Кошмарна повседневная, обычная жизнь зэков. Все в лагере сделано для того, чтобы низвести человека до положения животного. В жилом бараке царит воровство, заставляющее заключенных устраивать тайники («заначки») в самых необычных местах. Воруют и в столовой. Опаздывает человек – кто-нибудь из бригады стережет его пайку. Иначе унесут.
В лагере, как и на воле, царит строгая иерархия, хотя есть нечто, объединяющее всех, – общий трагизм судеб. Особое место среди зэков занимают верующие и интеллигенты. Баптист Алешка не расстается с записной книжкой, где у него переписана половина Евангелия. Фельдшер Коля Вдовушкин, бывший студент литературного факультета, арестованный со второго курса, тайком от доктора Степана Григорьевича пишет стихи. Все это – и Библия, и стихи – способ противодействия ужасу, ужасу повседневной лагерной суеты. Верхнюю ступеньку лагерной иерархии занимает бригадир.
Беспросветное, страшное будущее зэков запечатлено в образе старика Ю-81. Но в этом же образе есть своя несломленность, своя непокорность силе зла.
Не примирился со своим положением зэка и Шухов. История Ивана Денисовича не менее трагична, чем у любого другого заключенного. Сначала была война. В феврале 42-го попал в окружение, а потом в плен. Бежал с четырьмя товарищами, пробирался к своим. «Только двоих автоматчик свой на месте уложил, третий от ран умер, двое и дошло... Открылись: мол, из плена немецкого. Из плена?? ...Фашистские агенты! И за решетку». Так и сел Иван Денисович «за измену родине», за то, что якобы выполнял задание немецкой разведки.
Как и у других заключенных, жизнь Шухова втиснута в жесткие рамки лагерного распорядка: подъем, завтрак, ТЭЦ, обед, снова работа, ужин, вечерняя проверка. Невозможным кажется при такой отупляющей, растянувшейся на многие годы «тягомотине» сохранить в себе человека. Ан нет! Находятся в Иване Денисовиче силы остаться личностью, сохранить человеческое достоинство. И основа всему – с детства воспитанное трудолюбие.
Уже в лагере выучился Шухов на каменщика, стал незаменимым мастером в своей 104-й бригаде. Именно народная привычка к труду помогает Ивану Денисовичу выстоять, все превозмочь, остаться человеком.
Солженицын в своей повести не пишет ни о каком явном сопротивлении лагерному начальству, ни о каком бунте или восстании. Нет, день идет за днем, год за годом, десятилетие за десятилетием. Но любое мгновение подневольной жизни, сосчитанное многократно каждым зэком, становится полем боя за человеческое достоинство. И человеку дан выбор в этом противостоянии личности эпохе тоталитаризма. Выбор трагический, но неизбежный.
«Тема праведности в рассказе А. И. Солженицына „Матренин двор“
Несколько лет назад довелось мне побывать на выставке работ известного художника Ильи Глазунова.
Сразу же привлекла внимание картина «Мистерия ХХ века» (1978 г.).
Подчиняясь строгой логике авторской композиции, в правом нижнем углу картины, то есть на предельном удалении от ораторствующего Ильича скорбно застыли две фигуры – выдающийся русский писатель А.И. Солженицын и старушка с внутренне просветленным лицом – знаменитая Матрена, героиня рассказа «Матренин двор». А она-то тут причем? Попробуем понять, что хотел сказать своим читателям Солженицын, создавая образ Матрены?
Повествование в «Матренином дворе» (1959 г.) ведется от лица бывшего зэка, советского заключенного, что придает всему описываемому особую жизненную глубину и достоверность. «Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался наугад – просто в Россию».
Ехал учительствовать. Увы! Перед глазами Игнатьича предстает разоренная коммунистами и советами страна. И не вызывает уже особенного удивления, что жить здесь становится человеку неуютно и трудно. Рушатся вековые устои, на которых всегда зиждился крестьянский мир: семья, любовь к земле и труду на ней, привязанность к родному дому.
Солженицын одним из первых определил в русской литературе второй половины ХХ века круг тем и проблем «деревенской прозы», набравшей позднее полную силу в творчестве В. Распутина, В. Шукшина, и многих других писателей. И в этом смысле рассказ «Матренин двор» занимает совершенно особое место.
В центре внимания Солженицына – жизнь простой деревенской женщины. Замуж Матрена вышла еще до революции. Детей у нее было шестеро, но один за другим умерли все очень рано. Потом появилась воспитанница Кира. А муж Матрены так и не вернулся с последней войны. И осталась Матрена Васильевна одна в большом старом доме. «Строено все было давно и добротно, на большую семью, а жила теперь одинокая женщина лет шестидесяти». Тема родного дома, очага, ставшая одной из центральных в «деревенской прозе», именно в «Матренином дворе» Солженицына заявлена столь трагедийно остро и определенно.
Матрена – хранительница очага, однако эта ее естественная миссия обретает под пером художника-мыслителя подлинную масштабность и философскую глубину. И уж не только о родном доме идет речь – о сохранении самой России. В нехитрой жизни Матрены Васильевны Григорьевой просвечивает та самая непоказная праведность, без которой не может возродиться Россия.
В советское время много было наворочено несправедливостей с Матреной. Всю жизнь проработала она в колхозе, а пенсии так и не выработала. Лишь любовь и привычка к труду спасают эту простую русскую женщину от тоски и отчаяния.
Всякая работа спорится у Матрены Васильевны. Кажется, при таком трудолюбии да при такой сноровке даже в нашей стране можно было бы обзавестись хоть каким-то хозяйством. А Матрена «не гналась за обзаводом». Зато сохранила, словно бы следуя библейским заветам, нрав свой общительный, сердце, способное к состраданию.
Жалеет Матрена всех, кто несет на себе отпечаток болезни или жизненного неустройства. Может быть, поэтому безропотно отдает Кире и ее молодому мужу горницу, отрезанную по-живому от старого дома.
Образ погрузившегося в мирскую суету и стяжательство, но одновременно по-своему и несчастного Фаддея во многом противопоставлен образу Матрены. Они когда-то любили друг друга, собирались свадьбу сыграть. Но судьба сложилась иначе. Лютая обида чувствуется в угрозе Фаддея «порубать топором Ефима и Матрену». Самой страшное, что угроза эта отчасти сбывается. Только теперь сама судьба опускает безжалостный тесак на седую Матренину голову: героиня гибнет в железнодорожной катастрофе.
Праведность уходит из жизни – вот о чем предупреждает Солженицын. И процесс этот очень опасен, ибо связан с разрушением коренных устоев народного характера. Ведь вместе с Матреной уходит в небытие тысячелетняя Россия, а это уже страшно. Особенно страшно в наше время, когда все мы пытаемся «обустроить Россию». Получится ли? Хочется верить!
«Человек и история» (повесть Александра Солженицына «Раковый корпус»)
«Человек умирает от опухоли – как же может жить страна, проращенная лагерями и ссылками?»
Творчество выдающегося русского писателя Александра Исаевича Солженицына давно уже признано во всем мире, но на родину писателя его произведения начали возвращаться лишь в 80-х годах теперь уже прошлого столетия. Слишком уж трагичной оказалась правда, запечатленная в «Матренином дворе», «Красном колесе» и, разумеется, в документально-художественной летописи сталинских репрессий, получившей название «Архипелаг ГУЛАГ». На долю самого художника выпали сталинские репрессии... Вот из этого трагического опыта и родилась повесть «Раковый корпус» (1963–1967 гг.)
Название повести Солженицына многомерно. Речь идет не только о медицинской клинике для раковых больных, но и обо всем нашем больном обществе. Дата обозначена точно – перед нами зима-весна 1955 года. Начало «оттепели». Уже начинают возвращаться первые реабилитированные, уже сменен весь Верховный Суд.
По-разному относятся к этим переменам раковые больные, ожесточенно спорят друг с другом, пытаются доказать свою правоту. Палата становится как бы зеркальным отражением того мира, который так щедро формирует тиранов и предателей. Собственно говоря, почти каждый герой повести может быть отнесен к одному из этих разрядов.
«Раковый корпус» – антисталинская книга. Смерть кровавого тирана вызывает искреннюю радость заключенных в лагере. Даже молодой геолог Вадим Зыцарко внутренне поддерживает последователей «вождя всех времен и народов».
Нет, сталинизм не мертв. Он активен, он борется за души людей и иногда даже побеждает. Дочь Русанова Авиета и его сын Лаврик, получивший имя в честь Берии, вполне разделяют взгляды отца...
Павел Николаевич Русанов – верный слуга взрастившей его системы. Он убежденный сталинист, ностальгически вздыхающий по «прекрасному честному времени». Павел Николаевич выступает за продолжение массовых репрессий. Десталинизация вызывает у него страх. Солженицын не оставляет Русанова без своеобразного возмездия. Болезнь Павла Николаевича смертельна и лишь временно отступила. А надеяться на «чистую совесть», которая, по мысли Ефрема, может даровать исцеление, нельзя. Бредовый сон Русанова – это нравственный суд над мелкой душонкой доносчика и подлеца.
В своей повести «Раковый корпус» Солженицын показывает искажающую человека силу страха. Так, Шулубин сам относит себя к категории приспособленцев. Он отлично понимает технологию оболванивания народа, к которой прибегали Сталин и его сообщники. Рассуждения Шулубина о Владимире Соловьеве и Фрэнсисе Бэконе глубоки и точны. Увы, его недюжинные способности и глубокие познания пропадают зря. Провинциальный библиотекарь не решается отстаивать свои взгляды, не решается на активную борьбу со злом. Можно ли осуждать его за это? Нет. И Костоглотов, этот наиболее близкий самому автору герой, не осуждает умирающего Алексея Филипповича.
34-летний Олег Костоглотов многое испытал на своем веку. Ему присущи неискоренимая жажда справедливости, желание постигнуть высший смысл жизни. В условиях тоталитарного режима такие качества были весьма опасны для человека.