Что касается непосредственно Генриха Гиммлера, то сам он очень осторожно выступал с какими-либо заявлениями по этому поводу, очевидно, полностью согласившись с фюрером и предпочитая дожидаться официальных установок, хотя, бесспорно, к самой идее «Новой Европы» относился положительно. Также не нужно забывать, что и полномочий для подобных заявлений рейхсфюрер СС не имел, — это была прерогатива Гитлера и только Гитлера. Так что любой несанкционированный отход от генеральной линии немедленно пресекался, тем более что уже с 1942 г. то тут, то там, руководители СС разных рангов начали делать многообещающие заявления.
Так, в июне 1942 г. командующий СС и полицией в рейхскомиссариате «Остланд» обергруппенфюрер СС Фридрих Йеккельн на встрече с офицерами латышских полицейских батальонов высказал свое личное мнение о том, что после войны можно будет подойти к опросу о восстановлении независимости Латвии, разумеется, в союзе с рейхом. Гиммлер и начальник Главного управления СС Готтлоб Бергер не поддержали высказывания Йеккельна и дистанцировались от них. «Их недовольство объяснялось тем, что Йеккельн открыто высказал то, о чем пока не следовало говорить»[202].
Весной 1943 г.[203] (по другим данным, в конце 1943 г.[204]) уже упоминавшийся Франц Ридвег в своей речи в юнкерской школе СС в Бад-Тёльце пообещал автономию для германских наций в будущей европейской конфедерации под немецким доминированием. Ридвег указал, что Новая Европа могла быть основана только на этом базисе, а политика силы и подавления, осуществляемая НСДАП и ее структурами на оккупированных территориях, не будут оставаться решающим и влиятельным фактором. Речь была прервана бурными аплодисментами, особенно ее положения, направленные против некомпетентных партийных политических деятелей. Эти заявления стали известны на самом верху руководства СС, в результате чего были потребованы их детальные формулировки. Впрочем, в этом случае все закончилось тем, что рейхсфюрер СС направил личное письмо командиру школы, в котором содержался выговор и предупреждение в дальнейшем воздерживаться от любых утверждений, которые могли бы указать на противоречие между войсками СС и партией[205]. Иногда приходится встречать утверждения, что якобы Ридвег за свою речь был немедленно снят с должности главы Управленческой группы «Д»[206], однако это не соответствует действительности. Факты свидетельствуют, что каких-либо серьезных санкций по отношению к Ридвегу предпринято не было, более того, 21 июня 1943 г. он был произведен в оберштурмбаннфюреры СС. Франц Ридвег оставался во главе Управленческой группы до 7 января 1944 г., затем он получил назначение на должность врача в III танковый корпус СС, а летом 1944 г. стал адъютантом III танкового корпуса СС.
Исходя из этого, по нашему мнению, вряд ли Ридвег, принимая во внимание его сравнительно невысокий пост, решился бы с высокой трибуны говорить что-либо противоречащее основной линии рейхсфюрера СС, особенно с учетом того, что они сами были в хороших личных отношениях. В связи с этим нам кажется, что не исключено, что это именно Гиммлер подтолкнул Ридвега к подобному демаршу, дабы сдвинуть дело с мертвой точки. По-видимому, в своем выступлении Ридвег просто «перегнул палку», подвергнув критике НСДАП, что было серьезным проступком, однако дело быстро замяли.
Таким образом, видно, что вступавшие в немецкую армию, главным образом в войска СС, добровольцы в 1940–1943 гг. каких-либо ясных политических гарантий на будущее от немцев не имели, хотя «надежды были и слухи ходили». Не случайно летом (по другим данным — осенью) 1943 г. на Международном конгрессе журналистов в Вене лидер валлонских «Рексистов» Леон Дегрелль, в тот момент известный лишь «в узких кругах» оберштурмфюрер резерва СС из бригады СС «Валлония», в пламенной публичной речи потребовал от имени всех участников конгресса: «Пришла пора нам, наконец, узнать, за что мы сражаемся, а не просто против кого!»[207]
Понятно, что демарши Ридвега и Дегрелля стали известны фюреру. 28 сентября 1943 г. Гитлер отправил телеграмму рейхскомиссару Норвегии Йозефу Тербовену, в которой было четко сказано: «Воля фюрера состоит в том, чтобы после победоносного завершения этой судьбоносной борьбы на принципах свободы и независимости построить национальную и социалистическую Норвегию, которая отдаст европейскому сообществу лишь те полномочия на высшем уровне, которые необходимы для безопасности Европы, поскольку лишь сообщество может быть и будет носителем и гарантом этой безопасности»[208]. Так что более-менее четкая концепция европейского устройства после войны начинает формироваться с середины 1943 г. Это стало первым сигналом, но дальше дело не пошло. Тем не менее, как писал Рихард Шульце в своих послевоенных показаниях, в юнкерской школе «мы часто обсуждали Новую Европу, которая должна была возникнуть после победного окончания войны, и было согласовано, чтобы эта Европа могла только быть основана в форме союза государств, поддерживающих свой суверенитет и обладающих равными правами»[209].
В конце июля 1944 г. руководитель учебной группы подготовки «германских» офицеров штурмбаннфюрер СС Рихард Шульце был отозван из Бад-Тёльце на должность адъютанта фюрера Адольфа Гитлера. Перед отъездом юнкера-европейцы попросили его добиться от Гитлера определенности в вопросе: что же будет с их странами после войны? На суде в 1948 г. Шульце под присягой показал: «Они (европейские добровольцы. — Р.П.) сказали мне, что согласились добровольно сражаться против большевизма, но они не хотят бороться за Германию в ущерб своим собственным странам[210]. Они гордятся своими странами и готовы сражаться за их независимость». Далее Шульце вспоминал: «В августе 1944 года, по возвращении в штаб-квартиру фюрера, Гитлер спросил меня о моих впечатлениях. Я рассказал ему о беспокойстве европейских юнкеров и получил ответ, что, точно так же как он заявил в телеграмме от 28 сентября 1943 года в Осло к рейхскомиссару Тербовену, что он (Гитлер. — Р.П.) гарантирует независимость всем европейским государствам после войны». Гитлер уполномочил Шульце передать это заявление европейским юнкерам в Бад-Тёльце[211].
В Бад-Тёльце это заявление Гитлера было встречено с энтузиазмом. Теперь добровольцы осознали, что им не следует беспокоиться относительно независимости своих стран, бояться германизации и подавления. Это обещание фюрера необычайно укрепило как европейский характер юнкерской школы в Бад-Тёльце, так и моральный дух добровольцев не немцев. В свете этого европейское Добровольческое движение стало представляться попыткой создать многонациональную панъевропейскую армию из людей, объединенных не только общим желанием сокрушить коммунизм, но также и борющихся за создание эффективного «Европейского союза свободных, самоуправляющихся государств», управляемого по принципам национал-социализма.
С получением от фюрера конкретных установок активную деятельность в сфере развития «Новой Европы» развернул и Генрих Гиммлер. Он говорил: «Мы хотим лишь реализовать германскую концепцию идеального сообщества и объединить Запад. И мы будем добиваться своего любой ценой. Вполне возможно, что через какие-нибудь три поколения Запад примет Новый порядок, ради которого были созданы СС». Будущее Европы виделось рейхсфюреру следующим образом: «Европейский рейх будет представлять собой конфедерацию свободных государств, в состав которой войдут Великая Германия, Венгрия, Хорватия, Словакия, Голландия, Фландрия, Валлония, Люксембург, Норвегия, Дания, Эстония, Латвия и Литва. Эти страны смогут управлять собой сами. У них будет общая европейская валюта, некоторые общие области управления, включая полицию и армию, в которой различные нации будут представлены национальными формированиями. Торговые отношения будут регулироваться особыми договорами; Германия, как самая экономически развитая страна, должна свести свое вмешательство в эти области к минимуму, чтобы способствовать развитию более слабых государств»[212]. Важно, что в «Новом европейском порядке» было место и для стран, составлявших Советский Союз. 15 января 1943 г. рейхсфюрер СС в частной беседе заметил: «Когда в России будет искоренен большевизм, восточные территории перейдут под немецкое управление по образцу „марок“… После полного восстановления мира и экономического процветания эти территории будут возвращены русскому народу, чтобы тот жил в полной свободе, и с новым правительством будет заключен мир и торговый договор на двадцать пять лет»[213].
Идея будущего европейского содружества настолько захватила Гиммлера, что он даже заявил о том, что его преемником на посту рейхсфюрера СС, возможно, будет не немец, а представитель какой-либо другой европейской нации, поскольку именно в рядах добровольцев рождались самые сильные импульсы для общей, единой Европы. Сложно сказать, говорил ли Гиммлер в общем, или имел в виду кого-нибудь конкретно (как нам кажется, потенциальным кандидатом, идеально подходящим по всем пунктам, был бы Леон Дегрелль).
В заключение отметим, что идея «Новый Европы» всесторонне поддерживалась как фюрером и рейхсканцлером Германского рейха Адольфом Гитлером, так и рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Из-за войны сама идея «Новой Европы» полностью оформилась лишь после 1945 г., и ее главным пропагандистом стал Леон Дегрелль.