И сон – как мир, и мир – как сон.
Самым чудесным и вечным феноменом является [наше] собственное бытие. Величайшей тайной для человека является он сам.
Поэзия – явление сугубо индивидуальное, и поэтому её невозможно ни описать, ни дать ей определение.
Поэт постигает природу лучше, нежели разум учёного.
Действовать нужно одновременно в двух мирах, а не только в одном – нельзя мыслить без чувства и чувствовать без мысли.
Самый чудесный и вечный феномен – собственное существование. Человек – великая тайна для самого себя. Разгадывание этой бесконечной загадки образует мировую историю.
– Куда же мы идём?
– Всякий путь ведёт домой.
Государство никогда не возникнет из первобытности, но государство может впасть в первобытное состояние.
Чем скромнее и медленнее начинают, тем больше потенциал для совершенствования – таков закон.
Мне сны кажутся оплотом против правильности и обыденности жизни, отдыхом для скованной фантазии. <…> Без снов мы бы, наверное, все раньше состарились…
Безнадёжнее других теряет верное направление тот, кто возомнит себя знатоком неведомого, вкратце пересказывая его устав и якобы никогда не заблуждаясь. Истина не открывается ни одному из тех, кто обособился, подобно острову, избегая при этом усилий.
Все случайности нашей жизни суть не что иное, как материал, из которого мы можем сделать все, что пожелаем.
Человечество зеленеет и цветёт, вянет и почиет в одно и то же время.
Разве не все, что нас восхищает, окрашено цветом Ночи?
И если ваш взор будет прикован к небу, вы никогда не собьётесь с пути на родину.
Не порицай ничего человеческого. Все хорошо, только не везде, только не всегда и только не для всех.
Поэт через представления пророчествует о природе, в то время как философ через природу пророчествует о представлениях. Для одного весь смысл в объективном, для другого в субъективном.
Я не понимаю вечности, но мне кажется, что вечность – это то, что я испытываю, когда думаю о тебе.
Мы грезим о странствиях по вселенной; разве же не в нас вселенная? Глубин своего духа мы не ведаем. Внутрь идёт таинственный путь. В нас или нигде – вечность с её мирами, Прошедшее и Грядущее. Внешний мир – мир теней, он бросает свою тень в царство света. Ныне нам мнится, что внутри так темно, одиноко, безобразно. Но как…
Прежде я любил танцевать, теперь я предпочитаю думать под музыку.
Смерть – это романтизированный принцип нашей жизни. Смерть – это жизнь после смерти. Жизнь усиливается, посредством смерти.
Всякое очарование – это искусственно возбуждённое безумие. Всякая страсть – это очарование.
Что больше жизни? – Служение жизни, как служение свету.
– Где любовь?
– В воображении.
Будьте верны друг другу до самой смерти. Любовь и верность превратят вашу жизнь в вечную поэзию.
В будущем мире все станет таким же, как оно было в мире давно прошедшем, и в то же время совершенно иным. Будущий мир есть разумный хаос: хаос сам в себя проникший, находящийся и в себе, и вне себя.
ШлегельХарл Вильгельм Фридрих1772–1829
Немецкий писатель, поэт, критик, философ, лингвист. Он был одним из главных теоретиков йенской школы романтизма. Его труды по эстетике оказали огромное влияние на развитие европейской культуры первой половины XIX века. Он утверждает, что религия есть центр всех сил человеческого ума, а поэзия и философия суть факторы религии. Смешивая религию с поэзией, Шлегель вносит в сферу религии фантастичность и мистицизм.
Право на праздность есть то, что отличает избранных от обыкновенных, и, в сущности говоря, это принцип аристократизма.
Всё могло его прельстить, ничто его не удовлетворяло.
Ведь не подлежит сомнению, что мужчины по природе своей либо горячи, либо холодны, к теплоте же они сначала должны быть подготовлены. Женщинам же по природе свойственна чувственная и духовная теплота, и при этом они обладают чутьём к теплоте всякого рода.
Высшее проявление разума заключается в том, чтобы замолкать по своему желанию.
Ты – единственное средоточие, в котором моё существо находит покой.
Ты почти довёл меня до необходимости объяснять тебе, сколь велики, в сущности, мои достоинства; насколько правильнее и увереннее был бы твой путь, если бы ты время от времени не рассуждал, а верил, если бы ты в том или ином смело предположил во мне неизвестное Бесконечное.
Скажи мне серьёзно, ищешь ли ты добродетели в этих холодных софизмах чувства в этих художественных упражнениях ума, которые опустошают человека и до мозга костей разъедают его жизнь.
Что же выйдет? Ты в конце концов накопишь столько нежности и утончённости, что сердце твоё и чувство на это растратятся. Где же будет тогда мужественность и энергия?
Где же дремлет, скрываясь, желанный идеал? Или неугомонное сердце находит в высочайшем из всех изобразительных искусств вечно новые манеры, а завершённый стиль никогда?
Знаешь ли, что для меня в результате стало всего яснее? Во-первых, что я тебя боготворю и что очень хорошо, что я так поступаю. Мы оба составляем одно целое, а человек лишь тогда становится человеком и вполне самим собой, если он рассматривает и воображает себя как центр целого и душу мира.
Какова добродетель какого-либо человека, должны свидетельствовать дела.
Я отрекаюсь от утончённого наслаждения и вмешиваюсь в яростную битву жизни.
Никакой мудрец ещё не смог постигнуть женственности.
Подлинная буква всемогуща и является настоящим волшебным жезлом. Это ею необоримая прихоть высокой волшебницы Фантазии касается возвышенного хаоса природы и вызывает на свет безграничное слово, которое является подобием и зеркалом божественного духа и которое смертные называют вселенной.
В самом деле, как редко встречается гармоническое развитие у двухлетнего человека.
Всякий неразвитый человек есть карикатура на самого себя.
Власть ребёнка, который вознаграждает все материнские заботы своими пленительными играми и причудами.
Одарённость, остроумие и оригинальность, разумеется, так же редки у детей, как и у взрослых.
Многие сочинения древних ныне стали фрагментами. Многие сочинения новых писателей были фрагментами уже при своём возникновении.
Любовь – не только тайная внутренняя потребность в бесконечном; она одновременно и священное наслаждение совместной близостью. Это не просто смешение, не переход от смертного к бессмертному, но также и полное единство того и другого.
Одна только природа достойна поклонения и одно только здоровье является достойным любви.
Романы есть сократовские диалоги нашего времени. Это либеральная форма, в которой мудрость жизни спаслась от школьной мудрости.
Человек лишь тогда становится единым и вполне самим собой, если он рассматривает и представляет себя как центр целого и дух мира. Однако, к чему это представление, когда мы находим в себе зародыш всего и все же вечно остаёмся осколком самих себя?
…утончённая душа иногда в разгаре счастья загрустит над своей радостью и на вершине существования вдруг переполнится чувством собственного ничтожества.
Шопенгауэр Артур1788–1860
Немецкий философ. Один из самых известных мыслителей иррационализма, мизантроп. Тяготел к немецкому романтизму, увлекался мистикой.
Основной концепцией философии Шо пенгауэра является понятие воли. Он считал, что воля является как основным двигателем жизни, так и причиной страданий. Благодаря воле, у нас есть желания и стремление эти желания и потребности воплощать в жизнь. Но Шопенгауэр считает, что это стремление неизбежно приводит к страданию, так как удовлетворение желаний временно и неполноценно.
Надо отречься от желаний и стремлений и принять пассивную позицию по отношению к миру.
Шопенгауэр утверждал, что только через отрешение и отрицание воли можно достичь покоя и свободы от страданий.
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости – очень короткое прошлое.
Кто жесток к животным, тот не может быть добрым человеком.
Есть одна только врождённая ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.
Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.
Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остаётся извлекать из этого пользу».
Без женщины наша жизнь была бы в начале – беззащитна, в середине – без удовольствия, в конце – без утешения.
Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант – как бы время использовать.
Лихтенберг заметил: «Если при столкновении головы с книгой раздаётся пустой звук, то всегда ли это звук книги?»
Кто не любит одиночества – тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным.
Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.
Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.
Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьёшь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.
Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдалённому месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь. Так обманывает нас время под маской пространства…