| And then, Clarisse was gone. | А затем Кларисса исчезла. |
| He didn't know what there was about the afternoon, but it was not seeing her somewhere in the world. | Сперва он даже не понял, чем отличается этот день от другого, а суть была в том, что нигде не видно было Клариссы. |
| The lawn was empty, the trees empty, the street empty, and while at first he did not even know he missed her or was even looking for her, the fact was that by the time he reached the subway, there were vague stirrings of un-ease in him. | Лужайка была пуста, деревья пусты, улицы пусты. И, прежде чем он сообразил, чего ему не хватает, прежде чем он начал искать пропавшую, ему уже стало не по себе, подходя к метро, он был уже во власти смутной тревоги. |
| Something was the matter, his routine had been disturbed. | Что-то случилось, нарушился какой-то порядок, к которому он привык. |
| A simple routine, true, established in a short few days, and yet . . . ? | Правда, порядок этот был так прост и несложен и установился всего несколько дней тому назад, а все-таки... |
| He almost turned back to make the walk again, to give her time to appear. | Он чуть не повернул обратно. Может быть, пройти еще раз весь путь от дома до метро? |
| He was certain if he tried the same route, everything would work out fine. | Он был уверен, что если пройдет еще раз, Кларисса нагонит его и все станет по-прежнему. |
| But it was late, and the arrival of his train put a stop to his plan. | Но было уже поздно, и подошедший поезд положил конец его колебаниям. |
| The flutter of cards, motion of hands, of eyelids, the drone of the time-voice in the firehouse ceiling ". . . one thirty-five. Thursday morning, November 4th,... one thirtysix . . . one thirty-seven a.m... " The tick of the playing-cards on the greasy table-top, all the sounds came to Montag, behind his closed eyes, behind the barrier he had momentarily erected. | Шелест карт, движение рук, вздрагивание век, голос говорящих часов, монотонно возвещающих с потолка дежурного помещения пожарной станции: "...час тридцать пять минут утра, четверг, ноября четвертого... час тридцать шесть минут... час тридцать семь минут..." Шлепанье карт о засаленный стол. Звуки долетали до Монтэга, несмотря на плотно закрытые веки - хрупкий барьер, которым он пытался на миг защититься. |
| He could feel the firehouse full of glitter and shine and silence, of brass colours, the colours of coins, of gold, of silver: The unseen men across the table were sighing on their cards, waiting. ". . .one forty-five..." The voice-clock mourned out the cold hour of a cold morning of a still colder year. | Но и с закрытыми глазами он ясно ощущал все, что было вокруг: начищенную медь и бронзу, сверкание ламп, тишину пожарной станции. И блеск золотых и серебряных монет на столе. Сидящие через стол от него люди, которых он сейчас не видел, глядели в свои карты, вздыхали, ждали. "...Час сорок пять минут..." Г оворящие часы, казалось, оплакивали уходящие минуты неприветливого утра и еще более неприветливого года. |
| "What's wrong, Montag?" | - Что с вами, Монтэг? |
| Montag opened his eyes. | Монтэг открыл глаза. |
| A radio hummed somewhere. "... war may be declared any hour. | Где-то хрипело радио: - В любую минуту может быть объявлена война. |
| This country stands ready to defend its--" The firehouse trembled as a great flight of jet planes whistled a single note across the black morning sky. | Страна готова защищать свои... Здание станции задрожало: эскадрилья ракетных бомбардировщиков со свистом прорезала черное предрассветное небо. |