Только ли в этом причина? Последние события заставляли её анализировать всё и вся, иногда чрезмерно. Или она по-прежнему опасается чего-то неведомого, чему не знает названия, и поэтому пытается скрываться? Так для Винченти уже нет никакой тайны, более того, они на порядок болтливее Шатийонов, хоть и только между собой.
Нет, если интуиция говорит — нужно слушаться. Тем более, что решение нашлось.
* 36 *
Наутро она встала к дядюшкиному завтраку и поинтересовалась за кофе:
— Дядя, а у кого сейчас ключи от мансарды? И не живёт ли там кто-нибудь?
— Знаешь, даже и не представляю. Спроси у Женевьев, она должна лучше знать.
Тётушка тоже оказалась не в курсе.
— Спроси Марго, детка. Она хоть там и не ночует, но обычно всё про всех знает.
Марго поднялась последней, и не сразу сообразила, в чем дело.
— Мансарда? Позвони Филиппу, он привезёт. Это место в последнее время популярно среди его ветви нашей семьи, — фыркнула она. — Постой, а ты что, решила отселиться? Чего это ты?
— Мне нужно, — кратко ответила Элоиза и замолчала.
— Ты собралась заниматься там чернокнижием или развратом? — любимая сестрица всегда оказывалась изумительно точна. — В принципе, да, ни для одного, ни для другого дом не подходит, ты права. Так чем же именно?
— Мне просто нужно место для встречи без свидетелей, — Элоиза постаралась пожать плечами как можно более нейтрально.
— Это с кем тебе нужно встретиться без свидетелей? Неужели с властителем роз? И какой смысл прятать его от семейства, он же приличный человек, как я понимаю? — нет, Марго не обладала способностями, но подобные ситуации нутром чуяла.
— Марго, а даже если и так? Я, черт возьми, хочу свидание, а не светский раут, ясно тебе? — Элоиза, не удержавшись, рявкнула.
Марго даже и не подумала отвести от неё свои прозрачные зелёные глаза.
— Молчу, молчу, молчу. Сейчас даже сама позвоню Филиппу, пусть днём привезёт тебе ключи.
— А ему мансарда вообще зачем? — Элоиза была рада любому предлогу увести разговор от своей особы.
— Ну как… Иногда он сам там живёт, когда с Моникой ссорится. Проблемы у них в последнее время, но разбегаться они не готовы, поэтому в острые периоды Филипп живет в мансарде. А недавно Жан-младший уволок у отца ключи и устроил там какую-то непотребную вечеринку с одноклассниками. Не знаю, что они там делали, но слышала, как отец потом беседовал с мелким о том, что стоит делать, а что — нет. Ты же можешь представить, что способны учинить семнадцатилетние дурни, если у них есть деньги и пустая квартира? Вот соседи снизу наутро отцу и позвонили. И выразили надежду, что такое не будет повторяться слишком часто и допоздна. Ты также можешь представить, что папа способен сказать молодому оболтусу. Что он сказал Филиппу — не знаю.
— Право, мне даже хочется поговорить с племянником о свободе и о том, как ей пользоваться, — хмыкнула Элоиза.
Ещё бы, на неё-то никогда никто не жаловался, а она в своё время, когда там жила, ни в чём себе не отказывала!
— Займись, — хихикнула Марго. — Так я звоню Филиппу и приглашаю его на обед?
— Звони.
* 37 *
Помянутая мансарда находилась неподалёку от фамильного особняка, на улице Дофина. Её приобрёл в конце девятнадцатого века родной брат деда нынешнего герцога де Шатийона — по семейной легенде, он содержал там любовницу и парочку внебрачных детей. Любовница и дети растворились во времени и пространстве, а мансарда осталась в семейной собственности. Именно там жили в первый год после свадьбы родители Элоизы — Жером де Шатийон и Розамунда Феретти. Сама Элоиза тоже там жила во время разнообразной учёбы, и случалось, что даже не одна. Туда временами уходил «искать себя» Поль де Шатийон, ныне преуспевающий владелец медиа-империи, в которую входили телеканал, парочка глянцевых журналов, новостные сайты разной направленности и газета. А сейчас вот, оказывается, Филипп уходит туда дистанцироваться от супруги. А его сын — пробовать на зуб свободу. Хорошее место — шатийонская мансарда!
Филипп действительно привёз ключи в обед. Внимательно оглядел Элоизу.
— Ты что, там жить собираешься?
— Да что вы все заладили — жить да жить. Нет, не собираюсь, мне только на выходные.
— Тогда ладно. А то мало ли, как сложится — я понимаю, что это не моё личное, но как-то привыкаешь, что у тебя всегда есть угол, куда можно уйти на некоторое время, — раздумчиво сказал он.
— Так ты сюда приходи! — радостно сказала Марго. — Искать тебя здесь Моника никогда в жизни не додумается.
— Ага, и объяснять отцу, что это у нас такое происходит, — хмыкнул Филипп.
— Ну и объяснишь. Глядишь, он ещё и что полезное присоветует. Он же с мамой как-то живет всю жизнь, и ничего.
— Знаешь, когда он еще не ушел в отставку, он и дома-то бывал сама помнишь как часто. Они просто не успевали так надоесть друг другу, чтобы начать выносить мозг по любому поводу, — буркнул Филипп.
— Ладно, прорветесь, Моника далеко не самый худший образчик женщины, это я тебе как женщина говорю, — рассмеялась Марго.
— Умеешь ты утешить, — хмыкнул Филипп. — Элоиза, а ты чего молчишь?
— А что там у вас с собакой получилось? — вдруг спросила Элоиза.
— А что с собакой? Померла зимой. Старая была.
— А почему новую не заведете?
— Да зачем она? Детям не до собак, мне, видимо, тоже. К старому Арсу мы привыкли, конечно, а вот решиться и завести нового… Возиться же, воспитывать… Тут детей непонятно, как воспитывать, чтобы не выпрягались, слышала ведь уже, наверное, про эту мансарду и сынка моего?
— Слышала. Что ж, бывает. А все же ты подумай, — улыбнулась Элоиза. — Вдруг поможет?
— Ты, конечно, зря не говоришь, но чтобы щенками лечили природную человеческую склочность, я ещё не видел! Ладно, мне пора, до воскресенья, — Филипп поцеловал и Элоизу, и Марго, и отправился дальше по своим делам.
* 38 *
Таким образом, наведаться в мансарду удалось в среду ближе к вечеру. Марго увязалась за компанию, и посмотреть — как там оно сейчас, давно ведь не была.
Там оказалось очень хорошо. Видимо, Филипп предположил, что уходить из дома нужно в место обустроенное и комфортное, и в мансарде сделали ремонт и заменили мебель. Кухня блистала стальными и стеклянными поверхностями, и туда удалось втолкнуть даже небольшую посудомоечную машину. В комнате тоже образовалась новая мебель, и более того, на подоконниках в горшках росли и цвели какие-то цветы! Элоиза смотрела на всё это с изумлением и думала — интересно, кто эти цветы поливает?
— Марго, а кто здесь убирается? Не Филипп же?
— Нет, конечно. Франсуаза приходит раз в два или три дня, он с ней договорился. В общем, здесь ничего специально делать не нужно — постель в шкафу в комнате, посуда в шкафу на кухне, плита и микроволновка тоже есть. Правда, я очень сомневаюсь, что ты станешь готовить какую-то еду!
— Правильно сомневаешься, — хмыкнула Элоиза.
— Поговори с Паскалем, пусть он тебе что-нибудь приготовит, что вкусно и можно разогреть. Он придумает.
Марго тоже не особенно задумывалась о том, что следует сделать с продуктами, чтобы они превратились в еду. Но с кухней от Паскаля жить иначе было просто глупо.
— А кофеварки здесь нет? — удивилась Элоиза.
— А Филипп не любит кофе из кофеварки. Он в охотку варит в турке раз в полгода, а всё остальное время пьёт чай или вино. Турка на полке, я думаю, ты ещё не забыла, что с ней нужно делать, и справишься, — хихикнула Марго.
— Справлюсь, — буркнула Элоиза.
— А если вдруг нет — так приходи домой, там накормят, — Марго продолжала хихикать.
— Марго, — скривилась Элоиза, — можно подумать, ты у нас прямо высококлассный специалист в области хозяйства! Ладно бы Линни меня жить учила, она всё это делает легко и на раз, а ты!
— Хорошо, не сердись. Просто ты меня удивляешь. Можно ведь не напрягаться и остаться дома, — пожала плечами кузина.
— Нет, — отмахнулась Элоиза. — Не обсуждается.
17. Вот прямо собственный дом
* 39 *
В четверг вечером Элоиза встретила в аэропорту Доменику. Та была ощутимо рада её видеть и сразу же заявила, что, конечно, ещё присмотрится, но сейчас не видит никаких особенных проблем. Выздоровление идет обычным порядком. Да, процесс будет продолжаться, но это неизбежно. За три дня после полостной операции не восстанавливаются. Да и три недели маловато, по большому счету. Так что всё в порядке.
Семейство де Шатийон было радо видеть Доменику, а Доменика — их всех. На дополнительный семейный ужин заглянули Поль и Филипп с Моникой. Гостья уверила внимательных слушателей в том, что с Элоизой всё хорошо, выслушала множество новостей, и в числе прочего — историю о появляющихся каждый день розах. Их формы, цвета и размеры продолжали поражать разнообразием. Элоиза и не подозревала, что в природе существуют такие розы.
Но Доменика посмеялась и сказала, что розы — это же так мило, не правда ли? И спросила о Себастьене, но только когда они остались наедине.
— Скажи, неужели ты не виделась с ним с тех пор, как уехала сюда?
— Он уезжал по работе, — пожала плечами Элоиза. — На самом деле, он приедет завтра.
— Неужели? — усмехнулась Доменика. — И ты пригласила его сюда?
— Нет, — улыбнулась Элоиза. — Что же, думаешь, мне некуда его пригласить?
— Не сомневаюсь в твоих возможностях. Но почему не здесь?
— Сама не знаю. Но у меня по-прежнему есть ощущение, что чем меньше информации, тем лучше. Я никак не могу её сформулировать и объяснить, но оно есть.
— Знаешь, мне не нравятся эти твои странные ощущения. Ты не обсуждала их с моей матерью?
— Нет. Но кое-что другое смогла обсудить, это для меня уже много, — рассмеялась Элоиза.
— Всё равно, что-то в этом странное. Я не большой специалист в интуитивном и в предчувствиях, но очень не люблю, когда чего-то не понимаю. Поговори с Примой. Вдруг и вправду что-то серьёзное?
— Я могу разве что обещать подумать об этом.