом формуляре 222-й стрелковой дивизии появилась следующая запись:
«…в декабре 1941 года в ходе боев с немецкими захватчиками дивизия потеряла убитыми 2262 человека»[657].
В это число входят бойцы и командиры, погибшие в конце декабря 1941 года в ходе уже начавшегося наступления войск 33-й армии, однако основную ее часть составляли воины, погибшие в период отражения наступления 20-го армейского корпуса 1–3 декабря 1941 года.
Данные о количестве погибших в декабре 1941 года воинов 222-й сд подтверждаются имеющимися сведениями о численности командиров и красноармейцев, захороненных в братских могилах, расположенных в д. Таширово и окрестных населенных пунктах. По подсчету автора, в них захоронено сейчас около 2800 человек.
Большие потери понесли 1–4 декабря 1941 года части 110-й и 113-й стрелковых дивизий. Так, 110-я сд потеряла в ходе трехдневных боев 2237 бойцов и командиров, а 113-я сд – 1273. А всего разница в личном составе в 33-й армии за период с 1 по 8 декабря 1941 года составляет 8337 человек.
Очень большими были потери соединений армии и в командном составе. За период отражения вражеского наступления из строя выбыло 660 командиров среднего и старшего звена и 700 младших командиров. Так, по состоянию на 10 декабря 1941 года в 222-й сд недоставало: командиров полков – 1; командиров батальонов – 5; командиров рот – 19; командиров взводов – 95[658].
Разговоры о том, что наш офицерский состав имел большие потери в ходе войны вследствие слабой обученности и недостаточной подготовки, не соответствуют действительности. Вторая мировая война, в корне отличавшаяся по многим параметрам от Первой мировой войны, выдвинула возросшие требования к офицерскому составу, особенно звена взвод – рота – батальон, который, будучи начальниками для своих подчиненных, в бою становились с ним в одну цепь, и более того, являлись в таких условиях наиболее важной целью для врага, стремившегося в первую очередь вывести из строя именно командиров. Это относится не только к Красной армии, но и к вермахту, у которого потери офицерского состава были тоже очень большими. Начальник Генерального штаба немецкой армии генерал-полковник Ф. Гальдер в конце ноября 1941 года записал в своем дневнике:
«…Фельдмаршал фон Бок лично руководит битвой за Москву с передового командного пункта. С его невероятной энергией он всеми средствами гонит войска вперед. Однако, как кажется, из наступления на южном фланге и в центре полосы 4-й армии ничего путного уже не выйдет. Войска здесь выдохлись. (К примеру, в моей старой 7-й дивизии, одним полком командует обер-лейтенант, а батальонами – лейтенанты)»[659].
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок 7 декабря 1941 года, всего через три дня после провала наступления в районе Наро-Фоминска, отмечал в своем дневнике:
«…Потери офицерского и унтер-офицерского состава пугающе велики и в настоящее время могут быть пополнены меньше, чем потери рядовых»[660].
Наряду с соединениями 33-й армии подводил итоги своего наступления и последующего отхода в исходное положение и неприятель. Полевые командиры противника справедливо считали, что именно прекращение наступления позволило спасти дивизии 20-го ак от полного разгрома. Бывший начальник штаба 258-й пехотной дивизии В. фон Рибен, касаясь событий 1–4 декабря 1941 года, написал в истории боевого пути дивизии:
«Сегодня поразительно осознавать, как мы были близки к успеху, несмотря на наш ограниченный боевой состав, нехватку зимнего обмундирования и экипировки, нехватку противотанковых средств. Но у нас всегда была воля к победе – на это указывают высокие потери. Но волей и средствами не оказаться разбитыми и не сдать свою столицу обладали и русские!
Фельдмаршал фон Клюге спас наступающие дивизии 20-го армейского корпуса от уничтожения, когда увидел, что последние силы на исходе. Вопреки директивам войсковой группировки и главнокомандования сухопутных сил, он разрешил приостановить боевые действия и отойти за Нару.
Это было первое наступление дивизии, которое закончилось отступлением!»[661]
Теперь пришло время остановиться на потерях в личном составе и материальной части, понесенных врагом в ходе этого наступления, а также трофеях и пленных, которые он тогда захватил. В истории боевого пути 258-й пехотной дивизии имеются следующие данные:
«Дивизия в период с 1–3 декабря взяла в плен 401 человека, которые относились к 457-му, 479-му, 774-му стрелковым полкам 222-й стрелковой дивизии, 1289-му стрелковому полку, 13-му артиллерийскому полку 1-й Московской гвардейской дивизии, 389-му саперному батальону (выявлено недавно) и штабам 222-й стрелковой дивизии, а также 33-й армии.
Дивизия заняла более 200 полевых укреплений и бункеров. Было разминировано и уничтожено 700 мин.
Захвачено 3 орудия, 2 зенитных орудия, 8 станковых пулеметов, 1 тягач, большое количество грузовиков, как и ручных пулеметов, множество винтовок и боеприпасов, часть из которых были уничтожены.
Штурмовыми орудиями, артиллерией и противотанковыми орудиями было подбито 8 Т-34, 1 КВ и 2 десятитонных танка