а затем передо мной засветилась бы такая же точка, какую я видел, отправляясь в академию в то время, когда искал свою избранную.
Дальше читать терпения не хватило, ведь самое главное я уже выяснил. Не затягивая время, принялся сосредотачиваться, как это было описано в книге. Мысленно детально представил Роса во всех его обличьях, которые когда-либо видел, прочитал заклинание и…
— Ничего! — выдохнул я, помотав сокрушенно головой. — Наверное, что-то не так сделал.
Кайра помрачнела, но ничего не сказала. И на том спасибо.
Перечитал. Повторил все еще раз и еще… Ничего!
— Не работает, — констатировал я, раздраженно отталкивая от себя книгу.
— Читай дальше, — пододвигая фолиант обратно, как-то грустно потупив взгляд, прошептала сидящая напротив девушка.
Взглянул на нее. Она молчала. Смотрела куда-то вниз, и не понять, о чем думает. Делать нечего, продолжил читать. И тут сердце сжалось: «В момент смертельной опасности леросс в целях спасения своего избранного разрывает связь, принимая весь удар на себя. И тогда заклинание поиска становится недейственным, потому что связи более не существует», — гласил абзац, следующий за тем, который я успел прочитать ранее.
В бессильной злобе сжимая кулаки, я подскочил со своего места, поймав напоследок исполненный сочувствия взгляд Кайры.
Глава 21ОЧЕРЕДНЫЕ ОТКРЫТИЯ
— О боги! — взвыла я и, соскочив с постели, со всей возможной прытью скрылась в туалетной комнате.
На двери защелки не было, да и глупо было запираться от леросса. Что он не видел? Вот только встретиться с ним взглядом после происшедшего было выше моих сил, не говоря уж о том, чтобы заговорить. И не важно, пусть это был всего лишь сон, но в это время я реально находилась именно в его объятиях! И он видел этот самый сон, вместе со мной, от и до.
Включила воду, сбросила ночную рубашку и забралась в ванну. Тело понемногу приходило в норму, чего о мыслях и чувствах сказать нельзя. И что на меня нашло этой ночью? Там, в «Драконьем Гнезде», мои близкие рискуют жизнью, пытаясь нейтрализовать Шелда, а я тем временем что вытворяю? Нет, конечно же, если это сон, моей вины ни в чем нет, а если…
«Сон это был, сон, глупышка», — раздался в голове мурлыкающий голос Ворона, явно успевшего сменить ипостась.
«Точно?»
«Чем тебе поклясться, чтобы ты поверила?»
«Не знаю», — мысленно вздохнула я.
— Просто все было настолько реалистично, — добавляю вслух.
«Что ты знаешь о нас, о лероссах?»
«Собственно, немного. Вы выбираете себе жертву и питаетесь ее жизненной силой. Обладаете способностями к психическому воздействию, мысленному общению, магии, можете принимать облик существующих на Рестанге существ. Изредка кто-то из вас по непонятным причинам находит себе спутника среди людей или виртонгов, этот союз продлевает длительность жизни избранника едва ли не втрое. Можете недолго находиться в состоянии невидимости. В принципе все».
«Маловато, хотя чего еще ожидать? — со вздохом молвил леросс. Немного помолчал и добавил: — Ну что же, времени у нас вдоволь, будем заполнять пробелы в твоих знаниях на эту тему. Но пока я хотел бы поесть, и тебе это тоже не помешает».
Выбравшись из ванной, накинула халат, запахнулась поплотнее, и, пройдя в спальню, звякнула колокольчиком. Взяла в руки платье и опять покраснела. Да что ж это такое-то! Леросс, заметив мое смущение, фыркнул, но благоразумно комментировать ничего не стал. Уселся на подоконник, спрятавшись за гардиной, и уставился в окно, давая мне спокойно переодеться. Стоило натянуть платье, как тут же раздался тихий стук в дверь.
— Литэ, завтрак будет подан через две минуты, — произнесла служанка.
Женщина озиралась в поисках Поля и, видимо, предположила, что тот куда-то вышел.
«Может, потом примешь образ моего мужа, чтобы не смущать народ?» — мысленно обратилась к лероссу.
«Если это не смутит тебя, то легко», — отозвался он уже голосом Поля и соскользнул с окна.
«Я же сказала — потом!» — мысленно взвыла я, наблюдая, как служанка, озадаченно потирая глаза, глазеет на леросса, принявшего облик моего мужа.
Я окинула его взглядом. Стоит, привалившись к подоконнику, и выглядит, зараза, неимоверно сексуально в легких замшевых невысоких сапожках, светло-бежевых полуоблегающих брюках, распахнутом бежевом сюртуке и наполовину расстегнутой белой рубашке, открывающей вид на в меру накачанную, без единого лишнего волоска смуглую грудь. Черт, как же хорош… Мой муж! Сама себе завидую, но он где-то там, а это…
«Это всего лишь я», — мысленно усмехнулся этот шельмец.
— Миор, простите, — пробормотала служанка. — Я вас не заметила.
— Ничего страшного, — улыбнулся тот. — Моя супруга стесняется переодеваться, пришлось укрыться за гардиной, чтобы не смущать.
«Обязательно меня идиоткой выставлять?»
«Лучше будет, если она решит, что у нее со зрением или с головой проблемы?»
Я одарила леросса испепеляющим взглядом, едва не зарычав в ответ на это заявление. Вот вроде бы и понимаю, он все правильно сделал, но… Что ему стоило дождаться ее ухода? Эх, что-то я нервная какая-то с утра.
«Что странно. Вообще-то удовлетворенная женщина должна быть ласковой и спокойной».
«Что?» — мысленно воскликнула я и, не удержавшись, запустила в него подушкой.
«Да пошутил я! По-шу-тил! Что-то ты и вправду нервная, даже шуток не понимаешь», — ухмыльнулся этот гад, впрочем, успешно увернувшийся от моего снаряда.
— Миор, литэ, — привлекла к себе внимание, по-прежнему мнущаяся в дверях женщина, — вам что-то еще нужно?
— Благодарим, только завтрак, — с милейшей улыбкой отозвался Поль… Тьфу ты, то есть не Поль.
Служанка, сделав книксен, скрылась за дверью. Я перевела взгляд на этого засранца, и у меня возник вполне закономерный вопрос:
«Одежду-то где взял?»
«А нет никакой одежды, — так же мысленно ответил леросс. — Всего лишь закрепленная иллюзия».
«Лероссы владеют иллюзией? И ты… ты ходишь голым?!» — ощущая, как к щекам в очередной раз приливает румянец, воскликнула я.
«Можно и так сказать, ты вот тоже без нижнего белья, и ничего. Никто ведь этого не видит».
Вспомнилось, как мы спали, как он прижимался своими бедрами к моим обнаженным ягодицам… Перед мысленным взором пронеслись фрагменты неимоверно эротичного ночного видения. Внизу живота разлилось предательское тепло, пробуждая пока еще вполне сдерживаемое физическое влечение к стоящему рядом мужчине.
— Зато теперь кое-кто об этом знает, — вслух буркнула я.
— Ой, ой! Малышка, не смеши! Сколько раз за последние два с лишним месяца я спал с тобой в обнимку? Прижимался ко всем частям твоего тела? И ничего! А ты развела трагедию на пустом месте, — ответил этот шельмец.
«Раньше ты выглядел как кот!» — огрызнулась я.
«Да какая разница? Это все равно был я».
«На кота я так не реагировала», — мысленно вздохнула я, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
— Дорогая, ты отвлеклась от темы нашей беседы, — как ни в чем не бывало произнес вслух леросс и пригласительно распахнул передо мной дверь.
Какая уж тут беседа, если у меня гормоны зашкаливают.
«Спиши все на беременность и успокойся», — как всегда прочитав мои мысли, отозвался в моей голове Ворон.
«Ага, успокойся…»
Столовую заливал солнечный свет, попадающий туда через огромное окно, которое занимало практически всю противоположную от входа стену. Здесь царило приятное тепло, а в воздухе уже витали ароматы изысканных яств, которые успели подать за то время, что мы с Вороном препирались в спальне. За завтраком общались мысленно, и узнала я столько…
«Во-первых, ты должна знать, что союзы, подобные нашему, в кругах лероссов не поощряются. Они считают это проявлением слабости. Наш народ — а мы себя воспринимаем именно как еще одну расу, хоть остальные так и не считают, — так вот, наш народ не столь и многочислен. Причина кроется в том, что продолжительность жизни у нас велика, но женских особей мало, и они зачастую производят на свет не более одного ребенка. Наша с Росом мать редкое исключение».
«Вы с Росом братья?! Ты знаешь, где он?» — почерпнула я самую актуальную для себя информацию.
«Да, малышка, — вздохнул Леросс. — Но речь не об этом. Лероссы по взглядам делятся на четыре категории: нейтралы, романтики, прогрессоры и протестанты. Первая и самая многочисленная группа — нейтралы. Это лероссы, ничем не интересующиеся, ни о чем не мечтающие. Они вполне удовлетворены своим существованием. То есть изгнанные со своих исконных территорий, неспособные испытывать чувства, живущие только ради удовлетворения физиологических потребностей, таких как секс, жажда, голод. При этом они отнюдь не глупы. У нас, так же как и у драконов, имеется наследственная память. Так как в большинстве своем все лероссы являются единственными потомками по линии матери, то и память просыпается практически в каждом, поэтому нам не требуется образование, как людям или виртонгам. Почти всем. Кроме таких, как я. Я — младший».
«Это, наверное, немного угнетает», — мысленно произнесла, в очередной раз поражаясь, сколько же я не знаю о собственном мире и населяющих его существах.
«Не особо, если честно, — беззаботно отозвался Ворон и, заметив мое удивление, пояснил: — У нас полная связь с Росом, все, что известно ему, знаю и я. Правда, что-то новое узнаем только тогда, когда оказываемся поблизости, общаться на расстоянии мы не можем. Ну так вот, мы с ним относимся как раз ко второй категории представителей моего вида, так называемым романтикам, по сути своей мы отшельники и изгои. Как ты, наверное, догадалась, романтики это те, кто решился на истинную связь с человеком или виртонгом».
«А разве бывает не истинная связь?»
«Бывает, маленькая моя, с некоторых пор бывает. Ею и пользуются представители третьей категории — так называемые „протестанты“, недовольные существующим укладом, не приемлющие взглядов нейтралов, романтиков и лишь частично согласные с политикой прогрессоров. Не знаю, как они обходят непреложные магические законы связи, но они умудряются втереться к человеку или виртонгу в доверие, не показав своей истинной сущности, но при этом получая возможность считывать память и влиять на сознание своей жертвы».