– Да, – подтвердила я.
И Катя клятвенно пообещала мне жить.
К ночи погода резко ухудшилась. Пришла гроза. Мама разнервничалась из-за гудящего ветра и заперлась в кухне, куда особенно громко доносился звук радио безумного Утки. А я включила телевизор и начала смотреть фильм, радуясь, что антенна все еще ловит сигнал. В целях экономии электрическая лампа была выключена, и темноту рассеивал только свет экрана.
Внезапно что-то за окном привлекло мое внимание. Вглядевшись в верхнюю его часть, не закрытую короткими шторами, прикрывающими лишь половину стекла, я увидела темный силуэт. Кто-то заглянул к нам с улицы и пропал. «Возможно, мне померещилось и это всего лишь ветка дерева», – уговаривала я себя. Но через пару минут неведомая сила потянула меня вновь взглянуть в окно. И снова мелькнула гигантская тень, только на этот раз задержалась подольше. Когда в третий раз силуэт трехметрового роста прижался к стеклу, я вскочила с кровати и бросилась без тапочек в кухню.
Мама сразу решила, что это уголовники.
– Не думаю, – возразила я. – Шагов слышно не было!
Мама с фонарем в руках выскочила на улицу и побежала за дом. Я за ней, лишь бы не оставаться одной в квартире. Я была совершенно уверена, что мы никого не обнаружим. Так и вышло.
Вернувшись, я плотно задернула гардину. Мне стало спокойней, хотя чувство опасности никуда не исчезло. Жутковато, когда тебя видят, а ты нет.
Следующую ночь я ждала настороженно. Непогода усилилась, на Бутылино обрушились осенние ливни. Несмотря на включенный телевизор, я и мама отчетливо услышали стук в окно. На часах была полночь. Нам стало не по себе. Мама отдернула штору – никого.
До утра, не смыкая глаз, я читала молитвы.
Узнавшая о ночных происшествиях бабка Алиса не выразила изумления.
– После того как рука за окном перестала показывать деревянный крест, – сообщила она, – начался стук в дверь. Смотрю в глазок – никого, а дверь ходит ходуном под ударами. Не открываю.
Я решила написать защитную молитву из Корана. Ее следует писать от руки, предварительно совершив намаз. Тогда ни один призрак, блуждающий между мирами, ни один джин, созданный из огня, не коснется человека. Никто, кроме высших ангелов, не посмеет войти туда, где написаны священные строки. Мне удалось сделать несколько копий, и я прикрепила их на все наши окна.
Полночь мы с мамой ждали в боевой готовности. Пересчитали кошек, выключили телевизор и затаили дыхание. Но на этот раз никто не стал ломиться в окно! Постучали в дверь.
Когда я спросила «Кто там?», стук моментально прекратился. В глазок было видно, что лестничная площадка абсолютно пуста. Мама хотела открыть дверь, надеясь, что это чья-то злая шутка, и я еле смогла ее удержать.
Стук был быстрым и походил на стук ребенка.
– Это не человек! – сказала я. – Не смей открывать! Пока ты не откроешь, оно не сможет проникнуть сюда.
Утром я написала еще несколько молитв и закрепила их на двери.
Всю следующую ночь царила абсолютная тишина. А через два дня приехали родственники нашей ближайшей соседки. Оказалось, что бабушка София, страдающая галлюцинациями, умерла. Я выяснила, что все началось на девятый день после ее смерти. Значит, набралась сил и пришла. Но живым и мертвым не место в одном доме.
В квартиру Светланы и Алексея, которые, взяв дочку, уехали жить в монастырь, вселилась новая семья: две взрослые женщины и их пожилая мать. Молодые женщины, узнав, что мы из Чечни, насторожились, испугались.
Мы успокоили их, сказав, что желаем только мира между народами.
Оказалось, перед Первой чеченской войной, когда женщины были юными девушками, старшей пятнадцать, младшей двенадцать, их похитили удалые чеченцы. Бросили посреди улицы в машину и увезли в горный аул. Старшую пустили по кругу, многократно изнасиловав, а младшую не тронули, держали как рабыню для уборки и готовки. Девушкам помогла бежать маленькая чеченская девочка, она открыла люк подвала, пока братья и дядьки спали. Русские девушки долго скитались. Но нашлись добрые люди, отвезли их домой на ставропольскую землю.
– Бывали мы в чеченском краю! – так закончили женщины свой рассказ.
– Будем дружить. – Мама угостила их сырниками с медом.
Я, собрав детей, разносила по верхней улице бездомных котов и собак. Мы подыскивали им приличных хозяев. К вечеру я, Любава и Катя заметили, что Ворон, Макар и еще какой-то алкаш притащили на съедение среднего по размеру щенка.
Ворон сказал, что раз закуска есть, то он сходит за выпивкой. Алкаш и Макар со словами: «Надо еще нюхнуть!» – оставили собаку у подъезда и заскочили в сарай.
– Попытаемся его спасти! – сказала я девочкам.
Мы решили запереть щенка в большой комнате, а наших котов и Джульетту подержать на кухне.
За окнами раздались возмущенные голоса.
Ворон кричал:
– Куда подевался пес?! Где закусь? Я же водку принес!
Ответом был бессвязный лепет Макара.
Мужчины поискали щенка на огородах, но не нашли и разбрелись.
Я взяла серого котенка, которого мы до этого лечили: у него были сломаны ребра и разбита губа, и с девочками понесла по улицам. Мою маму мы заперли и забрали с собой ключи. Котенка отдали в центре села добросердечной женщине.
Обстановка была сложной: злой Ворон гонял по улицам на мотоцикле.
Мы потихоньку спрашивали людей:
– Кому нужен дворовый пес?
Наконец, за семь кварталов от нас нашли старуху. Она согласилась взять щенка. Вернувшись, мы закутали его в одеяло и понесли новой хозяйке. Примерно через километр решили повести песика на поводке, но он был так напуган, что идти отказался. Пришлось тащить его на себе по очереди. Заслышав звук, похожий на рокот мотоцикла, я, Катя и Любава прятались в кустах, растущих у обочины.
Старуха угостила нас конфетами и обещала не давать в обиду найденыша.
Довольные, мы вернулись в наш двор. Девочки тут же попросили помочь им с уроками.
Взяв с собой орфографический словарь, я отправилась к Любаве. На потолке в их квартире я заметила пробоины.
– Что это? – удивилась я.
– Иногда дядюшка Шило бесится, орет, – объяснила Любава. – У него бывают видения… якобы курды лезут к нему на балкон, угрожая ножом, со словами: «Ты заплатишь за украденных гусей!» Тогда дядюшка Шило воет жутким голосом. Чтобы это прекратить, папа стучит нам в потолок, а соседу – в пол деревянной дубинкой, и Шило затихает на какое-то время.
– А зимой дядюшка Шило спускается со второго этажа и развлекается тем, что лепит свои какашки на чужие окна. Скоро зима… – добавила Катя.
– Мои золотые, постарайтесь уехать отсюда при первой возможности!
– Обещаем! – улыбнулись девочки.
Дети – единственная надежда в царстве Аида. В окружающем мраке их можно сравнить только с ангельским лучезарным сиянием.
Дома я обнаружила письмо Николя. Он написал, что его избили и отобрали телефон. Все-таки он вышел на улицу в футболке с радужным сердцем.
Из письма я также узнала, что убита журналистка Анна Политковская, единственный человек, попытавшийся громко озвучить правду о чеченской войне.
Близился Хеллоуин, праздник, традиции которого произрастают из преданий кельтов.
Днем к нам заглянула почтальон и осталась на чашку чая.
– Скоро помру, – сообщила она.
– Да ну? – удивилась я.
– Не ты одна в хиромантии разбираешься. Я тоже кое-что понимаю, – ответила почтальон. – Моей линии жизни – капут!
– Не переживай, новая появится, – обнадежила ее моя мама.
Хрустя баранкой, почтальон поведала, что знает особое колдовство.
– Хочу передать людям свое умение. Детей-то у меня нет.
– Колдовать – грех, – напомнила я.
– Старшие говорят, младшие слушают! – прикрикнула на меня мама.
– Делается это так, – продолжила почтальон. – На белом ватмане чертится круг и делится на тридцать три части по количеству букв в русском алфавите. Потом вписываются буквы, а в иглу вдевается белая нить. Трижды нужно сказать: «Дух Святой, появись!» и назвать имя недавно умершего друга или знакомого. Умерший человек обязательно должен быть либо первым, либо последним ребенком в семье, ему задают любой вопрос о будущем. Поднимают руку над алфавитом, и мертвый отвечает, а иголка указывает на буквы. Так появляются слова.
Надо отметить, методы сельского колдовства произвели на маму впечатление. Поэтому, провожая почтальона, она сунула ей в сумку пакет сухарей и пряник.
Ночью, закрыв глаза, я увидела океан, крупные звезды при ясной луне и пиратскую шхуну с трепещущими косыми парусами.
Я подплыла к ней на лодке, чтобы встретиться с Капитаном.
– Ты заставляешь себя ждать!
Из-под фетровой треуголки смотрели ледяные глаза. Капитан был одет в расшитый камзол, в ухе у него блестела серьга с изумрудом. Из-за пояса торчала кривая сабля и рукояти испанских пистолетов с колесными замками. Пальцы рук украшали перстни с агатами и рубинами.
При моем появлении команда нахмурилась, но едва уловимый жест Капитана заставил всех расступиться и беспрепятственно меня пропустить.
– Идем в каюту. Есть разговор, – сказал он.
Я с интересом рассматривала интерьер: мушкеты висели рядом с картинами. На круглом деревянном столе была развернута карта созвездий.
– Мы сейчас находимся здесь! – Капитан ткнул пальцем куда-то рядом с Сатурном.
Около барометра находился странный предмет, отчего-то показавшийся мне знакомым.
– Это что? – спросила я.
– Горный хрусталь.
– Такой был у моего прадеда…
– Не отвлекайся! Время всегда против нас.
– Что я здесь делаю?
– Я везу невольниц в галактику Андромеды. Торги за их души скоро начнутся. Есть одна, заслуживающая особого внимания.
– Покажи мне, – попросила я.
Глаза Капитана насмешливо сощурились.
Парусный корабль покачивался на волнах, а тени причудливо искажала луна.
Каюту пленницы открыли, и моему взору предстала юная девушка, сидящая на мягких подушках. Чадра скрывала ее лицо. Зеленые глаза, словно листья лотоса, я мгновенно узнала.