– Иди давай за ней, – сказал Дима, – мне надоела ваша холодная война.
Паша вышел в коридор и успел заметить, как хлопнула дверь женского туалета. Поколебавшись, он робко зашел туда. Надя сидела на подоконнике и терла глаза.
– Ты совсем сдурел? – спросила она очень тихо, как будто у нее болело горло. – Туалет напротив администрации. Если увидят…
– Да что ты об администрации… Наплевать на нее!
Надя пожала плечами. Жест совершенно неподходящий. Паша остановился рядом и прислонился плечом к стене.
Молчали долго, пока Паша не увидел, что Надины щеки все в мокрых полосах.
– Я вообще-то не плачу, когда не одна. А ты уже два раза видел, – сказала она, всхлипывая и запинаясь. – Я сейчас… сейчас возьму себя в руки. Просто навалилось все: ночь была тяжелая и страшная, и ты еще!
– А я что?
– Ты что-то шептал на ухо той девочке.
Надя, испугавшись своей честности, спрыгнула с подоконника, одернула юбку, прошла к зеркалу и стала вытирать размазавшуюся тушь.
– Она танцевать не может под музыку, поэтому я ей считал: раз, два, три, раз, два, три.
Надя ничего не ответила.
– Надь…
– Что?
Надя ждала, что Паша что-то скажет, но он молчал. Только хмурился и смотрел в пол.
– Наверно, тот случай в библиотеке как-то смутил тебя, – начал он, – я сам не знаю. Смелости не хватало начистоту поговорить. Извини меня, но, сама понимаешь, дружба…
Надя сначала хотела согласно кивнуть, а потом поплакать дома, но вдруг подумала: «Ну зачем врать? Не буду я с ним дружить».
– Не могу я с тобой дружить, Паш, не могу, – сказала она уже вслух. – Ты понимаешь, не могу! Я не хочу дружить! – Из глаз снова полились слезы. Надя даже удивилась своей сегодняшней плаксивости. – Не хочу, Паш! Не хочу! – говорила она и плакала отчаянно, как маленький ребенок, которому не покупают очень желанную куклу.
Паша обхватил ее лицо ладонями и стал утирать большими пальцами скатывающиеся слезинки.
Надя вздрагивала, а потом вдруг замерла, посмотрела на него покрасневшими блестящими глазами, привстала на носочки и осторожно коснулась своими губами его. Паша позволил ей на секунду отстраниться, чтобы еще раз посмотреть на ее пусть и заплаканное, но такое очаровательное лицо, и поцеловал уже сам. Надя отвечала, прижимаясь крепче к нему.
– Пашка, – шептала она между поцелуями, вдруг вспомнив, из-за чего все закрутилось, – а как же твой эксперимент, Пашка?
Он покачал головой, а затем снова принялся целовать Надю.
Глава 18
Составьте каждый по три утверждения, верных для вас обоих. Например: «Мы оба сейчас чувствуем…»
Погода испортилась быстро. Хлынул ливень. Надя непогоды совсем не замечала: все ее чувства и мысли были направлены на светловолосого кудрявого Пашу, который крепко-крепко обнимал ее одной рукой за плечи, прижимая к себе. Так и шли: под дождем, совсем его не замечая. Надя с замиранием сердца смотрела на Пашину четко очерченную челюсть, на его щеку и дужку очков. Иногда Паша поворачивал голову, и Надя встречалась с нежным взглядом его светлых глаз, в котором читались совсем не детские чувства, а что-то серьезное, настоящее, мужское. На Надю никто так не смотрел, ей не с чем было сравнивать, она просто чувствовала.
У ее подъезда они остановились друг напротив друга. Паша тут же снова наклонился к ней, и Надя замерла в ожидании того яркого и короткого мига, когда его губы касались ее губ.
– Паш, – сказала она, когда они после долгого поцелуя стояли обнявшись.
– Что?
– Пообещай, нет, поклянись, что завтра в школе ты не станешь делать вид, как будто ничего не было. Я второй раз этого просто не переживу. Ну чего ты молчишь, поклянись!
Паша снова поцеловал ее.
– Паш, – снова заговорила Надя, теребя его плащ, – давай у нас будет не дружба с любовью, а любовь с дружбой…
Паша прижал к груди ее холодные мокрые от дождя ладони, прерывая ее робкие неуверенные метания.
– Наденька, – сказал он, убирая ей прядь за ухо, – о какой просто дружбе может идти речь, когда я всегда замечаю, какие на тебе сережки, которых никто не видит в твоих волосах.
В пятницу, когда Надя особенно долго крутилась у зеркала и раздумывала, какую блузку надеть, ее телефон брякнул.
«Хочу пригласить тебя на свидание».
Наде захотелось кружиться по комнате.
«Пригласи».
«Спустись во двор».
Надя хотела тут же выбежать, но вовремя вспомнила, что стоит в одном лифчике и юбке. Блузку она так и не выбрала. Усилием воли Надя заставила себя успокоиться, одеться, подвести глаза и только после этого, натянув туфельки, выбежала из квартиры, крикнув родителям, что не голодна.
Паша сидел на скамейке, но, заметив Надю, выплывающую из подъезда, тут же вскочил. Они робко улыбнулись друг другу, не в силах отвести взглядов.
– Кхм, – Паша заговорил первым, – сударыня, не соблаговолите ли вы уделить мне несколько часов после школы?
– После школы? Ну, фи, сударь, кто же на свидания идет после уроков? На свидания сбегают, – улыбнулась Надя.
– Сударыня, тогда… – Паша мотнул головой, сделал еще шаг к Наде, взял ее за руку и тихо сказал: – Тогда пойдем, Надь? Прямо сейчас пойдем.
– Пойдем. – Надя встала на носочки и легко дотронулась до Пашиной щеки губами. – Только что мы Женечке скажем?
– Я попрошу Диму нас прикрыть.
– Дима может.
– Дима может все что угодно, – сказал Паша, доставая телефон и начиная печатать сообщение.
– Куда пойдем? – спросила Надя, когда он ее потянул в сторону центра.
Она тут же увидела его улыбку, когда он обернулся к ней:
– А разве это имеет значение?
– И правда, без разницы.
Они забежали в какое-то маленькое кафе, окна которого выходили на центральный пруд, и сели за столик, который заливали лучи света. Помимо их столика в кафе стояли еще три – больше просто не хватало места.
Всю дорогу, пока они шли, Паша не умолкал. Когда солнце несколько раз сменилось тучами, Надя воскликнула: «Какая переменчивая погода. До чего интересно, отчего она зависит». Паша тут же стал рассказывать ей про фотосинтез, горы, ветер и как географическое положение их города влияет на осадки.
– Ты извини, я, наверно, замучил тебя всем этим, – смутился Паша, когда Надя подперла голову, глядя на него.
– Что ты, что ты! Мне нравится тебя слушать.
Надя не врала. Географию всю жизнь она игнорировала: из-за балета часто пропускала в пятом-шестом классах, не усвоила азы, а потом уже ничего не понимала. Но когда говорил Паша, она готова была слушать хоть всю жизнь. Не потому, что ей стала нравиться география, просто ей нравился Паша. Она мало вдумывалась в те научные слова, которые он говорил, только с восторгом смотрела на него и думала: «Какой он умный и какой у него мягкий, спокойный голос».
Около их стола появилась официантка. Надя давно заметила ее и даже успела подумать: «Какая красивая!» Надя вообще любила замечать прелесть лиц и нисколько не завидовала – только любовалась.
– Здравствуйте! Уже готовы сделать заказ?
Надя внимательно посмотрела на Пашу. Она боялась, что его взгляд станет таким же заинтересованным и голодным, как у отца при виде молоденькой симпатичной девчонки.
– Здравствуйте, – он вежливо улыбнулся ей и тут же перевел взгляд на Надю, – два кофе… – Надя кивнула, когда он вопросительно поднял бровь, – и круассан для девушки.
Паша смотрел только на Надю, когда официант ставила чашки с кофе на маленький круглый столик, а Надя робко убирала прядь за ухо, обнажая золотые круглые сережки.
– Они тебе очень к лицу, – сказал Паша, положив свою ладонь поверх Надиной.
Надя не могла отвести взгляда от Пашиных глаз, а сердце ее билось от счастья, как будто она только-только увидела в новогоднюю ночь подарок под елкой.
– Паша, спасибо!
– За что?
– За то, что не видишь других девушек.
Он нахмурился.
– Ты боишься, что я буду вести себя, как твой отец?
– Видишь ли, я, кажется, простила отца. Какое мне дело до того, какие взгляды он бросает на других, если весь последний месяц я вижу, что он не отходит от моей бедной мамы ни на шаг. Даже ночевал под окнами больницы в машине. И я подумала: ну есть у него такой недостаток, пусть будет, главное, чтобы его поступки и дальше были исключительно достойными. Но это касается папы, а ты… Я хотела бы, чтобы ты любовался только мной. Не смогу я быть с тем, кто интересуется другими девушками. Ну да ладно, давай мы не будем об этом. Хочешь половинку круассанчика?
– Поверь мне, Наденька, я вижу других девушек, просто все они в моих глазах проигрывают тебе.
– Ну что, господа романтики! – сказал Дима, разбивая пару Нади и Паши и вставая между ними. Надя тут же освободилась из-под его руки, обнимающей ее за плечи. – Вот она, благодарность! Я, значит, такую байку про них вчера сочинил, наша Женечка вам сразу все прогулы простила, а в благодарность рыцарь не получил от дамы даже платочек.
– Видишь ли, ты как человек, который последние два месяца взапой учит историю, должен знать, что дама всегда дарит платочек только одному-единственному рыцарю, – сказала Надя. Она обошла Диму и остановилась около Паши, который тут же обнял ее.
– Ах вот оно что! Я подозревал, но вы все равно меня сразили.
Паша внимательно вглядывался в Димино лицо: пытался найти хоть какие-то признаки обиды или ревности. Но Дима только улыбался. «Ничего не понимаю, – подумал Паша, – были они влюблены друг в друга или нет? Ничего не понимаю».
– А что ты Женечке наплел? – спросила Надя.
– Сказал, что вы в волонтеры подались. Пошли в питомник, чтобы возиться с собачками.
– И она поверила?
– Наша Женечка поверит во что угодно, если ей в красках расписать, как много крови вытекло из какой-нибудь милой собачки и как самоотверженно Надя обрабатывала ее раны… Короче, она представила и прониклась.
– Ну да, представить Надю и ее вечно белые блузки среди бедных раненых животных может только Женечка, – сказал Паша.