18
Стикс
– Садитесь, – сказал Джин, и Генли осторожно сел в освещенный круг. Они с Маннином долго ждали, но затем решились на отчаянный поступок: одни, невооруженные, пошли в лагерь стиксайдцев, к калибанам. В лагере пахло алкоголем. Кто-то встал и пропустил их к костру. Им подали чашки.
Генли выпил первым, стараясь не ощущать вкус. Это было что-то вроде пива, но сильно вязало рот. Он протянул деревянную чашку Маннину и посмотрел на Джина.
– Хорошо, – сказал Джин. Фигура из прошлого людей.
Он был одет в кожу. Потное лицо его блестело, в глазах мелькали искорки.
– Хорошо, Генли, Маннин.
– Джин.
На лице обозначились ухмылка. Глаза танцевали. Джин снова взял чашку.
– Вы хотели поговорить со мною.
– Да.
– О чем?
– О многом, – выпитая чашка давала себя знать. Пальцы одеревенели. В глубине души Генли побаивался. – Например, о том, что это за напиток.
– Пиво, – сказал Джин. – А вы думали, что это что-то другое, Генли? – Он выпил из той же чашки, что и Генли, и ему наполнили снова. Здесь были только мужчины, двенадцать человек. Три пятидесятилетних. Остальные молодые. Но Джин был самый молодой из всех. – В чашке могла быть голубая рыбка. Тогда бы вы умерли. Но вы пришли сюда сами. И без оружия.
– База хочет говорить с тобой. О многом. Может быть, будет лучше для всех, если мы лучше узнаем друг друга.
– А может, нет.
– Мы давно живем рядом друг с другом, – сказал Маннин.
– Да, – ответил Джин.
– В Стиксе последнее время дела пошли лучше.
Джин выпрямился, посмотрел на Маннина, затем на Генли.
– Вы следите за нами?
– А почему бы нет? Разве нельзя? – спросил Генли.
– Я говорю от имени Стикса.
– Нам бы хотелось совершать экспедиции и изучать планету, не подвергаясь опасности.
– Где вы хотите путешествовать?
– По реке. И говорить с твоими людьми. Хотим быть вашими друзьями.
Джин задумался. Генли внезапно вспотел. Неужели вся линия поведения была неправильной?
– Друзья, – повторил Джин, как бы пробуя на вкус это слово. Он вопросительно посмотрел на них. – Со звездными людьми. – Он протянул руку за чашкой, не отрывая взгляда от них. На лбу его обозначилась морщина. – Мы поговорим о переговорах, – сказал он наконец.
Год 189, день 30
Рапорт Генли директору Базы
Наконец произошла встреча со стиксайдцами лицом к лицу. После инцидента с Ма-Ги Джин долго отказывался от встречи и только недавно он разрешил мне и Маннину войти в лагерь. Очевидно, его уязвленное самолюбие было удовлетворено столь долгим нашим молчанием, а также тем, что мы сами пришли к нему.
Он уже не старался оскорбить нас, был гостеприимным и даже угостил нас едой и пивом. Молодой стиксайдский лидер сначала был надменным, но затем стал дружелюбным, продемонстрировал чувство юмора и держался с нами легко и просто. Встреча была полной противоположностью той, что состоялась четыре дня назад.
Я настаиваю, чтобы доктор Ма-Ги не вступала в контакты со стиксайдцами. Имя Ма-Ги известно стиксайдцам и они относятся к ней с враждебностью. Видимо, это связано с враждебностью, которую жители Стикса испытывают к клаудсайдцам.
19. Год 189, день 35
Башни Клауда
Было удивительно легко попасть к башням Клауда. И что более удивительно, можно было просто ходить между ними.
Ма-Ги пришла одна. Только магнитофон был спрятан на ней, да сумка висела через плечо. Она боялась, но это был совсем не тот страх, что возбудил в ней Джин. Этот страх был вызван замешательством, стыдом. Она боялась, что Элаи не поймет ее. Единственный способ, с помощью которого она могла надеяться войти в контакт, это просто бродить между Башнями, пока это хождение не вызовет какую-нибудь реакцию со стороны клаудсайдцев.
В этот ясный зимний день она надеялась встретить либо девочку, либо калибана.
Но никого не было.
И вот перед нею громоздились темные громады Башен. Можно было подумать, что это город. Город из земли, с наклонными стенами домов цвета земли, расположенными по спиралям.
Она знала, что Первая Башня – это ближайшая к реке, так говорила ей Элаи. Ма-Ги прошла мимо первых курганов, мимо работающих людей, которые делали вид, что не замечают ее. Она проходила мимо играющих детей, ариэлей, калибанов, греющихся на солнце, плотников, которые занимались ремонтом дверей и окон Башен. Трое калибанов охраняло внутреннюю стену. Сердце у Ма-Ги опустилось, когда калибаны поднялись, окружили ее, а один из них обнюхал ее и стрельнул языком в лицо.
Этот калибан остался снаружи, остальные двинулись ко входу в Башню.
Она не была уверена, что ей нужно идти за ними, но все же она решилась и, подтянув ремень сумки на плече, с опаской вошла в темный холодный земляной коридор, который своими когтями создали несколько поколений калибанов. Здесь было темно, абсолютно темно, и клаудсайдцы, если они ходили именно здесь, были вынуждены двигаться на ощупь. Только изредка в коридор падали светлые пятна из узких отверстий, проделанных в стенах. Это была просто тьма, царство атавистического страха, царство жителей тьмы – и это клаудсайдцы называли своим домом!
В слабом свете впереди появилось очертание человеческой фигуры. Ма-Ги резко остановилась.
– Я пришла увидеть Элаи, – сказала она, когда ее дыхание немного успокоилось.
Тень повернулась и пошла вперед, вскоре исчезнув за поворотом. Ма-Ги перевела дыхание и решила идти за человеком.
Она слышала впереди себя шаги, слышала какое-то шуршание, а когда кто-то прошмыгнул мимо нее, она от ужаса прямо вжалась в стену. Поворот за поворотом она следовала за своим гидом, проходя мимо дверей, некоторые из которых были открыты, и оттуда бил солнечный свет через окна. В одних комнатах были люди, в некоторых калибаны, а в других комнатах она видела людей, которые по поведению очень напоминали калибанов – по их молчанию, по манере поворачивать голову... Она слышала смех, детские голоса, и понимала, что даже здесь, в таком странном месте, идет обычная жизнь.
Спиральный коридор, который становился все уже, внезапно вывел ее в освещенный солнцем широкий холл, который просто ошеломлял своими размерами. Потолок его был украшен и укреплен земляными колоннами. Ма-Ги внезапно оказалась в самом центре холла, среди полусотни людей и такого же количества калибанов. Они ждали ее, как будто знали о ее приходе. Из окон холла были видны все окрестности, и находящиеся здесь могли видеть приближение Ма-Ги, могли наблюдать за нею в течение часов.
Ма-Ги стояла перед хмурой женщиной, которая некоторое время рассматривала ее, а затем медленно опустилась в деревянное кресло. У ножки кресла опустилось тело калибана, который положил голову так, чтобы ее касалась рука женщины.
И затем Ма-Ги увидела лицо, которое было ей знакомо, лицо девочки, стоящей возле стены, а рядом с нею лежал огромный калибан со шрамом на боку. Ма-Ги долго смотрела на нее, но на лице девочки не было никаких признаков того, что она узнает ее.
Ма-Ги быстро посмотрела на остальных, на женщину.
– Меня зовут Ма-Ги, – сказала она.
– Эллаи, – сказала женщина, и Ма-Ги сразу поняла кто перед нею.
– Я здесь... – сказала Ма-Ги, так как Элаи советовала говорить прямо и без уверток. – Я здесь потому, что стиксайдцы пришли на переговоры с нами. А База считает, что мы не можем вести переговоры со стиксайдцами, не ведя переговоров с клаудсайдцами.
– Что же ты хочешь сказать?
– Спрашивайте.
Эллаи медленно кивнула. Пальцы ее ласково теребили грубую шкуру калибана.
– Как там этот мальчик в Стиксе?
Ма-Ги прикусила губу.
– Он уже не мальчик. Люди подчиняются ему.
– А эта башня возле наших ворот. Почему вы позволили построить ее?
– Не в наших правилах вмешиваться в дела за Оградой. Хотя для нас это тоже не очень удобно.
– Вы поступаете глупо, – сказала Эллаи.
– Но мы не вмешиваемся и в ваши дела тоже.
Выиграла она этот этап? Или проиграла? По лицу Эллаи понять было это невозможно.
– И зачем ты пришла сюда?
– Мы не хотим, чтобы кольцо Башни Стикса отрезало нас от контактов с вами. Но если мы предложим вам строить свои Башни ближе к нам, это вызовет новую войну, а мы вовсе не хотим этого.
– Если вы не вмешиваетесь ни во что, то как же вы повлияете на стиксайдцев, чтобы они не строили новых Башен?
– Мы дадим им понять, что у нас есть свои пути, по которым мы хотим ходить, и не желаем, чтобы нам в этом препятствовали.
Эллаи снова задумалась.
– А что еще сделаете вы?
– Мы дадим стиксайдцам кое-что еще, о чем они задумаются.
Эллаи нахмурилась, затем махнула рукой.
– Хорошо, делайте это, – сказала она.
Среди собравшихся начался шепот, движение, заворочались калибаны, поднимая воротники.
– Итак, – сказала Ма-Ги, ощущая беспокойство в этом царстве шорохов и приглушенных звуков, – итак, если мы будем перемещаться сюда к вам и обратно, а вы будете делать то же самое, стиксайдцам станет ясно, что мы намереваемся оставить этот путь постоянно открытым для нас и вас.
Пожилой лысый человек приблизился к Эллаи, присел рядом с нею на корточки и начал гладить калибана. Эллаи ни разу не взглянула на него.
– Сейчас ты уйдешь отсюда, – сказала Эллаи, не спуская глаз с Ма-Ги, – и больше никогда не вернешься сюда.
Сердце Ма-Ги упало. Она почувствовала, что вся тщательно построенная ею конструкция развалилась. Она постаралась, чтобы глубокое разочарование не отразилось на ее лице.
– Но тогда стиксайдцы будут говорить, что предпочитают строить Башни где хотят, и вы ничего не сможете поделать.
– Уходи.
Снова шорохи, перешептывания. Движение калибанов. Люди, если их можно назвать людьми – существа с холодными безумными глазами сгрудились вокруг кресла Эллаи.
Маленький серый калибан, подобно змее, выполз на середину комнаты и положил на пол камень, который держал во рту. Затем появился второй калибан и положил рядом второй камень. Безумие. Это безумие вызвало холодную дрожь по всему телу Ма-Ги. Она вдруг вспомнила, насколько труден ее обратный путь в темноте подземелий, где с нею может случиться все, что угодно.