— …Требует ухода. Твой отец в последнее время нагло воротит нос от огорода, — какое чудо, что отец, хирург, не хочет залезать в землю и вымазываться в ней, как свинья, теряя чувствительность пальцев! — потому мне нужна помощь.
— Меня не будет в городе, — пожал плечами Игорь. — И я сейчас тоже немного занят…
Включённый ноутбук тоскливо моргнул матери в ответ, но она проигнорировала его возмущённое высказывание, равно как и собственного сына, и продолжила с таким апломбом, словно решение давно уже было принято, пусть и против воли всех, кого оно касалось, кроме её самой, и оспорить его невозможно было даже в суде.
— Вот, и я подумала, что ты вполне можешь помочь нам с огородом, — закончила она с совершенно самодовольным выражением лица. — Там надо разобраться с картошкой и вырвать сорняки.
— Я уезжаю, мама.
— Яночка говорила, — подтвердила Надежда Петровна. — Но я подумала, что ты, как хороший сын, можешь отдать эти билеты нам. Знаешь, я ведь никогда не была в Карпатах! Это было бы так замечательно, провести несколько дней наедине с твоим отцом…
Игорь уставился на мать, словно на сумасшедшую, и она запнулась на середине слова, словно только что почувствовала, как что-то пошло не так. Она изогнула бровь, отчаянно копируя жест то ли какого-то персонажа сериала, то ли очередной своей заносчивой подружки, и взглянула на сына с искренним недоумением.
— Что такое? — спросила мать.
— Я вот просто смотрю и думаю: неудивительно, что ты с Верой так замечательно поладила, — он встал со своего стула, захлопнул ноутбук, не слушая возмущённые пререкания динамика, и одёрнул штору, которую было поправляла мать. — Не понимаю только, на что вы все рассчитываете. Это корпоративное мероприятие, мама! Там нельзя присутствовать посторонним.
— Яна тоже там не работала.
— Яна была бы со мной! — возмутился он. — Без моего присутствия всё это не работает. Просто "развлечься" и даже "тихонько посидеть в углу" не получится. И не говори, что папа может занять моё место в огороде, а ты, так уж и быть, сопроводишь меня. Свободного билета больше нет, я его отдал. Да, вчера.
— Ты — бессовестный человек! Бедная Верочка! Как только она терпела… — Надежда Петровна возмущённо вскочила на ноги. — А теперь ты, небось, нашёл на её место какую-то вертихвостку!
— Тебя всё ещё не смущает, что Верочка беременна от другого человека?
— Это ты её довёл! — истерично вскрикнула мать. — Это ты довёл бедную девочку до того, что она ну просто обязана была как-то отвести душу. И как ей ещё было бороться с твоей бесчувственностью, если не завести ребёнка? Если ты отказался, она вынуждена была найти человека, который хотел бы это дитя…
Игорь присел на стул, вытянул ноги, да и вообще, попытался устроиться поудобнее, подпёр голову рукой и умилённо взглянул на мать. Сражаясь за собственную правоту, она могла пойти на всё на свете, даже на требование признать чужое дитя — и даже на оправдание измены. Он прекрасно понимал бабушку, когда та отчаянно избегала контактов с собственной невесткой.
— Мама, — ласково промолвил он, как обращаются обычно к не слишком разумному ребёнку. — Тебе не кажется, что тебе уже пора домой? Если я нарисую тебе карту квартиры, ты сама найдёшь дверь?
— Ты хамишь своей матери!
— Надо же, — восхитился Игорь. — Ты заметила! Да, мама, я действительно тебе хамлю, — он вскочил со стула так, что тот прокатился по полу аж до стола и с тихим стуком ударился о него. — И, что удивительно, на тебя ради этого открытия не пришлось даже кричать. Но, если уж мы решили, что я — отвратительный сын, возможно, ты покинешь мою квартиру?
Хватит с него дачи, хватит с него родительских поучений и хватит с него маминых требований. Она давно уже хватила через край.
— Ты ведёшь себя просто возмутительно, — покачала головой она, но всё же засобиралась. — Неужели это я вырастила такого отвратительного человека… Яночка со мной никогда бы так не поступила. Ещё и нашёл себе какую-то гулящую девицу, избавился от Верочки, от этой хорошей девочки, что всегда так прекрасно меня понимала…
— "Скажи мне, какая невестка тебе нравится, и я скажу, кто ты", — переиначил известную пословицу Игорь. — Мама, иди, от греха подальше, пожалуйста.
Она возмущённо отвернулась от сына, гордо прошествовала в коридор, но уже на пороге, услышав раскат грома, требовательно протянула руку.
— Мне нужна машина.
— Мама, у тебя нет прав. Если хочешь, я могу тебя отвезти, — предложил Игорь.
— Я ни за что не сяду с тобою в одно авто! — воскликнула она. — Просто дай мне ключи и позволь уйти отсюда. Я сама разберусь, кто поведёт эту машину.
Он не выдержал — и рассмеялся. Поведение матери никогда не вписывалось в рамки общепринятых норм, об этом постоянно твердила бабушка. Иногда Игорю казалось, что Надежду Петровну просто отказывались уважать в должной мере, но теперь он никак не мог избавиться от ощущения, что даже слишком спокойно они относились к её выходкам.
Мама хлопнула дверью. Ей вторил удаляющийся куда-то в направлении далёкого леса гром, и Игорь, задумавшись, понял: работы сегодня уже не будет.
312
25 июня 2017 года
Воскресенье
— Убирайся! — встретил в Сашином подъезде Игоря её же возмущённый, громкий крик. — И чтобы я тебя здесь больше никогда не видела, придурок!
Он застыл. Девушка была на своём третьем этаже, он — не пересёк ещё и границы второго. Логично, что крик, даже такой натуралистичный, не мог быть направлен по отношению к нему, но всё равно на мгновение стало как-то не по себе. Игорю даже в какое-то мгновение показалось, что ему б лучше развернуться и уйти, но в тот же миг мимо буквально пролетел какой-то мужчина.
— Это моя работа! — остановившись на лестничной клетке этажом ниже, крикнул незнакомец. — Я за неё получаю деньги! И теперь вы мне должны штраф!
— Я?! — возмутилась Александра, перегибаясь через перила. — Ещё одно слово, и я открою дверь и выпущу Магнуса!
— Такая же придурошная, как и твой отец! — возмущённо провозгласил он. — Проклят будет тот, кто решит связать с тобой свою судьбу! — витиеватое выражение могло принадлежать разве что какому-то актёру, судя по всему пафосу, что он в него вложил. — Твой отец будет платить мне неустойку!
— Хоть до гроба, — фыркнула Саша. — О, Игорь, — она, казалось, немного смутилась своего громкого крика. — Ты ко мне?
— Парень, беги, — заговорщицким полушёпотом посоветовал мужчина. — У неё совершенно неадекватный кот. Он расцарапал мне все руки, укусил за лодыжку и прорвал штанину. А эта ещё и взяла в руки сковородку! Если хочешь остаться жив, попомни моё слово, не переступай порог её сумасшедшей квартиры и не бери деньги у её придурковатого папаши. Чтоб он своими баксами подавился!
И, тихо матерясь под нос и одёргивая футболку, действительно изодранную в районе рукава, он спешно помчался вниз, больше не обращая на Игоря никакого внимания.
Саша всё ещё стояла на лестничной клетке, упираясь ладонями в деревянные поручни, и тяжело дышала. Она явно побледнела, и, кажется, не только от гнева: от гнева так ртом воздух не хватают.
Игорь бросился к ней наверх — и успел, признаться, вовремя. Она пошатнулась и, закатив глаза, едва не упала кубарем вниз, вслед за гостем, изгнанным несколько минут назад, но, благо, оказалась в чужих объятиях, что было всяко надёжнее, чем ступеньки и окно, расположенное на диво низко, вероятно, чтобы удобнее в него было выпадать.
Она не двигалась несколько секунд, а после, встрепенувшись, горделиво сбросила руку Игоря с талии и потянулась к двери, но шаги всё ещё были медленными и неуверенными.
— Ми-а-а-а-ау! — раздалось громкое изнутри. — Ми-а-а-а-ау!
Звуки напоминали о том, как кто-то ножом попытался бы порезать стекло, но Игорь предполагал, что это Магнус уцепился в что-то когтями и повис на особенно скользкой поверхности, пробиваясь к своей хозяйке.
— Ми-а-а-а-а-а-у! — повторилось опять. — Миа-а-а-аа-а-а-а-!
Игорь открыл дверь сам, свободной рукой осторожно поддерживая Сашу за плечи. Она немного приободрилась, когда кот, узрев хозяйку, радостно спрыгнул с двери — это на ней он повис, — и принялся тереться о её ноги, но всё равно дышала с трудом.
— Может, врача? — обеспокоенно спросил он, вспоминая отцовский номер и его же график дежурств.
— Всё нормально, — Саша опёрлась спиной о стену, всё ещё опираясь об Игорево плечо, и шумно втянула носом воздух. — У меня нервы просто пошаливают. Папа… женишка прислал. Актёра из местного театра. Он думал, что я не пойму! — она зажмурилась. — Даже не спрашивай меня о том, зачем он это сделал.
Игорь не стал. Саша и так была бледна, будто стена, и явно не собиралась распространяться об адекватности собственного родственника.
Он же вспомнил стычку с матерью и подумал, что зря предъявлял ей претензии. Может быть, его мать и была не гением и не верхом понимания и логики, но всё же, иногда ограничивала собственную бурную деятельность и уж точно не собиралась вредить сознательно.
Саша устало ткнулась лбом ему в плечо и, очевидно, закрыла глаза. Игорь почти слышал, как гулко билось в груди её сердце — и, перехватив запястье, под пальцами почувствовал излишне участившийся пульс. Считать удары было делом неблагодарным; казалось, число превышало и полторы сотни, что в условиях отсутствия физической нагрузки ни о чём хорошем не свидетельствовало.
Александра, казалось, немного расслабилась. Опустились плечи, да и тело потеряло излишнюю напряжённость; она осторожно высвободила руку из его хватки, но только для того, чтобы обнять в ответ, и так и стояла, плотно зажмурившись и делая вид, будто бы не слышит ни единого слова, что он мог бы прошептать ей сейчас на ухо.
— Ничего не говори, — попросила Саша совсем-совсем тихо. — И не вспоминай о моей родне, пожалуйста. Я знаю, что мой отец ненормальный. И знаю, что это должно бы тебя пугать.
— Меня это не пугает, — рассмеялся совсем тихо Игорь, — просто возникают не слишком законные желания. Но это, кажется, совершенно нормально.