– Лопоушечка! – бросилась к малышу Иветта. – Наша ты радость! Смотрите, что теперь получается с этой «о»!
Она нарисовала на бумаге букву «о», сложила надпись «ГОРАКИТ» и триумфально подняла голову:
– Видите?
– И что? – не поняли коты.
Иветта отодвинула лапкой часть букв, между словами образовался промежуток.
ГОРА КИТ
Вон что теперь получилось.
А рядом – рисунок: дерево, жёлудь и кучка.
– Гора Кит! – воскликнул Робокоп и станцевал танец победителя, ещё и шлёпнулся на землю, подергиваясь, как поломанная механическая игрушка.
– Стас, Лариса, – спросил он, лёжа на спине и глядя в небо, – а где это – ГОРА КИТ?
Лариса пожала плечами.
– Гора Кит? – переспросил Стас. – Она за городом. В юго-западном направлении.
Давно не выпадало такого богатого событиями дня. Дня сплошных чудес. Голова шла кругом. Вот это новости! Царапись, все восемь кошачьих работ, вернулась к хозяевам – раз! Таинственные дощечки тоже нашлись – два! И где? Под носом. У Ларисы в подвале. Ещё и сложились, несмотря на утрату трёх дощечек, в надпись: «ГОРА КИТ». Плюс загадочный рисунок. То ничегошеньки, а то – всё и сразу.
– Так вы вернули свои картины? – Стас чуть не испортил всем настроение.
Увидел на веранде кошачьи картины и давай допытываться, откуда, и как, и почему.
– Мы ведь имеем право хранить молчание? – напомнил ему Оборвыш. – Вот мы и воспользуемся своим правом.
Стас хмыкнул.
– Всё, что мы могли бы сказать, может быть использовано против нас, – добавил Оборвыш.
– Как вы это сделали? – В голосе Стаса зазвенели металлические нотки.
– Котопёс помог! – махнул лапой Кутузов. – Потом расскажем. Хорошо, что мы умеем держать язык за зубами, а то бы кот, который наш последний разговор тут подслушивал, не только выследил бы вас возле подвала, но и предупредил Гугуриного пса. А так он ничего не знал – и вот они, наши работы, у нас на веранде. Я тут вот о чём подумал, – Кутузов перешёл на шёпот – Почему мы должны с собаками делиться? Кто нашёл таинственные дощечки? Мы. Без всяких там собак. Дощечки оказались тоже как бы фактически нашими.
– Не нашими, а Ларисиными, – напомнили георгинки.
– Не моими, а моего деда, – уточнила Лариса.
– Вот я и говорю: какое этим собакам дело до наших дощечек? Обстоятельства изменились. Предварительное соглашение можно аннулировать, условия договора – пересмотреть. Не нужны нам такие сомнительные договорняки.
– Так нечестно, – мяукнул Мявчик.
Так тихо, что Кутузов сделал вид, что не услышал.
– К тому же… – уверенно продолжал он, – гора называется Кит, а никакой не Пёс. Короче, клад наш. И Ларисы. Ну и Стаса. Поэтому предлагаю поступить так: собакам ничего не сообщаем, едем за город на гору Кит и откапываем клад.
– А слово? – напомнили малыши. – Мы дали верное кошачье слово.
– Шо-то я не помню, чтоб вы его давали.
– Давали! Вместе со всеми. Вы сказали: собаки помогут нам найти наши дощечки, мы поможем им найти те, что они ищут. Вы сами нас учили: слово надо держать.
– Мне это видится или только померещилось, что вы не хотите разбогатеть? Слово! Иногда про него стоит и забыть. Такое случается – спросите у людей. Обстоятельства изменились, и всё такое. А объяснение найдём. Правда, Пушинка?
– Нет, не найдём, – возразила Пушинка. – Ты мне, Кутузов, конечно, друг. Но ты сам говорил, что верное слово кота – это не пустая болтовня.
– Так что теперь, с собаками делиться? – не унимался Кутузов. – При наших скудных финансовых ресурсах?
Ну и делитесь, богачи несчастные! Чтоб вы знали, на наш клад претендуют девяносто девять и девять собак!
Кутузов ужасно рассердился, усы у него встали дыбом. Он фыркал и тряс лапами, словно пытаясь сбросить с них что-то невидимое.
– Мрынь-брынь! – вдруг вспомнил Оборвыш. – В том ящике, где Гугура прятал наши картины, было письмо.
– Что за письмо? Дайте сюда.
Стас взглянул – и удивлённо передал конверт Ларисе. Её пальцы задрожали. Она сразу узнала почерк деда, на конверте его рукой было написано её имя, потом – «От дедушки», а посередине – «Тайна восьми липовых дощечек».
Столько лет прошло, а письмо лишь сейчас добралось до адресата. Благодаря котам. Конверт был открыт, письмо уже кто-то читал. Лариса пробежала глазами написанное на листке из школьной тетради.
– Едем на гору Кит, – сказала она. – Мы всё правильно поняли.
– Но сначала предупредим собак, – вмешался Бубушка. – Скажем о нашей находке. Я тоже, бу-бу-бу-бу-бу, считаю, что это теперь наше общее дело. Кошачье-собачье.
– Ой, как глупо! – схватился за голову Кутузов. – Как недальновидно и легкомысленно! Какой беспредел! Если клад разделить на всех котов, собак и людей, то это уже будет не клад, а мелкие карманные деньги. Смотрите чтобы не пожалели!
Тут и Хвостуля не смолчала, решила поддержать Кутузова:
– Мы, кстати, забыли, зачем собакам эти дощечки. Чтобы Гугуре отдать. И они отдадут в обмен на банкет на свалке. Неужели вы думаете, что они ради нас откажутся от гречки?
– С мясными обрезками… – добавил Хавчик и сглотнул слюну.
Задумались коты, а потом решили: что бы ни случилось, будь что будет. А сказать про находку надо, потому что слово дали.
Назначили собакам встречу под горой Кит. Ехали на автомобиле Стаса сначала по широкому шоссе, потом – по старой асфальтовой дороге, а дальше – по обычной грунтовке. И вот наконец она, гора Кит, высится среди поля, неподалёку от ложбинки. А вон и собаки. Приближаются небольшим отрядом: хвостов сорок – пятьдесят, не больше. Впереди Черчилль и рыжая Уна. К старому дубу под горой спешат.
– Дуб! – хлопнул себя лапой по лбу Оборвыш. – Дерево и жёлудь – это же подсказка. Дуб! Нам – туда!
Рванули к дубу наперегонки. И что? Где тут что искать? Где рыть?
Собаки в рисунок на дощечке всматриваются, с котами переглядываются: что это, мол, значит?
– Это не кучка, – догадалась вдруг рыжая Уна, – это камень. Вон тот большой камень, под горой в ложбине. Тут камень нарисован.
– Под камнем нужно искать, – обрадовался Бубушка.
– Камень! – воскликнула Лариса. – Вот оно что! Теперь мне всё-всё понятно. Надо сдвинуть его с места. Сил нам хватит?
Неподъёмная каменюка крепко сидела в земле – нет, тут без экскаватора не обойтись.
– Так вот же нас сколько! – нетерпеливо топтался на месте Жукейро. – Сами всё сделаем. Ну-ка, все вместе!
Взялись раскачивать камень, а на помощь уже спешат ещё не меньше полусотни собак. Навалились все вместе. И Стас и Лариса. Напряглись: а ну взяли! Ещё – взяли! – и сдвинули каменюку с места.
Бульк-бульк-бульк – а из-под камня вода.
– Не троньте! – долетело вдруг издалека. – Это моё! Моя вода! Прочь! Стрелять буду!
Это бежал к ним Гугура с охотничьим ружьём.
– Измена! – вскричал Кутузов. – Собаки нас Гугуре сдали!
– Ложь! – взвизгнул Жукейро. – Чего горло драть! Мы никому ничего не говорили. Он нас, видно, выследил.
– Вода! – взлетел на камень Шпондермен. – У меня гидрофобия! Я боюсь воды!
Тут как бабахнет! Гугура выстрелил в воздух:
– Прочь! Вон отсюда!
Но поздно. Сила воды оттолкнула камень, словно засов с двери сорвала, – и потёк в ложбину сначала ручей, а потом и поток, оживил давно пересохшее русло. Под огромным камнем скрывался источник. Такой силы, что вода забурлила, вырвавшись на свободу, – все еле успели отскочить в сторону. Только Гугура не успел, вода сбила его с ног, потащила за собой.
– Бросай ружьё! – кричали ему.
Да где там! Вцепился в него Гугура, как клещ – уже и тонет, захлёбывается, а ружьё не отпускает. Наконец выбросило его на пригорок, как мокрую курицу.
– Моя вода! – оклемавшись, рыдал Гугура с ружьём на коленях. – Мой клад!
– Ага, его вода! Ничего себе запросы! – возмущался на вершине камня Шпондермен.
– Ничего у него не выйдет! – поддакивал Колбаскин. – Воду себе забрать – ишь какой!
– Полундра! – завопил вдруг Кутузов. – Котёнок за бортом! – И он молниеносно выхватил из потока отяжелевший комочек шерсти.
Глазки-пуговицы на спасителя: луп-луп.
– Братья! – Смех вокруг. – Кутузов щенка спас!
– Какого ещё щенка? Это что, щенок? Точно, щенок! Шо-то я ничё не понял…
Шум, гам. А на пригорке кусает губы безутешный Гугура:
– Сколько денег мимо меня утекло! С-с-собаки!
Он так мечтал найти это место! В письме про клад – он обнаружил его в бумагах на кафедре – всё было написано, но не хватало восьми липовых дощечек с информацией. Где эта вода? В каком именно месте? Гугура уже видел себя хозяином этого участка. Золотая жила! Весь город покупал бы у него воду. Чистую, вкусную, дорогую. Сколько бы у него было денег! Целая куча высотой с гору Кит! А теперь всё это жителям города задаром достанется. Бесплатно. Благодаря этим хвостатым безродным бродягам! Нет в жизни справедливости, ой, нет и не будет…
Послесловие
– …За все эти заслуги вчерашних бездомных назвали почётными гражданами города. И с вами сегодня я, Комментатор-Чёрный кот…
– …И я, Чёрный Джек Говорун! И сейчас мы увидим грандиозный концерт по случаю открытия кошачье-собачьего Дома.
– Дома дружбы, короче! – роняет, проходя мимо комментаторов, Кутузов. – Я лично сомневаюсь, что мы на одной территории уживёмся… Но кто же в наше время прислушивается к голосу разума!
Кутузов подмигивает своим единственным глазом. За ним семенит щенок, он тоже подмигивает, копируя походку своего спасителя и даже его манеру держать хвост.
– Что скажешь по этому поводу, Джек? – вопросительно кивает коллеге Комментатор-Чёрный кот.
– Да что говорить! – Чёрный Джек Говорун сжимает в лапе настоящий микрофон. – Праздник на нашей улице! Праздник для всего города. Горожане будут вечно благодарны котам и собакам за то, что те выпустили воду на свободу.
Передаёт микрофон.
– В судьбоносном письме своей внучке, – подхватывает Комментатор-Чёрный кот, – дедушка Ларисы назвал источник настоящим сокровищем. Так оно и есть. Теперь у всего города есть чистая вода. В письме были ещё такие слова: «Солнце, вода и воздух принадлежат всем». И сейчас мы с вами открываем приют, который городская община построила в знак признания особых кошачье-собачьих заслуг.