Итак, свобода в квартире оказалась относительной. Разбирая вещи, Николя попросил Фросю помочь, и они проговорили весь вечер о том, как много воды утекло с их последней встречи. Фрося приготовила спагетти с жареными сосисками, и они съели целую сковородку, поливая блюдо кетчупом.
– Ты нашла парня? – спросил Николя.
Двадцатидвухлетняя Фрося не отличалась красотой, но была миловидна. Правда, от раннего пьянства на ее лице остались следы: отеки под глазами свидетельствовали о грешной натуре.
– Нет, – покачала головой Фрося. – Я сплю с женщинами.
В воздухе повис вопрос, который никто не хотел задавать первым. Однако Николя все-таки спросил:
– И как тебе?
– Я встречалась с парнем, мы были вместе какое-то время, – буднично объяснила Фрося, убирая со стола грязную посуду. – Но я не испытывала удовольствия. Никакого оргазма. Понимаешь?
Николя смутился и решил разговор не продолжать.
– Моя подруга иногда здесь ночует. Это же не проблема? – уточнила Фрося.
В квартире, помимо общей кухни и ванной, было две комнаты: большая, в которой поселился Николя, и маленькая, где жила Фрося.
– Нет, – покачал головой Николя. – Вы не помешаете. Я приехал учиться, и мне не до развлечений.
Он встал и вышел из кухни.
В его комнате был относительный порядок: старший брат купил новую софу, два кресла и стол для компьютера. Просторный балкон довершал картину. Посмотрев вниз, во двор, где рядами стояли автомобили, Николя невольно закрыл глаза. Высоко. Он вспомнил о пропасти, манящей его в детстве, и, закурив, отодвинулся от перил.
Занятия на курсах подготовки в сельскохозяйственный колледж начались летом, и Николя, одинокий, как и прежде, быстро сошелся с парнями из общежития. Они были на пару курсов старше и внушали ему доверие. Ивану исполнилось двадцать, а Станиславу двадцать три. Николя внимательно слушал их истории о женщинах и выпивке, однако если раньше он приходил в восторг от подобных бесед, теперь они вызывали досаду. Девушки, на которых заглядывались парни, казались Николя неинтересными. Он не восхищался стройными женскими ножками, предпочитая отмалчиваться.
Помимо подготовки к учебе, всех занимали наркотики и мечты попробовать что-нибудь «серьезное».
Иван рассказал, что соотечественники, вдохновившись произведениями Кастанеды, рыскали по Сибири в поисках чудо-грибов, а затем вещали о полученном опыте подрастающему поколению.
– Цель тех, кто ищет эйфорию, потерять контроль над разумом. Эзотерики в этом мало! – делился сокровенными мыслями Иван. – Поклонники Кастанеды дружат с всесильными духами травы для того, чтобы погрузиться в транс и обрести мудрость. Это не синтетический наркотик, который вызывает лишь привыкание.
Станислав, с которым Николя занимался в библиотеке при колледже, признался, что курил только коноплю.
– Когда я прочитал о том, как Кастанеда жевал таблетки пейота и мескалито, меня словно током ударило: надо попробовать! – признался он. – Ведь можно увидеть знаки Вселенной.
– Нужно только расшифровать их! – перебил его Иван.
– Йоги и буддистские монахи многое об этом знают. Поэтому я увлекаюсь медитациями, – продолжил Станислав.
– Я пробовал смотреть в одну точку. Не понравилось, – поделился опытом восточной практики Николя. – Если задумаете что-то существенное, я в деле.
Недалеко от сельскохозяйственного колледжа стояло двухэтажное общежитие. Здание постепенно приходило в упадок: снаружи стены, которые слышали не одну тайну ставропольских студентов, приобрели желтоватый оттенок, потрескались, и в непогоду сквозь щели задувал ветер. Рамы на втором этаже перекосились и сигналили, что вот-вот вылетят на голову неудачливым прохожим. Студенты шутили, что кто-нибудь после этого откроет новый закон физики, как Ньютон.
Внутри дела обстояли чуть лучше. Каждый год при выпуске студент обязан был за свой счет купить краску, шпатлевку и сделать косметический ремонт. Светло-коричневые пронумерованные двери из тонкой фанеры располагались по обе стороны коридоров.
На двери, где обитали Иван и Станислав, висел значок № 9. Небольшая комната вмещала в себя четырех студентов. В ней стояли четыре односпальные кровати, расползающийся от старости и сырости шифоньер, который давно намекал, что хочет уйти на пенсию и оказаться в утиле, а также стол времен Октябрьской революции.
– Тебе повезло, ты на своей хате живешь, – не раз говорили Иван и Станислав.
Николя, погостив у них в общаге, понял, что ему действительно повезло.
Все проживающие в студенческом общежитии приехали в город из поселков и хуторов, разбросанных по всему Ставропольскому краю.
Соседями Ивана были грузин Гоша и Михаил, угрюмый молодой мужчина, поступивший в колледж, чтобы не оказаться на улице – ему негде было жить.
Вся эта компания дружила с молодыми людьми из комнаты № 21.
Еды постоянно не хватало, так как на стипендию можно было купить лишь несколько булок хлеба. Поэтому питались в складчину. Кому-то родные из села передавали соленья: маринованные помидоры и огурцы, кому-то присылали картошку, рис или гречку.
Иногда появлялись деньги, на них покупались сигареты.
Николя сутками пропадал в комнате № 9. К Фросе приходила подруга сердца, и он не хотел мешать их отношениям.
По вечерам студенты бренчали на гитаре и пели песни Виктора Цоя.
В праздники полагалось покупать пиво и дружной компанией, прячась от вахтера, коротать время, рассказывая веселые шутки и анекдоты.
В августе парни из обеих комнат поехали в пригород, захватив с собой пару банок сгущенного молока. Николя спросил, что они задумали.
– Не беспокойся, они дотемна справятся, – ответил Михаил.
Весь день Николя провел в библиотеке, а к вечеру парни вернулись.
После скудного ужина Гоша вынул литровую бутылку с зеленоватой жидкостью, похожей на молоко, повертел ею под носом Николя:
– Будешь?
– Что это? – удивился тот.
– Манага! – поглаживая бутылку, ласково сказал Гоша. – Только сегодня сварили.
– Как сварили?!
– Ты что, с Луны свалился? – ухмыльнулся Станислав, и все засмеялись.
Иван решил просветить «новобранца»:
– Манагу делают из дикой конопли и сгущенки. С куста нужно срывать самые нежные верхние листики, а затем варить их на медленном огне.
Михаил достал из шифоньера несколько пластиковых стаканчиков и принялся разливать манагу.
Николя посмотрел на парней – никто не отказывался.
– Будешь? – еще раз спросил Гоша.
– Буду, – кивнул Николя.
Он сделал несколько глотков густой горьковатой жидкости.
– Ну как? Торкнулось? – заботливо спросил Гоша.
– Нет, эффекта никакого, – отозвался Николя.
Иван посоветовал:
– Выпей еще. Расслабься и почувствуй настоящий кайф.
Николя послушно выпил. И опять ничего не ощутил.
– Не действует это на меня, – сказал он.
Николя показалось, что окружающие перестали обращать на него внимание. Он сел на кровать и обхватил колени руками. Примерно через десять минут появилось ощущение, что в кончиках пальцев началось легкое покалывание, постепенно охватывающее все тело.
Покалывание постепенно усилилось, пульс участился. На миг Николя показалось, что сердце выпрыгнет из горла и ускачет подобно мячу. Все ушли, и он остался один. Попытался расслабиться и прилег. Тело перестало слушаться и словно вибрировало внутри. Он больше его не контролировал.
Николя испугался. Решил встать, сделать несколько шагов. С большим трудом ему это удалось, и ощущение тела вернулось. Ум был ясным, но мысли неслись подобно гоночным машинам на трассе Формулы-1. Неожиданно Николя охватил панический страх. Чтобы не потерять сознание, он начал бить себя по лицу. И обнаружил, что боли – нет.
Он решил выйти, спуститься на первый этаж и умыться. В комнатах студентов туалетов не было, и, чтобы вымыть руки, приходилось спускаться и стоять в очереди.
Шаги Николя были ровными, тошнота отступила, и голова больше не кружилась.
Он включил кран с ледяной водой, потому что горячей в общежитии не имелось: чтобы вымыть голову, студенты набирали холодную воду в ведра и нагревали кипятильником.
Подставив ладони под тонкую струю, Николя тут же отдернул их. Руки обожгло. Состояние было словно перед инфарктом: резкая боль в груди и темнота в глазах.
Парни пришли на перекур и застали его возле умывальника.
– Я умираю… – еле слышно сказал Николя.
Студенты перепугались. Мало того что Николя ночевал у них нелегально, так еще и его смерть могла негативно сказаться на их пребывании в общежитии.
– Возвращайся и отлежись в комнате, – посоветовал Гоша. – Ты просто загрузился. Это вирус! У тебя галлюцинации в виде панического страха смерти. Нужно расслабиться, тогда отпустит.
С подъемом на второй этаж случился казус. Это напоминало вечное восхождение. Николя слышал свои шаги и видел одни и те же ступеньки лестницы, уходящей в бесконечность. Никого вокруг не было. Голоса студентов звучали эхом, как если бы он находился под водой.
Николя по-настоящему обрадовался, когда бесконечная лестница закончилась и вывела его к пролету на втором этаже. Но радость была преждевременной. Направляясь к комнате № 9, которая находилась по правую сторону от входа в коридор, Николя посмотрел влево и обнаружил дверь № 28. Сделав около десяти шагов, он опять посмотрел влево, и каково же было его удивление, когда вместо комнаты № 26 перед ним снова была табличка с номером 28.
Нарастало ощущение, будто лента времени перематывается назад. Николя уже не шел, он бежал, а комната № 28 перемещалась в пространстве вместе с ним на такой же скорости.
Эти, как ему показалось, бесконечные мучения прервали шаги молоденькой девушки, вышедшей от своего парня. Именно появление юной особы вернуло время в обычное русло, и Николя попал в девятую комнату. Никого внутри не было. Николя, испугавшись одиночества, считал пальцы на руках, чтобы ощущать, что он находится здесь и сейчас.