Подлинное сострадание есть сопереживание нравственной оправданности страдающего.
Истинное мужество просвещённых народов состоит в готовности к самопожертвованию во имя родины.
Подлинные бессмертные произведения искусства остаются доступными и доставляют наслаждение всем временам и народам.
Ни один человек не может быть героем для своего лакея. Не потому, что герой – не герой, а потому что лакей – только лакей.
Величавая философия Канта была вытеснена явным пустозвонством Фихте, эклектизмом Шеллинга и приторно-слащавыми, благочестивыми бреднями Якоби, а напоследок дело дошло до того, что вдоль и поперёк жалкий шарлатан Гегель был поставлен наравне с Кантом, и даже выше его. [Георг Гегель «О Гегеле»]
Идея – это всегда обобщение, а обобщение – это свойство мышления. Обобщать – значит думать.
Талант без гения ненамного возвышается над уровнем голой виртуозности.
Все образование – это искусство делать людей этичными (sittlich), превращать старого Адама в нового Адама.
Свобода [у него – Гегеля] чрезвычайно утончённого типа. Она не означает, что вы сможете не допустить концентрационных лагерей. Она не подразумевает демократии, или свободной прессы, или какого-либо из обыкновенных либеральных лозунгов, которые Гегель отвергает с презрением. Когда дух даёт самому себе законы, он делает это свободно. Нашему земному взгляду может показаться, что дух, который даёт законы, воплощён в монархе, а дух, которому дают законы, воплощён в подданных. Но с точки зрения абсолюта различие между монархом и подданными, подобно всем другим различиям, иллюзорно, и когда монарх сажает в тюрьму либерально мыслящего подданного, то это не что иное, как свободное самоопределение духа.
Только рискуя жизнью, можно обрести свободу;… лицо, не ставившее ставку на свою жизнь, может, без сомнения, быть признано как личность; но он или она не достигли истинности этого признания как независимое самосознание.
Жизнь имеет ценность только тогда, когда в ней есть что-то ценное.
Каждая идея, растянутая в бесконечность, становится своей противоположностью.
Судьба – это осознание себя, но осознание себя как врага.
Простое добро мало что даёт против силы природы.
При исполнении служебных обязанностей человек обретает материальную свободу.
Человек, у которого есть подходящая ему работа, и жена, которую он любит, соединили свои счета с жизнью.
Гёльдерлин Иоганн Христиан Фридрих1770–1843
Немецкий поэт, философ и переводчик, педагог, библиотекарь. Гёльдерлин был неоплатоником. Это представитель того поколения, которое оставило неизгладимые следы в блестящем развитии немецкого духа в конце XVIII века. Он высказывал мысли о вечном циклическом движении, кругообороте тех же самых смыслов, которые попадают в чувственный космос из трансцендентальной сферы. Он утверждает, что бесплодный и несчастный упорный труд будет продолжаться до тех пор, пока человек не воспрянет и не возвратит дух природы, тогда и вернётся Золотой век, «век свободы и мира».
Гёльдерлин говорит о страданиях людей как следствии отсутствия гармонии и единства с природой.
Человек – солнце, всевидящее, всепреображающее, если он любит; если же он не любит, он – тёмная хижина, в которой еле тлеет лампада.
Цветы сердца надо нежно лелеять. Корни их всюду, но цветут они только в погожие дни.
И, как луч солнца опаляет им же вызванные к жизни земные растения, так человек сам губит прелестны цветы, распустившиеся в его сердце, – радости родства и любви.
Есть пора любви, как есть счастливая пора колыбельных дней. Но сама жизнь изгоняет нас из колыбели.
Когда человек мечтает – он бог, но когда рассуждает – он нищий.
Дела людей стремятся к новой цели,
Как знак, что чудеса земли не оскудели.
В жизни искусству учись, в искусстве —
правильной жизни,
Если постигнешь одно, то преуспеешь
в другом.
Ничто живое не способно так бурно расти и так безвременно увянуть, как человек.
Мы любим молодость, только когда она уже прошла.
С пустым сердцем и ограниченным умом, право же, очень легко быть счастливым, спокойным.
Тоскую я по небу вдохновенья,
В зелёный край, где зреет жизнь стремлюсь;
Вы, мертвецы, останьтесь с мертвецами,
Среди могил земной удел кляня!
Ах, отчего душа способна быть и всегда полной стремлений, и такой робкой!
Высь над тобою и даль пред тобою, конечно, мертвы и пустынны, потому что мертво и пусто внутри тебя.
Присутствие Гегеля действует на меня благотворно. Я люблю спокойных и рассудительных людей, потому что по ним можно хорошо ориентироваться в мире, когда толком не знаешь, в какую ловушку попался ты сам и твой мир.
Великая скорбь и великая радость лучше всего воспитывают людей. А вот жизнь сапожника, когда человек изо дня в день сидит на своём стуле и делает то, что можно делать даже не просыпаясь, – вот это безвременно сводит дух в могилу.
Благо тому, в чьём сердце вливает радость и силы процветающее отечество! А у меня всякий раз, когда кто-нибудь упоминает о моей родине, такое чувство, будто меня бросили в трясину, будто надо мной забивают крышку гроба.
В земном аду вы явно преуспели,
И, вашим пеньем заворожены,
Ужель гребцы свернут на ваши мели,
Плывя в страну надежды и весны?
Тщетно иные пытались радостно
выразить радость,
Слышу её наконец, высказанной
через печаль.
Кто лишь о смертном печётся,
тот в бренную землю уходит,
Но до эфирных высот,
к свету возносится тот,
Чтит кто и тайны любви и высотам
божественным верен,
Тот, кто в надежде живя, тихо смиряет
судьбу.
Если у тебя остался хоть один час в день для свободной деятельности ума, когда ты можешь удовлетворить свои насущнейшие и благороднейшие потребности, это очень много, во всяком случае достаточно, чтобы набраться сил и бодрости на прочее время. Брат! Береги от уныния лучшую часть своего существа, не падай духом ни при каких обстоятельствах – ни при каких!
Мы жалеем мёртвых, как будто они чувствуют смерть, а ведь мёртвые покоятся в мире.
Ты, как и я, знаешь, что люди по большей части хорошо относятся только к самим себе, к другим же, если им это позволить, они относились бы так же, как к своим горшкам и стульям: их остерегаются разбить или поломать, покуда ими пользуются или покуда они не вышли из моды.
Скептик находит противоречия и недостатки во всех наших мыслях потому только, что ему знакома гармония безупречной красоты, которую нельзя постичь мыслью. Чёрствый хлеб, которым его благодушно потчует человеческий разум, он отвергает только потому, что втайне пирует с богами.
И всё, что ты делаешь, никогда не делай в пылу. Продумай всё холодно. И тогда с пылом действуй!
В этот миг я рискнул бы тысячей жизней, чтобы дослушать её до конца! Я так её до конца и не дослушал. Над звёздами, может быть, я услышу остальное.
Но и другое тебе я поведаю:
в мире сем тленном
Нет никакого рожденья, как нет
и губительной смерти:
Есть лишь смешенье одно с различеньем
того, что смешалось,
Что и зовут неразумно рождением тёмные
люди.
Мир покидающие – все юнеют
Охотно вновь. То света взблеск
предсмертный.
К безмерному безмерна и любовь.
Так пожалейте и меня! И не топчите
Моё страданье топотаньем злоб.
Оно священно. Душу мне увольте
От ваших нужд. Я предаюсь богам.
Пускай мир тонет в пучине, я знать не хочу ни о чём, кроме моего блаженного острова.
Легче зефиров переносилась моя душа от красот к красотам.
Вся жизнь состоит из смены расцвета и увядания, подъёма и спадов; стало быть, сердце человека тоже этому подвержено?
О, если б я никогда не действовал, насколько богаче я был бы надеждами!
Да! ребёнок – существо божественное, пока не окунулся в хамелеонову краску человечества.
Пусть ни одно, даже самое малое, повседневное, дело не совершается без души и участия богов.
Религия – это любовь к красоте. […] Так было у афинян. И без такой любви к красоте, без такой религии каждое государство будет голым скелетом, л иш л иным жизни и духа, а всякая мысль и дело – дерево без вершины, колонна, с которой сбита капитель.
Спартанцы навсегда остались осколком; ведь кто не был однажды совершенным ребёнком, вряд ли станет совершенным мужчиной.
Все диссонансы жизни – только ссоры влюблённых. Примиренье таится в самом раздоре, и все разобщённое соединяется вновь.
Я охотно сплёл бы себе погребальный венок, но вокруг рос один бессмертник.
Новалис [Фридрих фон Гарденберг]1772–1807
Немецкий поэт и философ. Один из основоположников немецкого романтизма. В его творчестве трудно отделить философскую направленность от поэтической. И в прозаических произведениях, и в зрелой лирике, и в философских заметках он стремится осмыслить жизнь мироздания. Как и другие романтики, он занят решением так называемых «вечных» вопросов. При всей универсальности взглядов в философском мировоззрении поэта доминируют художественные принципы мироощущения. Среди философов ему близки те, в рассуждениях которых сочетаются рациональное и иррациональное начало.