Чувствуя, как все тело прошиб противный липкий пот, Тарик спросил, не узнавая своего голоса, ставшего севшим, хриплым, чужим:
– И когда они собираются со мной это проделать?
– Легко прикинуть, – немедля ответила Ялина. – Так бы Лекарь за тебя взялся с ножиками уже завтра. Но он завтра рано утром уезжает в дальнюю деревню по каким-то делам, то ли своим, то ли маркизиным. И вернется, как и в прошлые разы, дня через три. У него там есть одна молодушка, пока не натешится, не уедет. Маркиза знает, но смотрит сквозь пальцы: он ей как жулькатель не нужен, а как верный слуга – очень даже. Верным слугам она мирволит… А ты, понятное дело, все три дня будешь под замком сидеть, – она криво улыбнулась. – Ну, не безвылазно, сам понимаешь…
Яростная надежда в сердце Тарика не просто теплилась – пылала лесным пожаром в сушь. Целых три дня! Прилежный читатель голых книжек знает: всякий попавший под замок, если это не королевская тюрьма, первым делом начинает искать способ связаться с надежными друзьями, которые могут выручить. А у него есть не просто друг – Тами, его женщина, к тому же гаральянка с решительной и дерзкой натурой (с каким лицом она стояла тогда с гэлэнчем в руке!). Ее дядя должен вот-вот вернуться, он пойдет к герцогу, а если там что-нибудь сорвется, несомненно, возьмется за дело сам, а уж Егерь из Гаральяна не испугается холуев маркизы. Хорошему коню сюда мчаться вскачь из столицы – час с небольшим…
А если дядя припозднится? Тами и тогда не оплошает – когда зашел разговор о голых книжках с приключениями, Тарик ей рассказывал про «ветерков». «Ветерки» – гильдия в Цехе Стражников, они наподобие сыщиков, только работают для нанимателей. Роля-Хваткий как раз «ветерок». Они обязаны строго соблюдать регламенты (что делают не всегда), у них нет грозных блях, их указаниям никто не обязан следовать, на их вопросы никто не обязан отвечать – но именно это побуждает их проявлять немалую изворотливость, не уступая в мастерстве королевским сыщикам…
– Теперь так… – продолжал Тарик. – Где мы сейчас? Далеко замок от этой деревушки… Фертак, Фрижал?
– Фрыжак.
– Вот именно. Далеко?
– Не особенно чтобы уж, с полчаса неспешного пешего хода. Я сама там только однажды была, встречала повозку с женскими красками из столицы, а Вует часто туда ходит с поручениями на постоялый двор. Это грамоты и цифири я не разумею, а считать время по часам меня научили, еще когда я девчонкой в услужение поступила. Много чего делается по часам: кушанья господам подают… и много чего еще. Вот всех и учат часовым циферкам…
Приободрившись – не на край света утащили, – Тарик продолжал уверенно:
– А места тут какие?
– Леса да перелески, где густые, где редкие. А посередь них – деревни с землей. Пахоты у нас мало, ячмень разве что, – земля скудная, овечьих пастбищ больше… А зачем тебе?
– Слушай внимательно и отвечай толково, – ввернул Тарик еще одну приговорку Роли-Хваткого. – Лекарь – значит, человек грамотный. Читает и пишет. Есть у него в замке кабинет?
– Как-бы-нет? Есть. Я и там прибираю… – Она потупилась. – От этого одно неудобство: Лекарь – такой охальник! И скупой: медяшками отделывается, и то не всегда…
– Значит, у него есть стол для писания?
– Здоровущий! Там и чернила, и острушки для писания, и такие палочки, которыми без чернил пишут. Лекарь вечно раскардаш на столе оставляет, а мне приказано все аккуратненько раскладывать одно к другому, чернила из бутылки подливать и чистую бумагу из шкафа выкладывать, если нехватка…
– А Лекарь утром уезжает… – проговорил Тарик. – Можешь ты так, чтобы никто не заметил, вынести оттуда лист бумаги и каран… ту палочку, которой без чернил пишут?
– Да хоть дюжину. Только кому это нужно? В хозяйстве вещи самые бесполезные…
– А про Королевский Шлях слышала?
– Та длиннющая такая и широченная дорога, каменьем замощена?
– Теперь смотри сюда…
Тарик проворно встал, высыпал на постель содержимое обоих кошельков. Ялина уставилась прямо-таки завороженно:
– Я столько денежки сроду не видела. У маркизы много в железном шкафу, на замок запертом, только она при мне ни разу никому не отсчитывала…
– Если тебя не будет на виду, тебя скоро хватятся?
– Да не так чтобы… – Она опять потупилась. – Подумают, что меня управитель опять жулькает… или главный кухарь. У меня главная работа к вечеру начинается, раньше не хватятся!
– А теперь слушай в оба уха, – сказал Тарик, не на шутку приободрившись. – Я напишу письмо, а ты его отнесешь в столицу. Половину денежек я тебе сразу отдам, а половину потом, – предусмотрительно уточнил он. – Лесом выйдешь к Королевскому Шляху. Знаешь, где право, где лево?
– Я ж не землеробка дремучая. Вот это правая рука, а это левая, так? Ну вот, в нашей службе нельзя не знать, где право, где лево.
– Встанешь лицом к дороге. Те, что едут мимо тебя справа налево, в столицу и едут. Подсаживайся к кому-нибудь, только смотри, кому махать, чтобы остановились. Дилижансы попутчиков не берут… это такие большущие кареты, шестеркой запряженные…
– Слыхала я про дилижаны! И даже картинку видела у маркиза в как-бы-нете, когда он был живой…
– Есть еще Ямщики: их ни с кем не спутаешь, – Тарик кратенько описал, как одеты Ямщики. – Они тоже не возьмут, если едут с седоками, а если порожние – запросто. Как кареты выглядят, знаешь?
– Ага, у маркизы есть, и гости к ней в каретах ездят…
– Кареты не остановятся, и пробовать нечего. А вот повозки и габары, особенно те, что порожнячком едут, – запросто. Знаешь, что такое габары?
– Это даже дремучие знают, а я уж навидалась… Большущая такая повозка, порой на ней устроена здоровенная коробушка или материал натянут…
– Они самые. Только бордовые не останавливай, не возьмут, – припомнил он Почтарей. – Не возьмут и зеленые, у которых на боках крылатый рожок нарисован. А вот простые – с полным удовольствием. Запомни: за золотой тебя любая габара или повозка до столицы распрекрасно довезет, а за два – порожний Ямщик. Спрашивать будут, конечно – откуда, куда, зачем. По дороге придумай и соври что-нибудь убедительное, ты, я смотрю, не дура. Ага, вот! – Он припомнил одно из приключений Роли-Прыткого. – Соври: в столице у тебя тетушка умерла, оставила лавку и денежки, и завещания нет, так что, кто первый из наследников приедет, тот все и приберет к рукам. Ничему так охотно люди не верят, как тому, что человек ради денежек из шкуры вон выворачивается… Письмо я сложу и напишу, куда его доставить. Не расспрашивай дорогу: для надежности высмотри человека победнее одетого и покажи ему серебрушку – живенько тебя проводит до нужного места. А в том доме будет девушка по имени Тами. Ей письмо и отдашь да еще расскажешь, как все у меня обстоит. А дальше не твое дело, тебе уже ничего не придется делать. Дядя у девушки ох какой непростой, сможет сделать так, чтобы твоя маркиза до старости от страха писалась. Девушка тебе еще золота даст и спрячет надежно – дюжина маркиз не отыщет. А если проживешь в городе год и один день, будешь вольной горожанкой, и никакая маркиза тебя не достанет, что бы там у тебя на спине ни было написано… Может, слышала про такой городской обычай?
– С детских годочков. Кружат такие разговоры: мол, ежели благолепно проживешь в городе год и один день, то станешь вольным горожанином. Одни говорят, что все сказки, другие клянутся, что доподлинная правда. Только никто ни разу не решился. При маркизе жили неплохо, а когда пришла эта… стало жутко. Двое пытались сбежать – поймали и такое сотворили принародно…
– Такой обычай есть, чистая правда, – сказал Тарик и сотворил знак Создателя. – Если что, весь город поднимется – не из благородства души, а оттого, что строжайше бдят за соблюдением старинных вольностей.
Он читал во взятой у худога Гаспера кожаной книге, что произошло в Арелате триста лет назад. От барона, обитавшего перегонах в двадцати от столицы, сбежал молодой кабальник-златокузнец, приносивший своими трудами барину неплохую денежку. Добрался до Арелата и не прогадал: стал Подмастерьем у Мастера, хорошо себя показал, так что через год и один день его приписали к Цеху, и Мастер всерьез собирался, как это часто водится, выдать за него дочку.
Вышло так, что барон прознал и приехал в столицу с тремя слугами. Должно быть, он, как многие баре из глухомани, привык чувствовать себя маленьким королем в своей округе и городского уклада не знал. Средь бела дня слуги вытащили златокузнеца из дома, спутали руки и хотели привязать к седлу, чтобы плелся за конем весь обратный долгий путь. На крики домочадцев Мастера сбежались соседи и безо всякого почтения стали кричать барону, кто он, по их мнению, есть. Барон схватился за шпагу, а слуги – за тесаки, нескольких человек поранили. Тут уж собралась немаленькая толпа, вооруженная чем попало, и всех четверых сгоряча ухайдокали до смерти. Король Магомбер, на что был суров и даже лют, повелел оставить все без последствий. Умен был и не вспыльчив, а потому, достоверно известно, сказал, что барончик из глуши ничтожен по сравнению с бунтом, когда может подняться весь Арелат…
Однако рассказывать девушке эту давнюю историю Тарик не стал – не хотел тратить время. Еще раз сотворил знак Создателя и спросил:
– Так что, берешься? И денежки у тебя будет много, и вольной горожанкой станешь…
С величайшим сожалением оторвав взгляд от рассыпанных по красному атласу покрывала монет, Ялина решительно отрезала:
– В жизни не возьмусь! Даже если ты не врешь, не стану я нарываться! В замке притерпелась, хуже не будет, а если пойду в город и поймают… Знаешь, что с теми двумя беглецами сделали? Кожу содрали принародно, соломой набили и в их дворах поставили. А самих бросили под замок в подвал, и там они умерли без еды и воды, от крыс отбиваясь, пока силы были…
– Ну ладно, – сказал Тарик, видя, что ее непреклонность не переломить. – А может, в деревне отыщется какой-нибудь отчаянный молодец? Вся денежка его будет… ну, и тебе половина отойдет за помощь, а когда меня друзья выручат, отсыплют тебе золота полной горстью…