Спустя пару минут со стороны надвратной башни послышались голоса. Поль что-то крикнул в ответ, но его слова заглушил неожиданно налетевший порыв ветра. Следом раздался скрежет, и огромные ворота начали открываться.
— Добро пожаловать в «Драконье гнездо»! — стараясь перекричать ветер, крикнул Поль и приглашающе махнул рукой.
— Драконье гнездо? — переспросила я у стоящей поблизости Сеймоны, а у самой мелькнула странная мысль: «Драконы же гнезд не вьют, они ведь в пещерах живут…»
— Так называется их родовой замок, — отозвалась подруга, и мы двинулись в сторону распахнутых настежь ворот.
Проходя под надвратной башней, подивилась толщине стен — метра два, не меньше, да и ворота мало того, что высотой метра четыре, так и толщина створок не меньше полуметра. Тяжеленные, наверное, как только держатся? Вот и спрашивается, зачем такие маниакальные предосторожности? В долину попасть непросто, сюда подняться — тоже, площадка перед воротами не столь и велика. То есть даже если предположить, что какие-то особо настырные враги подберутся к замку, то к воротам и стене одновременно подойдут не больше дюжины конных или пары десятков пеших воинов. Стоит ли против них такую защиту организовывать?
Внутренний двор, в отличие от предвратной площадки, поражал внушительными габаритами. Еще на подходе к скале я обратила внимание на масштабность строения, но все же тогда расстояние смазывало его истинные размеры. Из своей нынешней жизни я даже не смогла отыскать сравнения, а вот из той, почти забытой земной, это место больше всего напоминало взлетно-посадочную площадку аэродрома. Хотя… Может, мне так показалось в неверном свете звезд и лун?
Пока я размышляла, к нам подоспели слуги, лероссов увели в конюшню, забрали багаж из дилижанса, выпрягли бедных перепуганных насмерть лошадей и спровадили вслед за нашими демонами.
— Братишка!!! — раздался звонкий возглас, и по ступеням, ведущим ко входу в замок, едва ли не кубарем слетело нечто, вихрем налетевшее на Поля.
— Сейла! — Наш товарищ подхватил это нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся девушкой, и с радостным смехом закружил вокруг себя.
От созерцания этой картины у меня в душе что-то екнуло и… Так захотелось оказаться на ее месте, что к горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы. Пришлось отвернуться, сжав кулачки, дабы не выдать своей странной реакции.
— Что с тобой? — слегка коснулась моей руки Сеймона.
— Ветер, — буркнула я, украдкой утирая глаза.
Дальнейшее как-то смешалось в голове, слишком много произошло событий за столь короткий промежуток времени: беглое знакомство с сестрой и братьями Поля, шокировавший своей конструкцией замок, поразивший шириной коридоров, оконных проемов и дверей, а также высотой потолков, не говоря уже о холодной функциональности имеющейся здесь мебели и отсутствии каких-либо декоративных элементов, способных вдохнуть в эти каменные стены хоть каплю уюта. Потом нам показали наши комнаты. Моя оказалась просторной, с огромным, воистину королевским ложем и большим камином, в котором полыхал неимоверно дорогой магический огнекамень. К спальне примыкали гардеробная и туалетная, ненамного уступающие по размерам самой комнате. И повсюду огромные, метра по четыре в высоту, окна и двери, и куда ни глянь, везде камень, камень, камень. Благо хоть тут на окнах имелись гардины, в отличие от коридоров.
Я едва успела разложить свои немногочисленные вещи, умыться и сменить одежду после дороги, как в дверь постучали. На пороге неуверенно мялась хорошенькая девушка лет шестнадцати.
— Литэ Камилла, — робко произнесла она, почему-то потупив взор, — вас ожидают в обеденной зале.
И опять мы идем по пустынным каменным холодным коридорам, где гуляют сквозняки, а каждый шаг отдается гулким эхом. А ведь, насколько я наслышана, род дел Ларго отнюдь не беден, так почему бы не застелить полы коврами и не украсить стены гобеленами, или хотя бы гардины повесить на окна в коридорах? Все как-то теплее и уютнее казалось бы. Да, понимаю, замок очень большой, и разом такое устроить накладно и хлопотно, но что им мешает облагородить хотя бы жилые его части?
Войдя в раскрытые двери, я на миг замерла, щурясь от непривычно яркого света. Под потолком светилось множество плярисов — магических шаров, используемых для освещения помещений в этом мире. Сам же зал поразил своим величием. Да, он оказался под стать всем виденным мною ранее помещениям этого замка: высоченные каменные потолки, опять же каменные стены и иол, незавешенные окна, большущий стол, занимающий едва ли не треть помещения, вдоль него длиннющие широкие скамьи без спинок и лишь во главе громоздкое кресло, больше напоминающее трон. Вот только отделано здесь все было не безликим серым камнем, а разноцветным: основной, белоснежный, эффектно гармонировал с темно-алым и темно-серым, почти черным. Выложенные камнями симметричные крупные узоры придавали помещению торжественный вид.
Все уже были в сборе и ждали только меня. Дело в том, что с учетом особенности здешней меблировки, усаживались за стол строго в определенной очередности. Нет, мужчины конечно же могли переступить через сиденье лавки, заняв положенное им место, но женщины в длинных платьях при всем желании сделать этого не смогли бы, это в академии и дипломированным магичкам дозволялось ходить в брюках, а вот в гостях и на торжествах — платья и только платья.
Наконец-то мы с девчонками пробрались к отведенным нам местам. Рядом со мною сел Леон, затем Сейла и Поль, остальные устроились напротив, оставив кресло свободным.
Стоило всем усесться, как вокруг засновали слуги. Поначалу за столом велся ни к чему не обязывающий светский разговор о том, нравится ли нам учиться в академии, о пути сюда. О наших впечатлениях от долины, города и замка никто не затрагивал, из-за чего еще больше казалось, что хозяева этих земель явно что-то скрывают. Завели речь и о доставшихся нам с Полем лероссах. Но, увы, ничего более или менее информативного из этих разговоров вынести не удалось.
Еще выяснилось, что буквально сегодня в полночь, накануне слияния лун, сестра Поля — Сейла отпразднует свое совершеннолетие. И завтра нас ждет двойной праздник.
Я иначе представляла себе застолье в честь приезда Поля и его друзей: что-то типа многократной смены блюд и тому подобного, ан нет, подали жаркое с овощами, выпечку типа кексов и чай из сушеных трав. Непонятно только, зачем вокруг нас столько слуг вертится, а на столе выложено такое изобилие приборов? Хотя… Кто знает, может, это неотъемлемая часть их родового этикета, например.
За время застольного общения у меня почему-то сложилось ощущение, что мы тут не просто гости. Казалось, будто мы очутились на смотринах. Родственники Поля хоть и показали себя радушными хозяевами, однако его старший и младший братья почти не сводили взгляда с меня и подруг, а его скромная и невинная на вид сестра постоянно перешептывалась о чем-то с Леоном. Не знаю уж, как чувствовали себя мои друзья, занятые разговорами, но я была явно не в своей тарелке.
А еще… Еще жутко смущали мои странные чувства при виде теряющего дар речи Леона, когда к нему обращалась сестра нашего товарища, да и искренняя радость плескавшаяся в глазах Поля, когда тот смотрел на сестру, тоже оставляла какой-то неприятный осадок на душе…
Ревность? Глупо, но это однозначно она. Беда только в том, что вызывал ее не один человек, а оба мои друга! Почему в академии я ничего подобного не испытывала? Наверное, потому, что там мало кто обращал внимание на Леона, воспринимая его все тем же смешливым и вечно краснеющим толстячком, а внешне вполне привлекательный Поль держался от всех девчонок особняком, предпочитая им мое общество. Раньше это воспринималось как данность — ребята всегда крутились возле меня. Да, рядом со мной неизменно были беззаботная болтушка Сеймона и тихоня Кайра, явно влюбленная в Поля. Подруга никогда открыто не говорила о своих чувствах, но только слепой мог не заметить ее мечтательных взглядов, нет-нет да устремляемых на него. Она и сейчас, рассеянно возя вилкой но тарелке, слегка склонила голову так, чтобы распущенные волосы спадали налицо, и из-под густых темных ресниц тайком любовалась его профилем. Вот только меня этот нюанс нисколько не цеплял, ведь объект ее воздыхания хоть вечно и цеплялся к моим словам, норовя поссориться, но все равно первым шел на перемирие, а моих подруг зачастую просто-напросто игнорировал. Удивительно даже, как он вспомнил об их существовании, приглашая нас в гости?
И вот сейчас оба моих товарища целиком и полностью дарили свое внимание другой девушке! Ладно, Полю она сестра, но все равно меня задевало, с каким счастливым видом он общается с Сейлой, но Леон?! Было очевидно, белокурая красотка с по-детски пухловатым кукольным личиком и наивными небесно-голубыми глазами поразила его как никто другой. Он едва ли не пожирал ее глазами, когда та смотрела в другую сторону, и смущенно отводил взгляд, порою даже краснея, стоило ей обернуться.
Неприятно ощущать себя собакой на сене. Хотя о чем это я? Да, придется принять как данность — меня тянет и к Леону, и к Полю. Не знаю, то ли эта «я» просто-напросто созрела для отношений, то ли боком выходит мой земной опыт, требующий прекратить затянувшееся физическое воздержание и избавиться от совершенно не ценившегося земным обществом предрассудка, именуемого девственностью, а может, пришло время для романтики и я влюбляюсь?
Интересно, любила ли я в своей прошлой жизни? Помню первое физическое влечение, близость и боль разочарования; помню, как меняла любовников, не желая привязываться к кому-то одному и вновь переживать болезненный разрыв. Выбирала для этих одноразовых отношений незнакомых мужчин, что сводило на нет вероятность наших следующих встреч. Но это все физиология и гормоны, а была ли любовь? Воспоминания о земном прошлом постепенно стираются и тускнеют, становится все сложнее восстанавливать в памяти эпизоды из той жизни. Судя по всему, если прежде мне и удавалось испытать это чувство, то его растоптали, заставив бояться повторения. И вот судьба предос