Коты покачали головами: нет, не слышали. Что ещё за тайна?
Бровкина дважды просить не надо. Ну, в общем, так, сказал…
Какой-то дядька ищет восемь липовых дощечек. Именно липовых, именно восемь. А что за дядька? Кто его знает! Какой-то Гугура. Фамилия такая, а может, имя или прозвище. Он сам так себя называет. И вот этот Гугура расспрашивал уличных собак, не попадались ли им на глаза восемь липовых дощечек. На свалках, на помойках или в других местах. Обычных липовых дощечек, покрытых какими-то знаками. Там должно быть что-то написано, или нарисовано, или нацарапано. Собаки, конечно, поинтересовались: а вам они, господин Гугура, зачем? И не отстали, пока тот не объяснил: если сложить эти дощечки вместе в определённой последовательности, то можно прочитать какую-то важную для него информацию. Что-то там наплёл, одним словом. Но одна из собак таки вынюхала подробности: не просто важную информацию, а подсказку, ключ к тому, как найти клад.
– На наших дощечках это можно прочитать?
– Не знаю, на ваших или нет. Я этого не утверждаю. Вряд ли на ваших, ведь вы свои недавно нацарапали, а этот дядька восемь липовых дощечек давно ищет.
– Да мы ничего и не шифровали своей цараписью. Мы и тайны никакой не знаем.
– Бу-бу-бу-бу-бу… Так что там, на этих дощечках, карта?
– Да неизвестно, говорю же. Может, карта, а может, текст или рисунки. Указатели какие-то. Гугура обещал, если найдём, устроить собакам большой банкет на свалке за городом. Мясные обрезки с гречкой – грандиозная вкуснятина! Но никто ничего не нашёл. Таскали какие-то доски отовсюду – всё не то. По свалкам и по заброшенным сараям рыскали. Того, что искали, там нет. Можете быть уверены. Мы всё перерыли. Кто же откажется от банкета за городом! От гречки с мясными обрезками, а?!
– Так вы давно их ищете? – переспросил Бубушка.
– Давно и безрезультатно.
– Тогда наши дощечки тут точно ни при чём. Дайте подумать, не бубните. Не сбивайте с мысли. Бу-бу-бу-бу-бу… Вон оно что… Ага… Я понял! Вот что я вам скажу. Дядька, который клад ищет, он их и украл. Увидел репортаж по телевизору, услышал «восемь липовых дощечек» – и организовал похищение. Чтобы проверить, складываются ли они в одну картину. То есть в подсказку, где искать клад.
– А страшный кот?
– Его соучастник!
– Вот это да…
– Беспредел! Ну и дела!
– Мрынь-брынь!
– А зачем…
– Затем!
– Все ясно, надо искать этого типчика с котом.
– Слушай, Бровкин, а где и когда Гугура встречается с собаками?
– Он раз в неделю назначает встречу. На пустыре за городом, куда вороны из городских парков слетаются на ночлег. Знаете это место? Там ещё рядом кладбище старых автомобилей. Послезавтра – очередная встреча. А где Гугура живёт, никто не знает.
Коты молча выслушали Бровкина, переглянулись, покачали головами, и Бубушка сказал за всех:
– Слушай, друг Бровкин, а передай-ка своим, то есть всему собачьему сообществу, что коты предлагают встретиться. Есть тема для разговора. Передашь?
Псы согласились на переговоры, но на своей территории, за городом, на кладбище старых машин. Место довольно жуткое. Каждый вечер там собиралась на ночлег колония бездомных собак. Они ещё одно требование выдвинули: могут прийти только три кота – только три, и ни котом больше. Безопасность этим троим будет гарантирована при одном условии: если никто не нарушит договорённости. Если же собаки заподозрят, что их пытаются обмануть, ситуация может выйти из-под контроля.
Итак, три кота должны отправиться на кладбище старых автомобилей, на ночную территорию бездомных собак. А что делать? Не останавливаться же на полпути. Одним из трёх, конечно, будет Бровастик – тут без вариантов. Он сам вызвался, у него друг – собака.
Кто ещё пойдёт?
Георгинки сразу отказались – им страшно. Котят не пустили: маленькие ещё, их место на террасе, под ивой или у госпожи Креповой на кухне, в корзинке. Кувырк не был уверен, что в самый ответственный момент не потеряет контроль над собой. Чистюля сказал: «Я – нет», сославшись на уважительную причину. На свалку, мол, не пойду, там грязно, антисанитария. Белый-Альбинос вспомнил детскую психотравму: его когда-то собаки так напугали, что он до сих пор путает, где лево, где право. «Я пас, – потёр он покрасневший нос, – извините».
Остальные хоть сейчас готовы были участвовать в переговорах с собаками. Вдруг удастся убедить их помочь с поисками дощечек? Претендентов на эту ответственную миссию оказалось гораздо больше, чем два.
– Не «гораздо больше»… – мяукнул Круть, – а по двенадцать с половиной на место.
– Че-его? – не понял Кутузов.
И Круть скороговоркой пояснил: смотрите, мол, тридцать шесть плюс шесть – будет сорок два. Минус восемь георгинок – тридцать четыре. Минус шесть малышей – двадцать восемь. Минус Кувырк, Чистюля и Белый-Альбинос – двадцать пять. Двадцать пять желающих на два свободных места – получается по двенадцать с половиной на вакансию. Такой вот конкурс.
– Офигеть, – фыркнул Кутузов.
– Моя школа! – напомнил Шпондермен. – Это я научил малышей считать.
– Так кто пойдёт к собакам вместе с Бровастиком? – не дал отклониться от темы разговора Оборвыш. – Как выбирать будем?
– С помощью спичек, – Хвостуля наконец спрыгнула с дерева на землю, – дайте мне минуту, дайте мне спички. И отвернитесь. Сейчас определимся, кто пойдёт.
Потарахтела коробком спичек, а когда все услышали «обернитесь!», Хвостуля стояла наступив лапкой на двадцать пять спичек.
– Две из них обломаны, – предупредила она. – Кто их вытянет, тот и пойдёт. Тяните по очереди. И не толкайтесь!
Спички без головок достались Оборвышу и Пушинке.
– Ага, так я вас и отпустил! – завопил Кутузов. – Ещё чего! Мало ли что может случиться! Я там бывал, знаю их порядки! Я за вами прокрадусь. Подам нашим сигнал, если что. С этими собаками надо держать ухо востро, а хвост пистолетом!
– Только попробуй, – оборвал его Оборвыш. – Пойдём втроём, как договаривались. Ты остаёшься тут, со всеми. В случае чего – бросимся наутёк. А обманывать никого не будем.
– Очень зря, – мрачно предупредил Кутузов и потрогал повязку на глазу – Я их, собак, хорошо знаю!
– Для того чтобы разговор был предметным, – вклинился уравновешенный, как всегда, Бубушка, – мы должны заранее договориться о том, что можем пообещать собакам. Они помогут нам найти наши дощечки, а мы им – их дощечки. Так получается? Никто не против?
Коты одобрительно загудели.
Договорились.
Когда стемнело и на небе высыпали звёзды, кошачья троица отправилась на автосвалку.
Шли неслышно, тишайшей кошачьей походкой. Вот освещённые окна домов остались позади, вот исчезли вдали и огни автотрассы. Впереди в свете луны поблёскивали битыми окнами бывшие автомобили.
Кладбище машин. Поскрипывает на ветру невидимая пружина. Металлические скелеты увязли в земле рессорами, утонули в траве их спущенные шины. То тут, то там чудовищами маячили распотрошённые водительские кресла. И кто-то прятался за кучами старых автопокрышек.
Внезапно тишину разорвал пронзительный звук: из темноты выскочила всклокоченная тень, оглушительно залаяла и захохотала. Туча воронья снялась в небо, захлопали сотни крыльев.
– Куцый, – раздался из мрака хриплый голос, – ты сюда не лезь. Без тебя обойдутся.
Тень гоготнула и исчезла, растаяла, будто и не было. От перевёрнутого кузова ржавого грузовика отделились три тени и вышли на свет луны.
Вот так сюрприз! Двоих Пушинка сразу узнала. Знакомые из подземного перехода. Псы-танцоры. Пузатый толстяк Не-совсем-бульдог, помесь британского бульдога с дворняжкой. Высокая рыжая псина с длинными дредами под ушами. И мелкое облезлое Нечто – его Пушинка видела впервые. Оно приблизилось к котам, путаясь в лапах, и миролюбиво проворчало:
– Жукейро. Меня зовут Жукейро.
– Оборвыш, – ответил Оборвыш.
– Уна, – сказала та, что с дредами.
– Пушинка, – голос дрогнул, но почти незаметно.
– Чер-рчилль, – кашлянул Не-совсем-бульдог.
– Бровастик.
– Бровастик? – оживились собаки. – Наслышаны-наслышаны… Знаем-знаем… Наш Бровкин о тебе рассказывал. Ладно. К делу. Что у вас за проблема? Кто будет говорить?
Коты вздохнули с облегчением: пока что всё складывается неплохо. Не так страшны собаки, как их малюют. Оборвыш изложил кошачью историю, ничего не утаивая, вплоть до подозрений, что тот самый искатель клада, дядька Гугура, мог украсть их картины. И где его теперь найдёшь? Где он живёт? Вот если бы собаки помогли… По-соседски. Можно даже сказать, по-дружески.
Жукейро нетерпеливо переминался с лапы на лапу и хотел было что-то тявкнуть, но рыжая Уна остановила его взглядом.
– Это вообще-то ваши проблемы, – бросила она. – Нам-то что до этого?
– Найдём наши дощечки с вашей помощью, а потом поможем вам отыскать ваши. То есть те, которые нужны вам. За которые вам гречку обещали.
– С мясом, – уточнил Жукейро.
– А гарантии? Почему мы должны верить котам? – спросила Уна.
– Потому что мы дадим вам слово, – ответил Оборвыш.
– Верное кошачье слово, – добавила Пушинка.
Она смотрела прямо в глаза рыжей псине. Не отводила взгляда. Преодолела свой страх, да и выбора не было – нужно было во что бы то ни стало убедить собак сказать «да».
– Помогите нам. И мы поможем вам, – подтвердил Бровастик.
Черчилль и Уна посмотрели друг на друга.
– Коты нам ещё ср-роду не помогали, – гаркнул Черчилль.
Уна промолчала – она о чём-то думала.
– Потому что вы не просили, – совсем осмелела Пушинка.
– Не было надобности. Сколько вас? Всех вместе?
– Тридцать шесть и шесть. А вас?
– Девяносто девять и девять, – улыбнулась Уна, качнув дредами.
«Ого!» – пронеслось в кошачьих головах, но ни у кого даже ухо не дрогнуло. Правда это или ложь, а марку нужно держать до конца. Ведь дело не в количестве, в конце концов.
– Хорошо, – согласились собаки. – Завтра у нас состоится встреча с этим Гугурой. Он иногда со своим кошаком приходит. Кхе-кхе… Вы на «кошака», надеемся, не обижаетесь?