— Не будь я драконом, не узнал бы, — усмехнулся тот.
— Так вот, сын, — отец повернулся ко мне, — как бы там ни вышло, но у тебя есть для кого жить. Пусть родит его даже та покладистая девочка, но зачат он был с богиней, это не может не отразиться на его способностях и возможностях. Ты должен жить ради малыша.
— Малышей, — поправил его я и, заметив удивленный взгляд, добавил: — У нас будет двойня.
— Тем более, — кивнул отец и, бросив мимолетный взгляд в окно, за которым начинали сгущаться сумерки, произнес: — Винс сегодняшнюю норму получил? Вот и чудно. Молодежь, быстро все в комнаты Винса! И чтобы до рассвета я никого из вас не видел. Ясно?
— Отец, я…
— Ты еще слишком слаб как маг, чтобы противостоять тому, кто занял место твоего брата, но достаточно силен, чтобы попытаться хоть немного обезопасить брата и сестру. Винс еще совсем слаб, и он не маг, — напомнил отец, и взглядом указал на выход из библиотеки.
Спорить было бесполезно, пришлось подчиниться, но кто бы знал, как отвратительно было на душе. Я ощущал себя безусым мальчишкой, которого выгнали из комнаты старшие, чтобы не подслушивал разговоры взрослых, в которых ничего не смыслил. Понимал, что отец прав, но…
Ночь, как ни странно, прошла спокойно. Сначала мы перешептывались с братом и сестрой, а потом они задремали, и какое-то время я был предоставлен самому себе, вернее, собственным мыслям. Увы, ясности в них не появилось. Можно было бы сдаться, опустить руки и плыть по течению, положившись на мнение и опыт старших, надеясь, что они больше смыслят во всех этих политических вопросах, но… Что-то подсказывало мне — Мила, учитывая ее происхождение, рано или поздно узнает обо всем происходящем в мельчайших подробностях. И вряд ли ее порадует мое слабоволие. Наивно думать, что она решит остаться или вернуться, но после этого ничего подобного точно не произойдет, а ведь так хочется надеяться на лучшее.
На этой мысли я и задремал. И приснился мне странный сон. Я сидел на неудобном металлическом стуле, в каком-то небольшом, ярко освещенном помещении с белыми гладкими стенами. Передо мной был странный, хрупкий на вид стол и на нем какая-то плашка с квадратиками, на которых были изображены неведомые мне символы. А за ней стояла какая-то плоская штуковина, всю поверхность которой занимала картинка. Вернее, странный набор все тех же символов, выстроившихся в колонки и ряды, а слева вверху располагалась картинка, изображающая Милу.
И вдруг на меня словно озарение нашло — стал понятен смысл иероглифов. Над картинкой надпись гласила «ВКонтакте», но смысла этого слова я не понимал, в отличие от написанных справа от фотографии слов «Арефьева Людмила».
— Людмила, — прошептал я.
Рука сама скользнула по столу, обхватив ладонью странную выпуклую и гладкую штуковину, напоминающую с виду отполированный до блеска серый камень, оказавшийся неимоверно легким. Пара движений, и Милин портрет увеличился, расползся по поверхности стоящего на столе плоского предмета, который я мысленно обозвал живой картиной. Решив, что это какая-то магия, напряг зрение, пытаясь ощутить энергетические плетения, и… ничего не увидел! Впрочем, картина и изображенная на ней Мила остались, но ни малейшего следа магии не обнаружилось.
Отогнав лишние мысли и вопросы, на которые все равно нет ответов, всмотрелся в родные черты, настолько четкие и реалистичные, что казалось, еще миг, и она улыбнется или что-то скажет. Но чуда не произошло. Вид у Милы здесь немного усталый, даже кажется, будто она стала старше лет на десять. Нет, никаких морщин нет, но черты лица слегка заострились, потеряв детскую припухлость, и взгляд стал серьезным. Но несмотря на это, до чего же она красива! Эту копну распущенных волос так и тянет погладить, коснуться губами ее глаз, губ, смыть поцелуями усталость с ее лица… И потом любить до умопомрачения. Виной этим мыслям явно послужила ее, мягко говоря, откровенная одежда: до неприличия прозрачная черная блузка, из-под которой просвечивало соблазнительное кружевное бюстье, не закрывающее грудь, а лишь поддерживающее, словно специально выставляющее на показ аппетитные полушария…
И совершенно нежданно в голове появились ассоциации. Теперь я знал, что картина — это монитор, отображающий поступающие от компьютера данные, планка с квадратиками — клавиатура, а ласкающий своей гладкостью легкий камушек в моей руке — мышка, с помощью которой управляют связанным со всеми этими предметами компьютером, стоящим в данный момент под столом. Я даже наклонился и взглянул на него. Ничего особенного — белая, как и все вокруг, коробка, с какими-то… кнопочками. И откуда я все это знаю? Что это? Где я? «На Земле» — откуда-то приходит ответ и…
И я просыпаюсь.
В комнате тишина. Винс и Сейла спокойно спят, в окно заглядывают Дея и Легос, а у меня в голове роится новая сотня вопросов: что такое компьютер, что значит «ВКонтакте», что есть Земля… Выходит, Милу зовут Арефьева Людмила? Где я был в этом сне? Неужели каким-то чудом заглянул в ее мир?
На этой мысли я и провалился обратно в мир грез, на этот раз до утра.
Глава 25ДОЛГОЖДАННОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
И наконец-то свершилось то, чего так ждала, — я проснулась! В смысле там, на Земле. И обнаружила сидящую за моим компом маму. Внутри все опустилось — вот как спросит сейчас что-то, а я и знать не знаю, что там написано.
— Ма-а-ам… — быстро выныривая из-под одеяла, протянула я. — Дай-ка я перечитаю, кажется, надо кое-что изменить.
— Сначала умойся, приведи себя в порядок и позавтракай, соня, — добродушно отозвалась мама, и я перевела взгляд на часы — без четверти одиннадцать.
Вот уж и не помню, когда я в последний раз спала так долго.
— Ты и поход свой к врачу сюда приплела, и ни в чем не повинного программиста, — продолжала вещать мама, даже не думая освобождать место у компа.
— А нельзя было? — буркнула я.
— Можно. Но, дочка, не знаю, тот ли у них программист, что и прежде помогал, но если тот, — я очень разочарована в твоих вкусах. И поверь, он совсем не похож на того красавца, что тебя вчера подвозил, — завершила она пылкую речь.
Я взглянула на увлеченно читающую маму и поняла: спорить и выгонять ее из-за компа бесполезно, остается лишь молиться, чтобы у нее не возникло раньше времени еще каких-нибудь вопросов.
Быстренько метнулась в ванную, где обнаружила висящие на крючке легинсы и длинную просторную футболку.
— Надень то, что я подготовила, — донесся из комнаты голос мамы. — Скоро компьютерщик тот приехать обещал. Глянем на твоего Поля!
— У-у-у… — прислоняясь к стенке, простонала я, ощущая, что ноги вот-вот подогнутся.
Вот же, блин горелый! Мало того, что мама прочтет то, о чем я сама пока не в курсе, так и у меня самой теперь не скоро появится возможность заглянуть в файл. Хотя… Надо бы синхронизировать файл в планшет, пока есть возможность.
Выскочила из ванной, метнулась в комнату, схватила вожделенный планшет, на ходу нажимая кнопку включения, и тут… Раздался звонок в дверь!
— Ну ты тянула кота за хвост, — укоризненно произнесла мама. — Дуй в ванную, сама открою.
Я и спряталась, и только в тот момент, когда из прихожей раздался удивленный возглас мамы, тут же запричитавшей, как курица-наседка, в попытке напоить чаем нежданного гостя, а в ответ послышался такой родной мужской голос, до меня дошло главное: им ни в коем случае нельзя оставаться наедине! Иначе… иначе мама наговорит такого!
Наверное, я никогда еще так быстро не умывалась и не одевалась, думаю, побила все армейские нормативы. Выскочила из ванной еще до того, как гость успел разуться.
— Привет, — улыбнулся Павел.
— Привет, — отозвалась я, ощущая, что сердце в очередной раз пропускает удар при звуках его голоса.
Стою. Смотрю. Краснею, чтоб вам, но взгляда оторвать не могу! Как? Ну вот как он может быть настолько похожим на Поля?
— Так что у вас там сломалось? — поинтересовался он.
— А-а-а… — растерянно проблеяла мама.
— Мам, познакомься, это тот самый Павел-программист, которого ты пригласила посмотреть мой комп, — сказала, наблюдая, как у нее вытягивается лицо, и, во избежание лишних комментариев, схватила гостя за руку, увлекая в свою комнату.
— Что за спешка? — удивился парень.
— Понимаешь, — я решила не юлить и выложить всю правду, — она тогда увидела нас у подъезда и решила, что ты и я…
Тут раздался тактичный стук в дверь и голос мамы:
— Я ушла в магазин!
Следом послышался звук запираемого замка на входной двери. Ага, в магазин, конечно! Сводница, блин. У нее кошелек в комнате. Еще и дождь на улице. Надеюсь, она хотя бы зонтик взяла? И так не по себе стало от мысли, что он и я, мы вдвоем одни в квартире…
— Что ты и я — пара? — продолжил он недосказанную мной фразу.
— Ну, типа того, — кивнула, ощущая себя, мягко говоря, не в своей тарелке. — В общем, я тогда настолько была взбудоражена новостью о том, что у меня будет двойня, что… — Я запнулась, увидев реакцию Павла — круглые глаза и откровенно отвисшую челюсть, но все же, уже менее уверенно, продолжала: — Что не переубедила ее. Прости. Она может приставать с вопросами. И ничто уже не докажет ей, что ты не отец. Хоть анализы на ДНК сдавай, — вздохнула я.
— Ты свою последнюю книгу пишешь на основе собственной жизни и фантазии? — интересуется, делая шаг ко мне навстречу, и я тут же ощутила, что воздух между нами будто сгустился и вот-вот заискрит.
Сказать бы хоть что-то. Но, как назло, потеряла дар речи, с опозданием вспомнив, что новые главы появляются не только в моем файле, но и на «Самиздате» в Интернете. У-у-у, Муз, чтоб тебя за какое-нибудь место и об стенку! Выходит, он читал? Же-э-эсть… Там ведь уже описана наша встреча в консультации, моя реакция на него и мысли об идеале и сходстве с Полем. Мамочки… Как же хочется провалиться сквозь землю от стыда и не видеть этих зеленых глаз напротив.
— Ты так и не ответила, — делая еще один шаг, напомнил Павел, и тут же внес поправку в формулировку вопроса: — Это правда, что я олицетворяю твой идеал?