– Ерунда, – отмахнулся Оборвыш. – У Гугуры есть ещё и какая-то, кхе-кхе, собаченция? Ничего, что я так про вашего брата?
– Он нам не брат, но ты это… полегче. Завтра мы пронюхаем, где они живут – Гугура, кошак и его соба… собаченция, и передадим вам эту информацию. А вы не забудьте о том, что обещали.
– Не забудем, можете быть уверены.
– Так что? – встряхнула дредами Уна. – Окончательное соглашение?
– Верное кошачье слово! – подтвердила Пушинка, а вслед за ней это повторили Оборвыш и Бровастик.
– Гарантированное собачье слово! – ответила рыжая Уна.
Толстяк Черчилль и вертлявый Жукейро отозвались эхом:
– Договорились!
– Договорились!
– Гы-гы-гы-гы! – захохотал кто-то во тьме, в дырявом кузове грузовика.
Ночные птицы снова сорвались в небо.
– Куцый, заткнись, – проскрипел хриплый голос.
Тьма зашевелилась, словно гигантское существо. Вздохнула и затихла.
Глава 12
Жуткий призрак заглядывал Стасу в глаза. Парень вздрогнул всем телом и резко сел в постели.
Тьфу ты! Котёнок! Этот, как его… забыл спросонья… Яков! Придумает же такое: смотреть на спящего в упор. Тоже мне развлечение!
– Что ты здесь делаешь, Яков?
– Ты меня, Стас, напугал… – упрекнул котёнок. – Слышишь как сердце бьётся от испуга?
– Это ты меня напугал, малыш. Что это ты придумал? Открываю глаза – а тут ты, нос к носу.
– Я прислушивался, дышишь или нет.
– С чего бы мне не дышать?
– Потому что не просыпаешься.
– Ладно. Проснулся.
Стас протёр глаза, осмотрелся. Солнце заглядывало в окно, пускало на пол солнечные зайчики. Действительно уже утро, пора вставать.
– Ну что там у тебя, говори.
– У меня вопрос. Почему ты тогда принёс нам липовые дощечки? Именно липовые, почему?
– Потому что… попросил у своего знакомого какие-нибудь. Он и дал что было. Мог другие дать, яблоневые там или грушевые. Но у него были липовые. А что такое, Яков? Почему ты спрашиваешь?
– А почему именно восемь?
– Почему-почему? Дай вспомню. Потому что так получилось. Сначала – помнишь? – я принёс вам царапалку, одну на всех. А потом на каждую группу по дощечке: вас тридцать шесть и шесть – всего семь групп кошек. Плюс одна общая на всех. Восемь. Ты же умеешь считать, Яков.
– Так это случайность?
– Ну да.
– Погоди. Следующий вопрос. А что тебе, Стас, известно о тайне восьми липовых дощечек?
– Это фильм такой? Или книга?
– Это тайна, Стас. Что тебе о ней известно?
– Слушай, ты как следователь. Следователь по особо важным делам. Допрос мне устроил. Какая ещё тайна?
– Тайна восьми липовых дощечек!
– В первый раз слышу. Вы снова что-то придумали?
– Всё понятно, – ответил на это Яков. – Вставай, Стас. Наши дощечки украл один дядька.
– Откуда такая информация?
– Мы догадались.
– Малыш, никогда не строй свои выводы на догадках. А тем более серьёзные обвинения никогда не строй на догадках.
– А на кошачьей интуиции?
– Хватит спорить! Подвинься!
И пока Стас собирался, пока чистил зубы и пил утренний кофе, Яков с другими котятами времени не теряли – скакали по комнате, пытаясь поймать солнечный зайчик, но не поймали.
Через час возле кафе Стас уже выпускал из машины котят. За ними из салона неспешно выбрались и георгинки.
– Бонджорно, бамбини! – поприветствовал их Ля Сосис.
– Что в переводе с итальянского, наверное, означает: а где булочки? – добавил Обжора.
Георгинки раз в три дня возвращались на свой остров Сардинию, на свой подоконник, в комфортные условия. В уютное жилище госпожи Креповой. Иногда к ним присоединялась и Баронесса, которую госпожа Крепова ждала каждый день. В такие вечера коты кричали вослед кошечкам: «Опять на свою Мойвинию возвращаетесь? Ой, нет, как она называется, братцы? Хекия! Или Тюлькия? Килькия!» «Нет, – давали отпор георгинки. – Мы к себе, на остров Сардинию». И облизывались от такого вкусного названия.
В те дни активных поисков картин мало кто ночевал в доме госпожи Креповой. Оставались до утра там, где настигала ночь: под кустами, под скамейками, под балконами первых этажей, на чердаках и крышах – где угодно. Некоторые возвращались «на базу», то есть на веранду. Только малышей почти каждый вечер Стас забирал домой. Госпожа Крепова встречала их чем-нибудь вкусненьким, домашним, ещё и утром паковала для остальных корзину с вкусняшками.
Утро, когда малыши и георгинки вместе вернулись на веранду, выдалось особенным.
– У нас сенсация! – сообщил Рыжий. – Мы видели свои дощечки! Мы их нашли! Все восемь! На последнем этаже пятиэтажки.
Собаки кошек не обманули – проследили, где живёт этот Гугура, и показали котам окна его квартиры. А ваши дощечки он ищет или не ваши, сказали, это уже не наше дело.
Коты взобрались на крышу дома напротив и молча наблюдали, как Гугура переставляет их дощечки. И так и сяк передвигает, словно пытается собрать деревянный конструктор. А его кот и пёс сидят рядом. Страшненький такой кот и ленивый пёс-увалень. Вот кто украл их дощечки – эта парочка. Их следы остались под окном кофейни в ту ночь, когда произошёл пожар.
– Это ещё доказать надо! – хмыкнул Стас, услышав новость.
– Стас, – загудели коты, – тут пахнет тайной восьми липовых дощечек! Мы всё ближе и ближе к её разгадке.
– Какая ещё тайна?!
– Широко известная тайна!
– Широко известная в узких кошачьих кругах, – посмеивался Стас.
– А также в собачьих, – уточнил Кутузов.
– А вы у людей спросите, слышал кто-нибудь из них про эту вашу тайну. Олесь, ты слышал?
Олесь выглянул из-за двери, на лице – россыпи веснушек и мелких пятнышек белой краски. Покачал головой: «Нет, не слышал, давай, Стас, возвращайся к работе! Хорош отвлекаться!»
А Стасу не терпится доказать своё, он набирает номер госпожи Креповой, спрашивает по телефону про тайну, молча кивает головой и довольно хмыкает:
– Она впервые слышит! Ей тоже об этом ничего не известно. А вот и Лариса! Спросите её.
Лариса подкатила на своём велосипеде к веранде, спрыгнула с него:
– О чём речь? Что спросите?
– Тут мои друзья интересуются, – сам же Стас и спрашивает, – ты случайно ничего не слышала про тайну восьми липовых дощечек…
Лариса так и застыла, широко распахнув зелёные глаза:
– А вам это откуда известно?
Стас потерял дар речи. Но быстро пришёл в себя:
– Как? Существует такая тайна?
– Конечно. Но откуда вы о ней знаете?
Яков победно посмотрел на Стаса: слышишь?
Для впечатлительного Кувырка это было уже слишком. У него глаза закатились под лоб, и он на пол – кувырк! Георгинки кинулись обмахивать его хвостами. Остальные коты придвинулись к Ларисе, загудели все одновременно, а потом замолчали: говори, Комментатор.
И Чёрный кот всё подробно объяснил.
Лариса выслушала его, почесала кончик носа.
– Теперь держите Стаса, – прищурила зелёные глаза, – обмахивайте его хвостами. Потому что эти дощечки спрятаны у меня. Все восемь.
– Ничего не понимаю, – развёл руками Стас.
Пришла очередь Ларисы рассказывать.
Это случилось, когда ей было восемь лет. Её дедушка, ученый, вернулся из своей последней исследовательской экспедиции в отличном настроении. Сказал, обняв внучку: кажется, я нашёл наконец настоящий клад. Правда, добавил дедушка, нужно ещё кое-что проверить, но сомнений почти не осталось – клад именно там, а не где-нибудь ещё. Это богатство, сказал дедушка за ужином, должно попасть в хорошие руки. А потом они вдвоём играли в свою любимую игру – отправляли друг другу секретные послания, передавали зашифрованные письма. Обычно писали их мелом на дощечках, карандашом на бумаге, палочкой на земле… Где угодно и чем угодно. А в тот вечер дедушка зашифровал для внучки информацию о найденном кладе на восьми дощечках старого паркета: его собирались выбрасывать, а вот же – пригодился в игре.
Ларисе не удалось разгадать тайну восьми липовых дощечек – ни тогда, ни позже. Дедушка оставил ей письмо-подсказку. Такие были правила игры. Но Лариса это письмо не нашла. А через несколько дней дедушки не стало… Сердечный приступ…
Тайна так и осталась тайной. Письмо-подсказка исчезло. Возможно, оказалось в дедушкиных бумагах, которые передали на кафедру в университет. Так что тайна восьми липовых дощечек действительно существует. Странно, что про неё ещё кому-то известно.
– А эти восемь дощечек – где они?
– В подвале. У меня дома.
Вот это да! То ни одной дощечки, а то сразу все. Царапись – у Гугуры, а таинственные дощечки – у Ларисы. Там восемь и там восемь. Бывает же такое!
Стас внимательно посмотрел на котов, потом на Ларису:
– Вы меня разыгрываете?
– Да какое там! – загудели все. – Чистая правда!
И Стас задумался. Какой уж тут ремонт! Не откладывать же важные дела на потом. Нужно идти с Ларисой в подвал.
– Держись, Олесь! – заглянул он в двери кафе. – Я скоро.
А коты:
– Мы с вами! Это же наше общее дело! Возьмите и нас!
– Лариса! – умоляюще сложил лапы на груди Колбаскин. – Лариса!
Разве могла она отказать трёхцветному коту?
Стас бросил взгляд на Ларису, она почесала кончик носа, подёргала себя за косу, кивнула утвердительно головой.
– Хорошо, – согласился Стас, – кое-кого возьмём. А остальные пусть ждут здесь. И не вздумайте переться к Гугуре! Знаю я вас! Потом проблем не оберёмся.
Кутузов настаивал, чтобы в подвал пошли подвальные коты. Подвальные – в подвал. Разве не логично? А остальные подождут на улице. Под балконом, скажем, или в соседнем подъезде. Но его предложение не приняли. По одному представителю от каждой группы – решили, так будет правильно. В хорошем сообществе всё должно быть справедливо. И взяли от подвальных котов Бубушку.
Обжоры выдвинули Колбаскина – он больше всех хотел. Цветные – Рыжего. От георгинок пошла, после некоторых колебаний, Иветта. Танцоры отправили Робокопа. От котов из соседнего подъезда напросился впечатлительный Кувырк, пообещав держать себя в лапах, что бы ни случилось. Надо же когда-нибудь в себе стойкость воспитывать. Даже малыша пришлось захватить. Лопоуха. Он пронзительно голосил: «Дискриминация! Притеснение по возрастному признаку!» Что ты будешь делать с горлопаном? Пусть уж идёт, раз такой умный.