– Бесова задница! Точно: услышал кто-то, кто не отдыхал!
Теперь и Тарик видел: одно из высоких больших окон первого этажа зажглось, озарив ближайшие деревья парка, – судя по ровному яркому свету, в лампу щедро сыпанули «огневика»…
– Видишь лес вдали?
– Еще бы, – сказал Тарик.
Там, за широкой пустошью с росшими кое-где кучками кустов, виднелась зубчатая неровная полоска – лес.
– Урежь так, как в жизни не бегал! – шепнул Бальдер.
Упрашивать Тарика не было нужды – он припустил так, как никогда не бегал даже от собак караульщиков садов. Бальдер топотал рядом – безусловно, он мог бежать быстрее, но равнялся по Тарику. Леса они достигли довольно быстро.
– Убавь прыти, чтобы сгоряча лоб не расшибить!
Признав за спасителем право командовать, Тарик послушался. Они быстрым шагом двинулись меж деревьев, и вскоре ему почудилось, что слышит вдалеке за спиной азартный собачий лай… нет: судя по тому, как нахмурился Ямщик, не почудилось. Однако Бальдер не прибавил шага, ворча:
– Живенько они подхватились… И все ж зажрались в глуши – добрая ищейка по следу идет молча, чтобы заметили ее поздно… Ничего, тут есть удобное местечко, как для нас приготовлено…
Меж деревьями Тарик увидел неширокий, не больше чем в два человеческих роста, медленный ручей – в нем золотистым, почти полным кружочком отражалась Старшая Спутница. Быстренько содрав сапоги, Бальдер сунул носки в карман, закатал штаны до колен и, держа сапоги в свободной руке, решительно шагнул в воду, подняв брызги:
– Делай, как я! Тут мелко, и дно песчаное!
Подождал, пока Тарик поступит так же, и быстро пошел по течению, высоко поднимая ноги, вздымая тучу брызг, самоцветами сверкавших в сиянии Младшей Спутницы. И в самом деле оказалось мелко – Тарику на ладонь выше щиколотки, а Бальдеру и того меньше. Тарик, ничуть не потерявший головы, догадался, зачем это, не раз читал в книжках о приключениях: самые чуткие ищейки потеряют на берегу след и будут растерянно метаться, к ярости хозяев…
Они почти бежали, взметая веера сверкающих брызг. Нагретая за день солнцем вода нисколечко не холодила, и понемногу к Тарику стали возвращаться чувства – вернее, одно, заслонившее все остальные: ликующая радость оттого, что он вырвался из жути наяву, и еще запоздалое раскаяние за то, что думал о Бальдере плохо…
Долго они так шагали-бежали. Наконец Ямщик повернул вправо, выскочил на берег, и Тарик без команды последовал за ним. Поскользнулся мокрыми ногами на траве, но, взмахнув руками, удержал равновесие и не выпустил башмаков.
– Обуваемся! Тут змеи шныряют!
Мало приятного натягивать носки и башмаки на мокрые ноги, но в положении беглеца негоже привередничать… Перед ними простиралась обширная пустошь с невысокой полоской леса вдалеке. Тарик ждал, что раздастся команда припустить бегом, но Ямщик остался на месте, чутко прислушиваясь. Помаленьку и Тарик стал различать посреди ночной тишины собачий лай, и лицо Бальдера посмурнело. Он зло проворчал сквозь зубы:
– Надо же, не такие уж раздолбаи они тут, в глуши… А впрочем, и глушь недалеко от столицы…
– Что? – решился спросить Тарик, не распознав в крепнущем собачьем лае никакой такой особой угрозы.
– Хваткие, мать их сучью, – ответил Бальдер, не поворачиваясь к нему. – Пустили собак по обоим берегам, чтобы точно определить, где мы выйдем. Эта ухватка не на зверя, на человека, песики не охотничьи, а людоловы…
Тарик и о таких читал, но сейчас не время хвастать книжными познаниями, приносящими в жизни мало радости…
– А теперь – вжарили!
И они вновь припустили бегом к далекому лесу – только теперь Ямщик довольно часто оглядывался через плечо, а когда Тарик последовал его примеру, скомандовал:
– Шею не вывертывай, под ноги смотри!
Собачий лай теперь раздавался беспрестанно, стал громче и ближе.
– Стой!
Тарик остановился, переводя дух. Пожалуй, теперь можно и оглянуться, самое время… Лишь сейчас он ощутил, что мокрые штанины противно липнут к ногам, да и кафтанчик от брызг промок до плеч – но сейчас на это наплевать…
Они пробежали по пустоши майлы две, не меньше, и ручей уже не виден, но с той стороны несутся два проворных темных комка, на глазах вырастающие в очертания собак, и, далеко от них отстав, поспешают люди – на таком расстоянии их не сосчитать. Они спустили собак, и от них не уйти даже бегом, а на деревья лезть – себя погубить. Похоже, их там много. А у Ямщика только засапожник, у Тарика нет ничего…
Но на лице Бальдера не было ни испуга, ни даже растерянности – одна хищная улыбочка. Спокойно глядя на приближавшихся со злобным лаем собак, на далеко отставших от них людей – теперь можно разобрать, что их пятеро, и в руках у них поблескивает железо, похожее на лезвия коротких галабард наподобие тех, что носят Стражники, а на поясах болтаются ножны длинных кинжалов, – Ямщик насмешливо приговаривал:
– Ну, давайте ближе, сучье племя, четверолапое и двулапое… Прыткие – видно, хорошо вас кормят… И все ж пентюхи вы тут – никакого огнестрела не видно, привыкли безоружных гонять… А вот мы, городские, знаете ли, кусучие, мы пироскаф видали в натуре и даже на нем езживали…
Неведомым образом его уверенность передалась Тарику: Ямщик спокойно стоял на расставленных ногах, его голос звучал насмешливо, без тени тревоги. Собаки уже на расстоянии пары выстрелов из лука…
Распахнув жилет, скрестив руки, Бальдер вырвал из-за широкого пояса два больших длинных предмета, навел их на вытянутых руках на ускоривших бег собак. Тарик не сразу узнал пистолеты, которые прежде видел только на картинках, и тут дважды громыхнуло, сверкнули вспышки, в сторону собак метнулись струи густого дыма – и они на всем бегу осеклись, покатились по земле, упали и больше не шевелились. Их хозяева, пробежав еще пару шагов, застыли, послышались испуганные вопли – и они со всех ног кинулись бежать в ту сторону, откуда пришли.
Дым медленно таял в рассветном безветрии, витал запах гари, прежде не знакомой Тарику, – ага, вот как пахнет сгоревший горючий прах…
– Вот так, – сказал Бальдер, затыкая пистолеты за пояс. – Больше собак у них нет, иначе непременно прихватили бы. Если остальные и кинутся в погоню всей шайкой, опоздают… Ходу!
И они вновь пустились быстрым шагом по редколесью и бегом – по пустошам. Прошло не так уж много времени, и Тарик увидел плоский камень с закругленной верхушкой, поросший мхом, но не настолько, чтобы нельзя было разобрать глубоко высеченный герб – тот, что намозолил глаза в замке. Герб маркизы. Он уже видывал такие камни прежде, и у него вырвалось:
– Межевой знак!
– Он самый, – сказал Бальдер. – Кончаются угодья маркизы, и начинаются земли рыбарей. Теперь мы в безопасности.
– Точно?
– Объясню потом. Бегом! Мы уже близко…
Тарик замолчал и припустил по очередной пустоши. Через недолгое время опять потянулось редколесье, а там Тарик увидел привязанных к тоненькому молодому клену двух коней, запряженных в знакомую коляску, и с облегчением почувствовал себя так, словно после долгого, полного опасностей путешествия вернулся в безопасный и уютный родительский дом.
Фигура в балахоне с опущенным на лицо капюшоном выступила им навстречу. Отойдя в сторонку, тихонько перекинулась с Бальдером парой слов, после чего ушла в лес, моментально затерявшись среди низких крон и высокого кустарника, как и не было ее. Бальдер достал из ящика на облучке пузатую пляшку и надолго к ней присосался, запахло крепким напитком.
– А можно мне? – попросил Тарик.
Сделал большой глоток – это оказалась добрая водочка на каких-то ягодах, ничуть не дравшая горло, – ухитрился не закашляться и вернул пляшку, чувствуя, как приятное тепло чуток ударило в голову и растеклось по жилочкам.
– Хорошее лекарство от переживаний, правда? – усмехнулся Бальдер. – Ну что же, сударь Тарик… Не стоит особенно прохлаждаться – мы вне опасности, но береженого удача бережет… Два пути есть у нас: либо выезжаем на Королевский Шлях и возвращаемся в Арелат, либо, как и задумано, держим путь в Тихую Пристань, где нас уже ни одна собака не достанет…
– Едем в Тихую Пристань, – решительно сказал Тарик. – Раз уж вы говорите, что там мы в полной безопасности… – И поторопился добавить: – Нужно же выполнить отцовское поручение.
– Седок – барин, – серьезно сказал Бальдер. – Пришлось сделать изрядный крюк, но часа через полтора будем там. Я только кое-что сделаю, не помешает…
Достав из ящика небольшой мешочек, он сноровисто принялся за работу… Тарик видел это впервые и смотрел с живейшим интересом. В голых книжках писалось просто: сыщик, или разбойник, или пират «зарядил пистолет». Оказалось, дело непростое и долгое: вставив в дуло вороночку, Бальдер насыпал туда горючего праха, примял его палочкой с круглой рукоятью, забил тем же приспособлением большую круглую пулю, насыпал праха на полочку рядом с курком, повторил то же с другим пистолетом. Покончив с этим и заткнув пистолеты за пояс, принялся отвязывать коней. Весело поторопил:
– Ну, в путь!
Тарик обезьяном взлетел на козлы, чувствуя несказанную радость и облегчение. Кони неторопливо пошли по редколесью.
– Ну, и что же с вами случилось? – спросил Бальдер. – Дорога длинная, любопытно послушать…
Тарик принялся рассказывать, не пропуская сцен, которые его немного конфузили. Бальдер его внимательно слушал, лишь пару раз перебив вопросами.
– Ну что же… – сказал он, едва Тарик дошел до того места, когда путь ему преградил пес, и умолк. – Не самая удивительная история из всех, которые я слышал, но бесовски жизненная…
– Значит, все так и есть, как рассказывала эта Ялина? И Кровавое озеро, и все остальное?
– Наверняка, – сказал Бальдер. – Иные ошалевшие от безнаказанности благородные особы забавлялись и почище…
– Но здесь, в Покойном Кругу? В перегоне от Арелата?
– Ох, сударь Тарик… Где темнее всего?
– Под землей, в рудничном пробое, если гаснет свет…
– Темнее всего – под пламенем свечи… – сказал Бальдер. – Есть такая старая приговорка. Когда в следующий раз увидите горящую свечу, приглядитесь хорошенько… Представляю, каково вам там было…