Июнь
Денис Давыдов
Вечер в июне
Томительный, палящий день
Сгорел; полупрозрачна тень
Немого сумрака приосеняла дали.
Зарницы бегали за синею горой,
И, окроплённые росой,
Луга и лес благоухали.
Луна во всей красе плыла на высоту,
Таинственным лучом мечтания питая,
И, преклонясь к лавровому кусту,
Дышала роза молодая.
Евгений Баратынский
Люблю деревню я и лето
Люблю деревню я и лето:
И говор вод, и тень дубров,
И благовоние цветов;
Какой душе не мило это?
Быть так, прощаю комаров!
Но признаюсь – пустыни житель,
Покой пустынный в ней любя,
Комар двуногий, гость-мучитель,
Нет, не прощаю я тебя!
Иван Никитин
Вечер
Когда потухший день сменяет вечер сонный,
Я оставляю мой приют уединённый
И, голову свою усталую склонив,
Задумчиво иду под тень плакучих ив.
Сажусь на берегу и, грустной думы полный,
Недвижимый, гляжу на голубые волны,
И слушаю их шум и жалобный призыв,
И с жизнию моей я сравниваю их…
Вдали передо мной душистый луг пестреет,
Колышется трава, и жёлтый колос зреет,
И, тучных пажитей обильные плоды,
Стоят соломою накрытые скирды;
За гибким тростником глубокие заливы,
Как зеркала, блестят; на золотые нивы
Спускается туман прозрачною волной,
И зарево зари сияет над рекой.
И кажется мне, всё какой-то дышит тайной,
И забываю я тогда свой день печальный,
С оставленным трудом без жалобы мирюсь,
Гляжу на небеса и в тишине молюсь.
Иван Суриков
Летом
Вот и лето. Жарко, сухо;
От жары нет мочи.
Зорька сходится с зарёю,
Нет совсем и ночи.
По лугам идут работы
В утренние росы;
Только зорюшка займётся,
Звякают уж косы.
И ложится под косами
Травушка рядами…
Сколько гнёзд шмелиных срежут
Косари косами!
Вот, сверкнув, коса взмахнула
И – одна минута —
Уж шмели вверху кружатся:
Нет у них приюта.
Сколько птичьих гнёзд заденут
Косари косою!
Сколько малых птичьих деток
Покосят с травою!
Им не враг косарь, – косою
Рад бы их не встретить;
Да трава везде густая —
Где ж их там заметить!..
Поднялось и заиграло
Солнце над полями,
Порассыпалось своими
Жгучими лучами;
По лугам с травы высокой
Росу собирает,
И от солнечного зноя
Поле высыхает.
А косить траву сухую —
Не косьба, а горе!
Косари ушли, и сохнет
Сено на просторе.
Солнце жарче всё и жарче:
На небе ни тучи;
Только вьётся над травою
Мошек рой летучий;
Да шмели, жужжа, кружатся,
Над гнездом хлопочут;
Да кобылки, не смолкая,
На поле стрекочут.
Вот и полдень. Вышли бабы
На поле толпами,
Полувысохшее сено
Ворошат граблями.
Растрясают, разбивают,
По лугу ровняют;
А на нём, со смехом, дети
Бегают, играют.
Растрясли, разворошили, —
С плеч долой забота!
Завтра за полдень другая
Будет им работа:
Подгребать сухое сено,
Класть его копнами,
Да возить домой из поля,
Навивать возами.
Вот и вечер. Солнце село;
Близко время к ночи;
Тишина в полях, безлюдье —
Кончен день рабочий.
Николай Некрасов
Лето
Умирает весна, умирает,
Водворяется жаркое лето.
Сердит муха, комар сноровляет
Укусить, – всё роскошно одето!
Осязательно зреющий колос
Возвышается вровень с кустами.
По росе долетающий голос
Из лесов словно пахнет грибами…
По утрам продолжительны росы,
А к полудню жары чрезвычайны…
………………………………………………..
От шмелей ненавистных лошадки
Забираются по уши в волны.
Вечера соблазнительно сладки
И сознательной жаждою полны.
Прикликает самец перепёлку,
Дергачи голосят сиповато,
Дева тихо роняет иголку
И спешит, озираясь, куда-то.
Афанасий Фет
Дождливое лето
Ни тучки нет на небосклоне,
Но крик петуший – бури весть,
И в дальнем колокольном звоне
Как будто слёзы неба есть.
Покрыты слёгшими травами,
Не зыблют колоса поля,
И, пресыщённая дождями,
Не верит солнышку земля.
Под кровлей влажной и раскрытой
Печально праздное житьё.
Серпа с косой, давно отбитой,
В углу тускнеет лезвиё.
Летний вечер тих и ясен
Летний вечер тих и ясен;
Посмотри, как дремлют ивы;
Запад неба бледно-красен,
И реки блестят извивы.
От вершин скользя к вершинам,
Ветр ползёт лесною высью.
Слышишь ржанье по долинам?
То табун несётся рысью.
Фёдор Тютчев
Летний вечер
Уж солнца раскалённый шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звёзды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.
Река воздушная полней
Течёт меж небом и землёю,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобождённая от зною.
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.
В небе тают облака
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное…
Час от часу жар сильней,
Тень ушла к немым дубровам,
И с белеющих полей
Веет запахом медовым.
Чудный день! Пройдут века —
Так же будут, в вечном строе,
Течь и искриться река
И поля дышать на зное.
Как весел грохот летних бурь
Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, —
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый жёлтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу…
Как неожиданно и ярко
Как неожиданно и ярко,
На влажной неба синеве
Воздушная воздвиглась арка
В своём минутном торжестве!
Один конец в леса вонзила,
Другим за облака ушла —
Она полнеба обхватила
И в высоте изнемогла.
О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его – лови скорей!
Смотри – оно уж побледнело,
Ещё минута, две – и что ж?
Ушло, как то уйдёт всецело,
Чем ты и дышишь и живёшь.
Александр Блок
Летний вечер
Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошеной межи.
Ни ветерка, ни крика птицы,
Над рощей – красный диск луны,
И замирает песня жницы
Среди вечерней тишины.
Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне
В туман и в луговые дали,
Навстречу ночи и луне!
Ещё воспоминание
Опять я еду чистым полем,
Всё та же бледная луна,
И грустно вспомнить поневоле
Былые счастья времена.
Как будто я влюблён и молод,
Как будто счастье вновь живёт, —
И летней ночи влажный холод
Моей душе огонь даёт.
Я еду. Звёзды смотрят в очи…
Одна упала… пробудив
Многообразье неба ночи,
Угас серебряный извив…
Опять я еду полем чистым,
Всё те же звёзды и луна…
Душа полна тоской лучистой,
Былым огнём на миг полна…
В этот серый летний вечер
В этот серый летний вечер,
Возле бедного жилья,
По тебе томится ветер,
Черноокая моя!
Ты в каких степях гуляла,
Дожидалась до звезды,
Не дождавшись, обнимала
Прутья ивы у воды?
Разлюбил тебя и бросил,
Знаю – взял, чего хотел,
Бросил, вскинул пару вёсел,
Уплывая, не запел…
Долго ль песни заунывной
Ты над берегом ждала
И какой реке разливной
Душу-бурю предала?
Давно мы встретились с тобою
Давно мы встретились с тобою, —
То было летом. Ночи зной
Манил в аллеи за собою
И звал любить и жить с тобой…
С тех пор прошли года. Забыты
Мгновенья страсти. Чудный свет,
Где мы цвели, далёк, – и смыты
Воспоминанья юных лет.
Теперь зима. Дыханье юга
От нас сокрыто хладной мглой,
Но ты, далёких дней подруга,
Манишь, как прежде, за собой…
Возьми меня опять с собою,
Верни утраченное мной
И верь, я буду жить тобою
И умирать с тобой одной!..
Ищу огней – огней попутных
Ищу огней – огней попутных
В твой чёрный, ведовской предел.
Меж тёмных заводей и мутных
Огромный месяц покраснел.
Его двойник плывёт над лесом
И скоро станет золотым.
Тогда – простор болотным бесам,
И водяным, и лесовым.
Вертлявый бес верхушкой ели
Проткнёт небесный золотой,
И долго будут петь свирели,
И стадо звякать за рекой…
И дальше путь, и месяц выше,
И звёзды меркнут в серебре.
И тихо озарились крыши
В ночной деревне, на горе.
Иду, и холодеют росы,
И серебрятся о тебе,
Всё о тебе, расплётшей косы
Для друга тайного, в избе.
Дай мне пахучих, душных зелий
И ядом сладким заморочь,
Чтоб, раз вкусив твоих веселий,
Навеки помнить эту ночь.
Марина Цветаева
Ты проходишь своей дорогою
Ты проходишь своей дорогою,
И руки твоей я не трогаю.
Но тоска во мне – слишком вечная,
Чтоб была ты мне – первой встречною.
Сердце сразу сказало: «Милая!»
Всё тебе – наугад – простила я,
Ничего не знав, – даже имени! —
О, люби меня, о, люби меня!
Вижу я по губам – извилиной,
По надменности их усиленной,
По тяжёлым надбровным выступам:
Это сердце берётся – приступом!
Платье – шёлковым чёрным панцирем,
Голос с чуть хрипотцой цыганскою,
Всё в тебе мне до боли нравится, —
Даже то, что ты не красавица!
Красота, не увянешь за лето!
Не цветок – стебелёк из стали ты,
Злее злого, острее острого
Увезённый – с какого острова?
Опахалом чудишь иль тросточкой, —
В каждой жилке и в каждой косточке,
В форме каждого злого пальчика, —
Нежность женщины, дерзость мальчика.
Все усмешки стихом парируя,
Открываю тебе и миру я
Всё, что нам в тебе уготовано,
Незнакомка с челом Бетховена!
Иван Бунин
Детство
Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!
Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок – как шёлк… Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол – гигант, тяжёлый, величавый.
Кора груба, морщиниста, красна,
Но так тепла, так солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного света.
Валерий Брюсов
Летняя гроза
Синие, чистые дали
Между зелёных ветвей
Бело-молочными стали…
Ветер играет смелей.
Говор негромкого грома
Глухо рокочет вдали…
Всё ещё веет истома
От неостывшей земли.
Птицы кричали и смолкли;
С каждым мгновеньем темней,
В небо выходит не полк ли
Сумрачных, страшных теней.
Вновь громовые угрозы,
Молнии резкий зигзаг.
Неба тяжёлые слёзы
Клонят испуганный мак.
Ливень, и буря, и где-то
Солнца мелькнувшего луч…
Русское, буйное лето,
Месяцы зноя и туч!
Игорь Северянин
Июневый набросок
Взгляни-ка, девочка, взгляни-ка!
В лесу поспела земляника,
И прифрантился мухомор —
Объект насмешек и умор…
О, поверни на речку глазы
(Я не хочу сказать: глаза…):
Там утки, точно водолазы,
Ныряют прямо в небеса.
Ты слышишь? Чьи-то голоса
Звучат так весело-задорно
Над онебесенной рекой?
Дитя, послушай, – успокой
Свою печаль; пойми, всё вздорно
Здесь, на земле… Своей тоской
Ты ничего тут не изменишь,
Как нищего не обезденежь,
Как полдня ты не олунишь…
Взгляни вокруг себя, взгляни ж!
Оно подобно мигу, лето…
Дитя, ты только посмотри:
Ведь мухомор – как Риголетто,
Да не один ещё, – их три!
Поэза о незабудках
Поёт Июнь, и песни этой зной
Палит мне грудь, и грёзы, и рассудок.
Я изнемог и жажду незабудок,
Детей канав, что грезят под луной
Иным цветком, иною стороной.
Я их хочу: сирени запах жуток.
Он грудь пьянит несбыточной весной;
Я их хочу: их взор лазурный чуток,
И аромат целебен, как простор.
Как я люблю участливый их взор!
Стыдливые, как томны ваши чары…
Нарвите мне смеющийся букет,
В нём будет то, чего в сирени нет,
А ты, сирень, увянь в тоске нектара.
Сергей Есенин
Калики
Проходили калики деревнями,
Выпивали под окнами квасу,
У церквей пред затворами древними
Поклонялись пречистому Спасу.
Пробирались странники по полю,
Пели стих о сладчайшем Иисусе.
Мимо клячи с поклажею топали,
Подпевали горластые гуси.
Ковыляли убогие по стаду,
Говорили страдальные речи:
«Все единому служим мы господу,
Возлагая вериги на плечи».
Вынимали калики поспешливо
Для коров сбережённые крохи.
И кричали пастушки насмешливо:
«Девки, в пляску! Идут скоморохи!»
Николай Асеев
Июнь
Что выделывают птицы!
Сотни радостных рулад,
эхо по лесу катится,
ели ухом шевелят…
Так и этак, так и этак
голос пробует певец:
«Цици-вити», – между веток.
«Тьори-фьори», – под конец.
Я и сам в зелёной клетке,
не роскошен мой уют,
но зато мне сосны ветки
словно руки подают.
В небе – гром наперекат!..
С небом, видимо, не шутки:
реактивные свистят,
крыльями кося, как утки.
Летнее письмо
Напиши хоть раз ко мне
такое же большое
и такое ж
жаркое письмо,
чтоб оно
топорщилось листвою
и неслось
по воздуху само.
Чтоб шумели
шёлковые ветви,
словно губы,
спутавшись на «ты».
Чтоб сияла
марка на конверте
желтоглазым
зайцем золотым.
Чтоб кололись буквы,
точно иглы,
растопившись
в солнечном огне.
Чтобы синь,
которой мы достигли,
взоры
заволакивала мне.
Чтоб потом,
в нахмуренные хвои
точно,
ночь вошла темным-темна…
Чтобы всё нам
чувствовалось вдвое,
как вдвоём
гляделось из окна.
Чтоб до часа утра,
до шести нам,
голову
откинув на руке,
пахло земляникой
и жасмином
в каждой
перечёркнутой строке.
У жасмина
запах свежей кожи,
земляникой
млеет леса страсть.
Чтоб и позже —
осенью погожей —
нам не разойтись,
не запропасть.
Только знаю:
так ты не напишешь…
Стоит мне
на месяц отойти —
по-другому
думаешь и дышишь,
о другом
ты думаешь пути.
И другие дни
тебе по нраву,
по-другому
смотришься в зрачки…
И письмо
про новую забаву
разорву я накрест,
на клочки.
Саша Чёрный
Летом
За селом на полной воле
Веет ветер-самолёт.
Там картофельное поле
Всё лиловеньким цветёт.
А за полем, где рябинка
Вечно с ветром не в ладу,
Сквозь дубняк бежит тропинка
Вниз к студёному пруду.
Дружно выплыли утята.
Впереди толстуха-мать.
Облака плывут куда-то,
Пахнет мятой. Благодать…
Пруд синеет круглой чашкой.
Ивы клонятся к воде…
На плоту лежат рубашки,
А мальчишки все в пруде.
Солнце брызнуло полоской.
Тени вьются, словно дым.
Эх, разденусь за берёзкой,
Руки вытяну – и к ним!
Владимир Маяковский
Мы отдыхаем
Летом
вселенная
ездит на отдых —
в автомобилях,
на пароходах.
Люди
сравнительно меньшей удачи —
те
на возах
выезжают на дачи.
Право своё
обретая в борьбе,
прут в «6-й»,
громоздятся на «Б».
Чтобы рассесться —
и грезить бросьте,
висните,
как виноградные грозди.
Лишь к остановке
корпус ваш
вгонят в вагон,
как нарубленный фарш.
Теряя галошу,
обмятый едущий
слазит
на остановке следующей.
Пару третей
из короткого лета
мы
стоим
в ожиданьи билета.
Выбрился.
Встал.
Достоялся когда —
уже
Черноморья
растёт борода.
В очередях
раз двадцать и тридцать
можно
усы отпустить
и побриться.
В поезде
люди,
«Вечорку» мусоля,
вежливо
встанут
мне на мозоли.
Мы
себя
оскорблять не позволим,
тоже
ходим
по ихним мозолям.
А на горизонте,
конечно, в дымке,
встали —
Быковы, Лосинки и Химки.
В грязь уходя
по самое ухо,
сорок минут
просёлками трюхай.
Дачу
дожди
холодом облили…
Вот и живёшь,
как какой-то Нобиле.
Нобиле – где ж! —
меж тюленьих рыл
он
хоть полюс
слегка приоткрыл.
Я ж,
несмотря
на сосульки с усов,
мучаюсь зря,
не открыв полюсов.
Эта зима
и в июле не кончится;
ради согрева
начал пингпонгчиться.
Мячик
с-под шкафов
с резвостью мальчика
выковыриваю
палкой и пальчиком.
Чаю бы выпить,
окончивши спорт,
но самовар
неизвестными спёрт.
Те же,
должно быть,
собачку поранивши,
масло и яйца
спёрли раньше.
Ходит корова
тощего вида,
взять бы эту корову
и выдоить.
Хвать бы
за вымя
быстрее воров!
Но я
не умею
доить коров.
Чаю
в буфете
напьюсь ужо, —
грустно мечтаю,
в сон погружён.
В самом
походном
спартанском вкусе
вылегся
на параллельных брусьях.
Тихо дрожу,
как в арктических водах…
Граждане,
разве же ж это отдых?
Елена Гуро
Июнь
Глубока, глубока синева.
Лес полон тепла.
И хвоя повисла упоенная
И чуть звенит
от сна.
Глубока глубока хвоя.
Полна тепла,
И счастья,
И упоения,
И восторга.