– «Трактат о нечистой силе», – просто сказала Тами. – Я читала, а что?
– Ты?! – Тарик уставился на нее в нешуточном изумлении.
– Ну да. И даже перечитывала! – Тами смешливо уставилась на него, чуточку хмельная и оттого еще более прекрасная. – А что тебя так удивляет?
– Да ничего…
– Врешь ведь, – убежденно сказала Тами. – Я уже немножко научилась тебя понимать. Ты всерьез удивился…
– Да понимаешь… – сказал Тарик чуть пристыженно. – Я привык, что красивые девчонки читают только голые книжки про любовь. А за умные, ученые садятся только страшилки, которых мальчишки стороной обходят, вот им и надо себя чем-то занять… – И торопливо добавил: – Я понимаю: в Гаральяне по-другому!
– Все немножко по-другому, – сказала Тами. – И в Гаральяне, и в Арелате иногда находятся и красивые девушки, что читают умные книги, – она лукаво улыбнулась, – и это им ничуть не мешает сплошь и рядом вести себя так, как красивым девушкам и свойственно. У них к тому бывают самые разные причины… Об этом можно рассказывать долго, но сейчас это совершенно неважно. Когда найдется время на посторонние разговоры, расскажу, если тебе будет любопытно и не покажется скучным. А со мной было так… Когда я начала учиться, сложилась ватажка, мальчишки и девчонки стали читать умные книги… – Она смотрела с хмельным лукавством. – И это нам нисколечко не мешало проводить время так, как те, кто кожаных книг не читает… А иногда и помогало. Когда девчонки соперничали из-за мальчика, та, что поумнее, читала те же кожаные книги, что и он, заводила о них разговоры, и мальчик именно к ней проникался интересом – ну, а потом шло как всегда, уже без книжных знаний… А когда мой родственник погиб, после него остались книги, и я уже в ученических годочках стала их читать – хотелось знать, за что он погиб… Там был и «Трактат»…
– Понятно, – сказал Тарик. – Может, ты знаешь, что с написавшим приключилось? Очень уж ехидно старая ведьма мне советовала полюбопытствовать, как он кончил, пакостная у нее была ухмылочка… Огге Галадар…
– Смаут Темпеш, – сказала Тами. – Так его по-настоящему звали, а Огге Галадар – придуманное имя для книги, так и обычные сочинители порой поступают, берут придуманные имена. А ведь он был еще и Гончим Создателя, а у них частенько несколько имен… Он погиб, вернее говоря, его убили черные на лесной дороге. И даже не пытались свалить это на разбойников – когда его нашли то ли проезжие, то ли смолокуры, у молоденького деревца была отрублена верхушка, и голова Галадара насажена на нее, как на кол… И кошелек с денежкой остался при нем, как и все остальное. Это был вызов. Их так и не нашли, хотя искали усердно. А в Арелате в ту же ночь вспыхнул и дотла сгорел его домик, и это уж точно не совпадение – Темпеш писал второй трактат: о том, как бороться с нечистой силой. Похожие книги писали и до него, но Темпеш, по отзывам знающих людей, превзошел бы всех – и опыт предшественников изложил, и прибавил то, что знал сам, то, чего в книгах до него не было. Все сгорело. А в общем, это старые дела. Лучше поговорим о том, что сейчас и рядом… Как ты дальше намерен поступать?
– Буду драться, – сказал Тарик (это было не упрямство, а решимость). – Она не мне вредит, мне-то как раз она ничего не сделала. Она всерьез пакостит улице Серебряного Волка, жившей спокойно, а уж за свою улицу я буду драться, и не только я, ватажка тоже. И коли уж у нас завелась эта зловредная старуха…
Он осекся. И не сразу продолжил:
– То-то дергунчик Ягуф говорил о шайке, а я поначалу забыл… Они же шайка. Тот, из тридцать девятого нумера, и этот, с Кружевной. Точно, шайка. Говорят же, что дергунчиков надо слушать со всем вниманием. Иногда они плетут совершеннейшую чушь, а порой говорят очень толковые и дельные вещи – только излагают так, что не всегда их и понимают, свысока к ним относятся… Здесь шайка!
– Очень похоже, – кивнула Тами. – Ковен. Это такая шайка черных наподобие разбойничьих, только не в пример опаснее. Ты, сдается мне, правильно догадался. Они, неизвестно почему, всегда сбиваются в неделимое число: три, пять, семь… Главный на Кружевной дал распоряжения, а старуха их передала этому, из тридцать девятого, такой же мелкоте… Ничего, мы будем драться…
– Мы?
– А как ты думаешь? – На сей раз она сощурилась не лукаво, а строго. – Думаешь, я останусь в стороне? Плохо ты знаешь гаральянцев…
– Это ж опасно…
– Вот спасибочки, просветил! – фыркнула Тами. – А без тебя я бы ни за что не догадалась! Или ты думаешь, я гожусь только на то, чтоб постельку с тобой мять?
– Да что ты, – Тарик признался честно: – Просто… я буду за тебя тревожиться, ты все-таки девчонка…
– Ага, а когда ты все выложишь на ватажке, ваша Данка-Пантерка отойдет в сторонку?
– Да нет, не та натура…
– А чем я хуже? У меня, в отличие от вашей Данки, есть свой счет. За родственника. И коли уж выпал случай отомстить черным, в сторонке не останусь. Таричек, я не садовый цветочек. Видел же, как я управляюсь с лошадьми и с луком. Кстати, лук тоже хорош против нечисти – нужно только знать, какие стрелы брать, а я знаю… А что до тревоги… Все будут тревожиться за всех, иногда это не мешает, а, наоборот, здорово помогает. Ну как, согласен, что я дерусь вместе с вами?
– Согласен, – сказал Тарик, мысленно тяжко вздохнув.
– Чудо ты мое! – Тами мимолетно поцеловала его в щеку. – Признаю твою власть командира и присягаю, что буду повиноваться твоим приказам без всякого своеволия… Тарик, а ты уже подумал, с чего начать? Это ведь не на драную кошку, таскающую со двора цыплят, охотиться…
Он рассказал о своей задумке – не так уж много времени отняло.
– Молодец, – почти не раздумывая сказала Тами. – Толково придумано, правда. Я завтра как следует подумаю, чем тебе помочь, – мы с дядей ехали в Арелат как раз по Королевскому Шляху, так что я кое-что усвоила насчет тамошних порядков и платы… Ну что же, будем драться, нас теперь шестеро – благоприятное число. Ну что, вроде бы мы все обговорили? Можно и вина выпить за успех и победу. И вспомнить, что до утра еще очень далеко…
…Выйдя из калитки мимо скупо махнувшего хвостищем ярчука Лютого, Тарик задержался у забора, откровенно залюбовавшись тем, что видел вокруг. Уже рассвело, но улица Серебряного Волка еще не проснулась и не занялась мирными ежедневными делами. Только пекарня дядюшки Данитана дымила трубой – как все хорошие пекари, он пробудился ни свет ни заря и встал к печи с Подмастерьем-сыном. Когда, вскоре после утреннего колокола, хозяйки пойдут в его лавку, хлеб и булки там будут свежайшие.
Небо безоблачное, мир, казалось, только что сотворен Создателем: он чист, свеж и ярок. Листва на деревьях, цветы в палисадниках и те, что растут дикими на улице, пестреют многоцветьем красок – даже жаль, что худог Гаспер их не рисует…
Тарик неторопливо пошел по улице. Тело переполняла приятная усталость, но Тарика словно несли невидимые крылья, и некому было посмеяться над его широкой улыбкой, очень даже возможно, чуточку глуповатой.
Что ж, тому были причины. Он стал мужчиной, у него теперь есть женщина, в эту ночь дважды достигшая небес. Плохо только, что на родную улицу нежданно вторглось и свило целых два змеиных гнезда черное зло – но сражения еще не было, так что в приливе азартной бодрости будем надеяться на победу, не стоит заранее опускать руки. Шесть – и в самом деле благоприятное число…
Он знал непреложно: с теребеньками покончено навсегда. Как и с надзиранием за родительской спальней – он стал другим, перерос кое-какие прежние занятия…
Увидел издали: несмотря на ранний час, на Плясовой людно. У ворот стоит шарабан, запряженный сытой серой лошадкой, а возле кучи обломков что-то объясняет, помогая себе скупыми жестами, молодой Анжинер при полном своем наряде: короткая черная епанча и черный берет, по нижнему краю украшенный каймой из маленьких циркулюсов. Его внимательно слушают Старейшина и все три Старшины – ага, спозаранку озаботились и, надо полагать, заплатили Анжинеру хорошо, ежели он приехал в такую рань. У ворот не просто стоит, а откровенно мается Хорек со своей дурацкой галабардой: поник, понурился, явно уже сообразив своими куриными мозгами, что рухнули его надежды надуть очередной пузырь…
Тарик ухмыльнулся и пошел дальше. Редко-редко на него побрехивали собаки – сонные, задрыхли к утру…
Жизнь казалась прекрасной.
Глава 8 На берегу спокойной реки. День первый
К калитке Тарик подошел в условленное время: с ударом полуденного колокола. Лежавший у крылечка Лютый поднял лобастую голову, внимательнее всмотрелся и вновь опустил башку на лапы. Хвостищем вильнуть не соизволил, но и не гавкнул, не зарычал – и на том спасибо. Без всякого страха, прекрасно помня волшебное слово, Тарик нацелился было поднять крючок, но тут на крыльцо выпорхнула Тами в простом желтом платьице с немаленьким холстинным свертком под левым локтем. Улыбнулась Тарику как ни в чем не бывало, как обычному знакомому. Как это девчонки умеют, вид у нее был самый безмятежный и невинный, словно и не было вчерашней шальной ночи. Невероятно тянуло сгрести ее в охапку и целовать, пока не задохнется, но увы – не место и не время…
– Пошли? – сказала она беззаботно. – Ну, как ты домой проник? Незамеченным?
– Как привид, – браво ответил Тарик.
Так и в самом деле было: тихонечко влез в распахнутое со вчера окно, когда родители еще оставались в спальне, и за завтраком маманя никак не дала знать, что заметила его ночное отсутствие и возвращение ранним утром. Ну, надо полагать, они и сами угомонились поздненько, может, и вздремнули часок-другой, как Тарик у Тами, и оба выглядят довольными, умиротворенными. Теперь Тарик смотрел на них не так, как прежде, а совершенно по-иному, вполне понимающе: он сам отныне и навеки был мужчиной и все распрекрасно понимал…
И с любопытством смотрел на сверток Тами – никто и никогда не носил таких на купанье. Все девчонки брали с собой купальные платья, а мальчишки – купальные труселя, да еще полотенца прихватывали и те и другие. Однако всегда туго их сворачивали и несли в руке, ни во что не заворачивая (как он сейчас), потому что ничего в этом нет стыдного или неполитесного, обычное дело. И не удержался, спросил: