После того как Господь был распят на Голгофе, место это всегда было в памяти Церкви Христовой. Но по попущению Божию Иерусалим в первые десятилетия христианской эры был дважды разрушен. В семидесятом году, после восстания иудеев, город был взят императором Титом, а около пятидесяти лет спустя, после еще одного иудейского восстания, он был фактически стерт с лица земли, так что нечестивый император Адриан даже название городу захотел дать иное — Эллия Капитолина. Тем не менее мы знаем из повествования древних церковных историков, что уже и в эти времена начали совершаться паломничества христиан во Святой Град. После же того как святой равноапостольный царь Константин увидел перед решительной битвой на небе знамение Креста и в сердце своем принял веру в единого истинного Бога, у него возникло желание найти эту великую святыню. Ибо он рассуждал, как только и может рассуждать истинно верующий человек: «Господь не мог попустить вовсе исчезнуть древу Креста Христова». Мать императора Константина, святая равноапостольная Елена, прибыла в Святой Град в 326 году.
Историк Евсевий Кесарийский подробно рассказывает о том, как искали место распятия Христа. При императоре Адриане на Голгофе было построено капище Венеры. И никто уже не знал точно, где находится место Креста Господня. После долгих изысканий иудеи указали на некоего старика по имени Иуда, в роде которого, как считалось, сохранялось предание о месте распятия. Но он долго не хотел открывать императрице Елене эту тайну, и только после угроз крайне неохотно показал то место, где находилась Голгофа. Были снесены остатки капища и холм из мусора, который образовался за это время. После раскопок были найдены три креста и даже три таблички, которые находились рядом. Но никто не знал, какой из этих крестов тот, на котором был распят Иисус Христос. Однако сам Промысел Божий открыл это чудесным образом: архиепископ Иерусалимский Макарий повелел каждый из этих крестов по очереди приложить к женщине, находившейся при смерти. И только приложившись к Кресту Господню она выздоровела и недуг полностью оставил ее, после чего святитель Макарий торжественно воздвигал этот Крест на четыре стороны света и народ падал ниц и поклонялся этой великой святыне. Старик же, который с такой неохотой указал место голгофской жертвы, ощутив благодать Божию при близости Креста Господня, покаялся и принял вместе со многими единородными иудеями святое крещение. Вскорости он был причтен к числу клириков и даже стал архиепископом Иерусалимским, а при нечестивом императоре Юлиане Отступнике принял мученическую кончину. Святая Церковь почитает его как святого священномученика Кириака, архиепископа Иерусалимского.
Но не только исцеление тяжелобольной женщины, воскрешение умершего и множество других последующих чудес свидетельствуют о животворной силе Креста, на котором был распят Иисус Христос. После его обретения в истории человечества произошел колоссальный поворот, определивший на много веков исторический путь бытия Церкви и ее проповеди. Империя, которая три века обрушивала на Церковь почти демоническую в своей злобе и неистовости силу гонений, в лице святого равноапостольного Константина полагает все свое величие и всю свою присущую государству богоустановленность к стопам Христа. И Воздвижение Креста Господня — событие, благодаря которому проповедь Евангелия стала возможной и открытой множеству и множеству людей и благодаря которому в Византии несколько веков православные патриархи и православные цари несли совместно свет евангельской истины. И в празднике Воздвижения освящается эта принципиальная симфония, это приятие Церковью всего доброго, что есть в человеческой истории, в человеческой жизни, в государстве, в обществе, в семье, ежели оно не восстает против Христа и Его Церкви. Этот праздник напоминает нам о нашем долге не уйти в некое пиитическое убежище или в некую заведомую критичность по отношению к реально творимой истории, дабы не выйти из нее.
Ну и, конечно же, в этот день мы торжествуем и прославляем Крест Христов как «царей державу, демонов язву, Ангелов славу», как ту великую и реальную силу, данную Христом Своей Церкви. Пречестному и Животворящему Кресту Господню мы молимся словами молитвы: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут… » Крест — это наше знамя, и носящий его в сердце своем и освящающий себя крестным знамением не может и не должен бояться и трепетать ни демонов, ни человеков. Блаженный Августин сказал: «Кто Бога боится, тот никого не боится».
Собор святого Архистратига Божия Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных (8 ноября)
Праздник этот призывает нас никогда не забывать о реальности и близости наших друзей — Ангелов Божиих, тех, кто дан нам Творцом, наших помощников и спутников жизни. Он призывает нас не к объективистским рациональным рассуждениям об их природе, о характере их перемещения в пространстве и о свойствах их сопряжения с земным временем, не к умозрительным софизмам о полной и неполной духовности или материальности их естества, но к тому, чтобы усилием сердца и души почувствовать и пережить присутствие в своей личной жизни Ангела Божия, вестника и исполнителя воли Отца Небесного, подкрепляющего и удерживающего от зла и греха, пережить всецелостность творения Божия и то, как все мы связаны друг с другом и как мы, такие грубые, дебелые, не видящие ничего и даже чаще всего не желающие поднять очи горе, на самом деле едины с той уже ныне Небесной и Торжествующей Церковью верных слуг Божиих, среди которых и Архистратиги Божии, Херувимы, Серафимы, Начала, Господства, Власти, Престолы, Силы, Архангелы, Ангелы.
Введение во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября)
Об этом событии мы знаем из евангельской предыстории. Как о том дивно говорится в тропаре этого праздника, «Днесь благоволения Божия предображение (то есть еще предобраз) и человеков спасения проповедание (по-гречески - «прокириксис», «предпроповедание», то есть еще та проповедь, которая до евангельской проповеди), в храме Божии ясно Дева является и Христа всем предвозвещает…» В этот день достигшая трехлетия Богоотроковица Мария, которую ее родители святые праведные Иоаким и Анна привели в ветхозаветный Иерусалимский храм, чудесным образом Сама поднялась по пятнадцати высоченным ступеням и первосвященник Захария в некотором особенном состоянии восхищения духа, исхождения из самого себя взял Ее за руку и провел туда, куда сам входил лишь один раз в год после поста, молитвы и жертвы о грехах народа — во святое святых.
В этот день исполнилась вся правда Ветхого Завета: храм, который был обиталищем Бога, Им Самим данным для укрепления веры в избранном народе, принимает Ту, Которая тоже уже готовится стать храмом и тоже храмом Бога, но уже неизмеримо превосходящим то предуготовительное значение, которое имел ветхозаветный храм. Таким храмом, воплотившись в котором, пребыв в котором Господь откроет путь спасения уже не для одного только народа, но для всего человечества, отзывающегося на Его призыв. Это встреча Ветхого Завета и той правды, которая была в нем и которая, по словам блаженного Августина, готовила человеческий род к принятию яркого света Нового Завета, с евангельским благовестием, предваряемым в лице Пресвятой Девы.
Говоря о Введении Богородицы в храм, нужно вспомнить и о том, что святые преподобные Иоаким и Анна берегли Ее на протяжении первых трех лет младенческой жизни от всякой скверны мира — от простого соприкосновения стоп ног с прахом оскверненной человеческими грехами земли до соприкосновения с людьми, нечистыми душой.
Этим праздником Святая Церковь напоминает нам и о важности младенческого возраста ребенка как возраста очень ответственного для будущего становления человека. Напоминает нам и о нашей ответственности за этого, казалось бы, совсем еще маленького человечка, который лежит в колыбели. И когда он на наших руках в первый раз выходит за стены своего дома на крестины или на причастие, мы не должны забывать, что лицо наше при этом должно быть радостно, душа чиста, а помыслы несуетны. Мы не должны забывать, что всякое скверное впечатление наложит свой отпечаток на душу ребенка, а всякое соприкосновение с чистотой, святостью Божией и правдой человеческой поможет пройти ему его жизненный путь добро, искренно и незамутненно.
Рождество Христово (25 декабря)
«Христос раждается — славите! Христос с небес — срящите (встречайте)! Христос на земли — возноситеся! » (взгляните вверх в небеса, горе)!.. » — так мы слышим на всенощных за несколько недель до праздника, так с особенной торжественностью поется в Церкви в рождественскую ночь. История Рождества Христова известна теперь уже, наверное, почти каждому человеку. Вифлеемская пещера, волхвы, пастухи, ангельский хор с его славословием: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2, 14), злоба Ирода, равнодушная холодность людей, не пустивших семью, ожидавшую младенца, ни в один дом, теплота животных, стоявших у ясель, где лежал Богомладенец Христос… В последние годы празднование Рождества отмечается даже на государственном уровне, этот день сделали выходным. Но для нас оно счастливо разделилось на две даты. 25 декабря (по новому стилю) наступает торжество внешнее, по сути не христианское — торжество распродаж, различных кино- и видеошоу, специальных телевизионных программ с приветствиями и пожеланиями известных светских людей и, наконец, каникулы в школах и очень многих учебных структурах. По счастью (а мы, как православные люди, можем сказать — по Промыслу Божию), мы от этого избавлены, это не наше Рождество. Мы не участвуем во всем этом, мы постимся, мы ждем того дня — 25 декабря по старому стилю, — когда Святая Церковь, как то было от века, встречает Богомладенца Иисуса Христа.
Но что мы ждем в этот день? Только ли красивых церковных песнопений, ночной службы, елки, детской радости, взаимного обмена подарками, конца поста, наступления времени Святок или чего-то иного? Грустно будет, если, задав себе этот вопрос честно, мы обнаружим, что большая часть наших предрождественских ожиданий сводится к околопраздничным попечениям. Но даже если это пока и так или если по милости Божией это уже хоть в какой-то мере не совсем так, мы должны стремиться к тому, чтобы главным для нас в переживании праздника Рождества Христова становилась не сентиментальная картина вифлеемской ночи, а наша радость о том, что преодолена стена между согрешившим человечеством и жертвенно милующим его Богом. «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом» — эта древняя формула святителя Афанасия Александрийского есть точнейшее выражение торжества сегодняшнего праздника. Бог отлагает все Свое величие в Божественном Своем нисхождении, принимает человеческий образ крайней беспомощности и слабости — образ только что появившегося на свет Младенца, уже знающего о том пути, о той жертве, которая Ему предстоит. Именно поэтому на православных иконах Рождества в лике Богомладенца, в Его глазах — не младенческая полубессмысленная радость, а скорбь от голгофского томления, которое через тридцать три года испытает в этот день родившийся Богочеловек, — испытает ради того, чтобы мы потом могли соединиться с Ним в таинстве крещения и жить по правде Божией и чтобы для нас вхождение Бога в мир стало не просто умозрительным фактом, а началом и призывом к нашему ответу, к нашему соучастию, к нашему предельно внимательному и бережному отношени