И начинается этот путь с Лазаревой субботы, с того дня, когда Спаситель воскрешает Своего друга, пролежавшего в пещере уже столько, что запах от него, Лазаря четверодневного, шел трупный. И хотя Он знает, что чудо будет совершено, но Он плачет о нем, потому что смерть и распад — это всегда ужас и скорбь, это всегда искажение Божиего замысла о мире и человеке. По-человечески скорбя о Лазаре, Господь возвращает его вновь к земной жизни и этим чудом укрепляет апостолов и приготовляет их к тем дням, которые им нужно будет пережить. Уверяет одних (Евангелие говорит, что многие после этого чуда уверовали) и, что парадоксально, вызывает ненависть других, так что они желают убить не только Христа, но и воскрешенного Лазаря, который являл собой свидетельство силы и величия Божия.
На следующий день после совершения этого чуда из Вифании, где жили Лазарь и его сестры Марфа и Мария, Спаситель входит в град Иерусалим. И здесь до конца исполняются древние пророчества о Мессии, о том, что Он будет пророком, первосвященником и царем. И единственный, может быть, раз за все годы Своего общественного служения с такой ясностью Спаситель показывает, что Он подлинно есть царь Израиля. Он, как было предсказано еще в Ветхом Завете, въезжает в Иерусалим, сидя на молодом осленке. Его выходит встречать весь город, люди кричат: осанна Сыну Давидову! (Мф. 21, 9), постилают на дорогу свои одежды, держат в руках пальмовые ветви, быть может, не умом осознавая, а ощущая какой-то глубоко затаенной чистотой и причастностью к святости своего сердца: «Вот она — правда Божия! Вот оно — торжество Мессии! Вот оно — исполнение чаяния Израиля!» Конечно же, народ ждет от Него еще и исполнения торжества над врагами, освобождения от Рима, утоления многовековой обиды за чужеземное притеснение. Однако всего этого не будет, о чем люди еще не знают, поэтому Израиль встречает входящего в Иерусалим Христа как своего царя.
Но Спаситель знает, что те же люди, которые сегодня кричат осанна, через несколько дней будут кричать: Распни, распни Его! (Лк. 23, 21). Он и как Бог, и как человек не может быть соблазняем. Он не ищет этой человеческой хвалы. Своим входом в Иерусалим Господь нам показывает, что есть подлинное царственное достоинство и что есть царственный путь христианина, ибо, как пишет апостол Петр, верующие есть род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего… из тьмы в чудный Свой свет (1 Пет. 2, 9). Это не торжество внешней силы, не торжество принуждения, но торжество крестной, идущей на жертву любви.
Страстная седмица
Это неделя, предваряющая Воскресение Христово. По сути дела, Великий пост является приготовлением к достойному прохождению дней страстных. (Слово «страсть» в церковнославянском языке означает не только сильное желание чего-либо запрещенного, греховный навык, стремление к наслаждениям, но и страдание, муку. ) Мы каялись, мы старались, как могли, очистить свою душу от грубых и тонких страстей, от греховных навыков, с тем чтобы пережить эти дни вместе с Божией Матерью, апостолами и другими учениками Христа. И когда наступает Страстная неделя, нам не нужно специально возбуждать свои чувства, представляя какие-то картины Палестины двухтысячелетней давности. Нужно просто открыть душу и сердце тому, что будет читаться и петься на богослужении, и сами слова этих служб, песнопений, слова Евангелий, прочитываемых в эти дни, будут нас изменять изнутри. Иной раз может казаться тяжело: службы длинные, а что-то просто непонятно, и подступают житейские попечения. И тут нужно напомнить себе, что в те дни Божией Матери и ученикам Спасителя было неизмеримо тяжелее, но им некуда было деться от совершившегося предательства, от неправедного суда, от горы Голгофы. И хотя любившим Христа, может быть, очень хотелось убежать и не видеть всего этого, а дождаться только обетованного Светлого Воскресения, но у них не было такой возможности. Не должно быть ее и у нас, православных христиан. И надо стараться, что бы там ни было, эти страстные дни прожить с Церковью и с нашим Спасителем. Прожить их так, чтобы прочувствовать и чудо иссохшей смоковницы; и притчу о мудрых и неразумных девах; и притчу о Царствии Небесном; и все более возрастающие лукавство и злобу вопрошающих Христа книжников и фарисеев; и предательство Иуды; и таинство евхаристии, которое в Великий Четверг установил Спаситель и которым мы живем все эти века; и моление о чаше в Гефсиманском саду; и суд у первосвященников и приговор Пилата; и поругания и издевательства стражников; и крики толпы распни, распни Его! (Лк. 23, 21) и кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25); и предательство Петра; и трусость и малодушие других учеников; и Голгофу; и последние слова, сказанные Спасителем Своей Матери и стоящему подле креста Иоанну; и тот ужас богооставленности, который нашего ради спасения вкушает Сын Божий; и Его возглас: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46); и то, как завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись (Мф. 27, 51), так как весь мир был потрясен схождением до ада Сына Божия, и тот покой Великой Субботы, ни с чем не сравнимый, когда Спаситель изводил из ада души пребывающих там до этого дня ветхозаветных праведников, по заповедям проживших свою земную жизнь; и, наконец, то трепетное ожидание Пасхальной ночи, в которую мы, уже знающие о Воскресении Господнем, в отличие от учеников Иисуса Христа и жен-мироносиц, которые еще не знали, а только подвиг веры должны были совершить, также вместе с ними прийдем ко гробу Спасителя и возгласим: Христос Воскресе!
Пасха
Пасха, Воскресение Христово — это действительная основа нашей веры. И здесь даже не нужно каких-то особенных богословских аргументов. Все христианство, все усилия подвижников благочестия, все наши попытки жить хоть немножко по совести только в том случае имеют смысл, если Христос воскрес.
Однажды на Пасху, уже в поздние годы жизни Льва Николаевича Толстого, Федор Иванович Шаляпин приветствовал его словами: «Христос воскрес!», а тот ответил: «Нет, Федор Иванович, Христос не воскрес». Какой ужас стоит за таким мировоззрением! Зачем жить-то тогда? Тогда, действительно, как говорили стоики, самое большое утешение, что остается человеку, — ошейник, который есть у собаки, привязанной к телеге. Собака может по дурости, когда телега поедет, остаться лежать - тогда ее будет тащить по камням. А может побежать — тогда шишек-то не набьет, но все равно никакого другого смысла, как только бежать за телегой и не набить шишек, в ее жизни нет. А Воскресение Христово дает оправдание другой жизни. Если кто-то ощущает в сердце своем голос совести, который говорит: «Да ведь нет, жизнь несводима к эгоистическим желаниям и страстям, жизнь — это не пустыня, в которой каждый сам за себя», то оно откликается любовью и жалостью. И когда человек отказывается от чего-то им достигнутого в пользу другого, то это такое утешение, такая радость, которые ни с чем не сравнимы. Если тяжко вокруг, не складывается жизнь, но мы несем свой крест, тащим свой воз, не опускаем рук, то душа всегда чувствует, что Кто-то неизмеримо более сильный и мудрый, чем мы, стоит рядом и помогает нам. И все это только тогда оправдано, когда есть Воскресение Христово. Страшно жить без этого.
Прикосновение к Воскресению Господа, знание не умозрительное, но глубокое, внутреннее, несомненное, превышающее всякую объективность и реальность тварного мира, живет в душах верующих людей. А в Церкви Божией находит еще и воплощение в дивном пасхальном богослужении, которое вместе с иконой Троицы преподобного Андрея Рублева, вместе с храмами России и Византии является одним из лучших доказательств бытия Божия. И кто придет с непредвзятой душой на ночное пасхальное богослужение, увидит огонь свечей и огонь душ, услышит слова пасхальных песнопений и обойдет храм с крестным ходом, тот подлинно приобретет в душе частичку этого знания — что такое Воскресение Христово и что оно есть в нашей жизни.
И только тот, кто переживет эти пасхальные дни в открытости сердца, может понять слова апостола Павла: Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна… но Христос воскрес из мертвых (1 Кор. 15, 17, 20). Только тот может понять вопль радости: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13, 14 и 1 Кор. 15, 55) и на ночном пасхальном богослужении испытать всем своим естеством ту причастность небу, которая дается уже здесь, на земле, и которая выше всех логических доказательств, всех логических опровержений и всех сомнений разума. Искренно молившийся на пасхальной службе знает, что Христос воскрес. И если эта ни с чем не сравнимая радость, которая действительно является основанием нашей веры, дана нам здесь в прикосновении к Воскресению Христову, какой же она будет в блаженной вечности?! И значит, не страшно претерпеть что угодно, лишь бы ее не лишиться. И в этом смысле христианские мученики умирали так светло и покойно не только потому, что они умирали за Христа, но и потому, что они жили этой пасхальной радостью. И как бы ни были ужасны изобретаемые их терзателями страдания, они не могли их устрашить и сокрушить.
Эта радость о Воскресении Христовом длится в Церкви не только во время Пасхальной седмицы. Она возобновляется каждое воскресенье в течение года. Поэтому христианин, молящийся на воскресном богослужении, не должен забывать, что это Малая Пасха и что, приходя в этот день на литургию, он не формальной дисциплине следует, но просто не может не быть там, где Церковь радуется о Христе Воскресшем.
Вознесение
На сороковой день, до того не раз встречаясь со Своими учениками, укрепляя их в вере, уча их тайнам Царствия Божия, наставляя их предлежащему им подвигу евангельского благовествования, Христос покидает их, возносясь ко Отцу Небесному с горы Елеонской. Один из богословов нашей Церкви XX века назвал этот праздник «радостью разлучения». Казалось бы, разве могли ученики Христа не скорбеть при Его вознесении? Но они уже знали слова Спасителя: Приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне (Ин. 15, 26). Дух Утешитель, пребывающий в Церкви, — это обетование Божие и основание того, что Вознесение — это праздник и радость, а не скорбь и расставание.