– Буду! – Дима вошел на кухню, где уже шумел чайник, и увидел дремлющую на подоконнике черную кошку. – Привет, Вишня, – сказал он. Кошка даже ушами не повела.
– Она всегда ведет себя как невежливая английская королева, – сказала Вера, доставая торт из холодильника.
Дима сел за стол:
– А… мама у тебя где? – спросил он.
– Они с папой развелись, друзьями не остались, мама вышла замуж за англичанина. Иногда с железным лицом спрашивает меня, как дела у папы. Я решила закончить школу в России, поэтому живу с папой. Тебе с молоком?
– Нет, спасибо. С мачехой не ладишь?
– Она мне не мачеха, но очень к этому стремится. Да ладно, ничего плохого о ней сказать не могу, но, сам понимаешь, – Вера поставила перед ним кружку, – с мамой она не сравнится. Да ладно, я уже это пережила.
Вера не стала садиться за стол: осталась со своей кружкой стоять.
Дима пил чай, а потом не выдержал, подошел к Вере и поцеловал ее.
– Надолго мы одни? – спросил он между поцелуями.
– До вечера…
Когда его губы стали нежно касаться ее шеи, Вера тихо сказала:
– Дим, нет!
– Что «нет»?
– Ну нет!
Он улыбнулся и ласково провел большим пальцем по ее нахмурившемуся лбу. Иногда так же ему делала Надя, когда он о чем-то сосредоточенно думал, и он считал этот жест одним из самых трогательных, хотя никогда бы в этом не признался.
– Я просто целую тебя. Просто целую, – сказал он, поочередно касаясь губами обеих ее щек.
Когда Вера поверила ему и расслабилась, он крепко обнял ее и положил подбородок на ее макушку.
– С кем ты вальс танцуешь? – вдруг ему стало интересно.
– Какой вальс?
– Школьный, какой.
– Не танцую.
– Почему?
– Меня не будет на выпускном. Я в Англии собираюсь дальше учиться, поэтому уеду раньше, нужно кучу дел переделать перед поступлением. Мама прилетит за мной.
Дима отстранился:
– Подожди! Учиться в Англии? Долго?
– Сколько положено! – Вера сама обняла его и уткнулась носом в шею: – А поехали со мной? Поступай тоже в Англию.
– Они все платные.
– Да, и что?
Дима не ответил.
– Когда ты уезжаешь? – спросил он.
– Через полторы недели, за день до последнего звонка. Я ведь и экзамены сдавала досрочно.
Дима мягко отстранил ее от себя:
– Может быть, тогда и не нужно…
– Что не нужно? – Вера ответ знала, поэтому плечи ее опустились.
– Начинать.
В коридоре он обувался в полной тишине. Вера стояла, обнимая себя за плечи. Прихожая казалась слишком тесной и узкой: в ней совершенно не могли уместиться те чувства, которые сейчас бушевали в груди находящихся в ней людей.
– Я очень жалею, что не решался. Весь год на тебя поглядывал и не решался, – сказал Дима, открыв входную дверь. – И хорошо, что не решался, – расставаться было бы сложнее…
– Весь год… – Верин голос вздрогнул, Дима не стал оборачиваться, чтобы не видеть ее слез. – Я на тебя поглядывала с шестого класса, а ты всегда любил других девушек…
– Я не любил, я развлекался. А сейчас мне не до смеха. – Он захлопнул дверь ее квартиры и вышел из подъезда.
Глава 17
Есть ли что-то, что ты уже давно мечтаешь сделать? Почему ты еще не сделал этого?
Ночью Надя подскочила в кровати, когда почувствовала, как щеки касается что-то прохладное. Она распахнула глаза, как будто и не спала, а только притворялась, и чуть не вскрикнула: так жутко выглядела мама с распущенными длинными темными волосами в белой ночной рубашке в черноте комнаты.
– Спи-спи, Надюша, я просто любуюсь, – сказала мама и улыбнулась ласково. Но Надю эта улыбка напугала еще больше.
– Пап! – крикнула Надя.
– Тшш, не буди папу, я просто… – Мама присела на кровати.
Мама молчала и только гладила Надину щеку.
– Просто увидела во сне мальчика, он мне сказал: «Мама». А я ведь только твоя мама, ему я мамой так и не стала, – говорила и водила согнутым указательным пальцем по Надиному лицу.
– Я… – Надя обернулась к двери. – Пап!
– Да что же ты, не буди, все хорошо.
– Пап! – крикнула Надя еще раз.
Наконец дверь открылась, и появился папа, правда, в темноте Надя могла видеть только примерные очертания его фигуры.
Он обнял маму за плечи, аккуратно поднял ее с кровати и увел из комнаты, сказав Наде: «Спи, все хорошо».
Надя долго пролежала без сна, но сердце не успокаивалось. Ей казалось, что, стоит закрыть глаза, как что-то холодное снова прикоснется к ее щеке. Или она опять увидит больные мамины глаза совсем близко со своим лицом. Промучилась Надя до пяти утра. Как только стало светать, она откинула одеяло, сделала растяжку и выглянула в коридор. Квартира спала.
Душ Надя приняла быстро, а когда, одевшись, зашла на кухню, обнаружила там папу, пьющего кофе. Выглядел он хмуро.
– Пап, – сказала Надя. Он поднял на нее красные и усталые глаза. – Маме помощь нужна. Врач.
Папа ее слова никак не прокомментировал.
Надя вышла на залитую солнцем улицу из подъезда и поняла, как, оказывается, ей было холодно и неуютно дома. Как мокрой осенью, когда весь продрог от дождя, забежал в кафе, где только серые оттенки в интерьере и нет ни одного мягкого кресла, да еще к тому же не включили отопление.
До школы шла медленно, ни о чем не думала, лишь позволяла солнцу прогреть каждую косточку. Постепенно дикий ужас, охвативший ее ночью, стал исчезать. Ну какие несчастья могут случиться в конце мая рано утром в четверг?
Спина идущей впереди девочки вдруг показалась Наде знакомой.
– Семенова! Даша!
Спина замерла. Надя подошла к ней.
– Как видишь, я сегодня вовремя. Это сделало тебя счастливее? – спросила Даша.
«Надо же, какая злюка! – подумала Надя, но над вопросом задумалась серьезно. – Я действительно каждый божий день ругала ее и вот наконец дождалась. Мы придем вовремя и вместе. Что я чувствую? Да мне абсолютно наплевать. Тогда зачем я приставала к ней все это время? Ради того, чтобы в итоге мне было наплевать? Но это странно и нелогично. Получается, я обижала человека просто потому, что она делала не так, как я считала правильным?»
Надя зевнула.
– Не выспалась? – спросила Даша участливо.
– Ночь была тяжелая.
В школе на посту стоял дядя Вова. Надя увидела его красные нос и глаза еще издалека.
– Где же это вы были три дня? – спросила Надя.
Он улыбнулся и махнул рукой: мол, ничего важного.
– Опять пил! – сказала Надя в раздевалке.
– Да что с тобой, Надь? У тебя сердца нет? – Даша нахмурилась.
– В смысле?
– У него жена умерла, – тихо сказала Даша.
– Я не знала.
– Ты заметила, что он не ответил тебе?
– Еще бы…
Звонок прозвенел неожиданно. Девочки выбежали из раздевалки в уже опустевший коридор. Даша сразу помчалась к кабинету, а Надя зачем-то обернулась впопыхах. Дядя Вова стоял, опустив голову, уши его покраснели и плечи поникли.
«Если моя мама так страдает по тому, кто даже не родился, как же плохо человеку, когда он теряет того, кого мог обнимать…» – подумала Надя и от всей души мысленно попросила у дяди Вовы прощения.
Весь день Наде было не по себе после жуткой ночи. Она не могла усидеть на месте, хотелось метаться, может быть, даже бегать. Надя очень расстроилась, когда, припомнив расписание, поняла, что физкультуры не будет.
Дима в столовой спросил ее:
– У тебя нормально все?
Сам он выглядел грустным настолько, что впору было задавать этот вопрос ему, но Надя была так измучена своими переживаниями, что совсем не могла заставить себя быть участливой.
Надя Диме ничего толком не объяснила:
– Давай помолчим? Очень устала.
– Понимаю тебя. – Он прикрыл глаза.
Так и сидели в тишине, пока рядом с их столом не остановился Паша и не поставил свой поднос с едой.
Надя тут же вскочила:
– Я пойду, пожалуй. Приятного аппетита!
Паша выглядел растерянным и расстроенным.
– Ты серьезно? Встанешь и уйдешь? Надь, серьезно? – спросил он.
Надю поразили стальные нотки в его голосе. Он еще никогда не говорил с ней так зло. Она только мотнула головой и побежала прочь из столовой.
На залитой солнцем улице ей полегчало. Она села на скамейку напротив школьного крыльца и прикрыла глаза. Ничего не хотелось: ни домой идти, ни в класс возвращаться, ни танцевать.
Брякнул телефон.
«У нас репетиция вальса. Тебя Женечка ищет», – написала Даша.
Надя поднялась со скамейки и снова направилась в школу. В актовом зале не было пустого места. Оказывается, одиннадцатиклассников в их гимназии было предостаточно. Ее партнер ждал ее на сцене вместе с другими парами. Надя глянула на его голову: видимо, мыл он ее не раз в две недели, а раз в три. Но привычного приступа раздражения не последовало: «Не хочу! Нет сил перевоспитывать весь мир, у меня даже на себя нет сил».
«Раз, два, три, раз, два, три…» – бесконечный счет заглушал все мысли в Надиной голове. Она делала шаги, слушала музыку и как будто бы отдыхала.
Вдруг взглядом она зацепила Пашу и девочку, с которой он танцевал. Он склонился и что-то зашептал ей на ухо. Надя перестала дышать на долю секунды, а потом чуть не умерла от боли в сердце. «Ну как это? – думала она, стараясь удержать слезы. Не хватало еще расплакаться при всех. – Ну как же так?»
Когда хореограф разрешила всем отдохнуть, Надя раньше всех спрыгнула со сцены и села в дальний ряд. Почти сразу же на соседнее кресло плюхнулся Дима. Паши долго не было. Надя не хотела искать его глазами, но поделать с собой ничего не могла. Он стоял около той девочки и, улыбаясь, что-то говорил ей. Потом они кивнули друг другу, и он направился к ним. Когда он остановился около их кресел, Надя вскочила на ноги, как в столовой, и прошла мимо Паши, задев его плечо своим, – не специально. Просто мир то приближался, то отдалялся, и она совсем потерялась в пространстве. Собравшись с силами, она быстрым шагом вышла из актового зала.