| A shotgun blast went off in his leg every time he put it down and he thought, you're a fool, a damn fool, an awful fool, an idiot, an awful idiot, a damn idiot, and a fool, a damn fool; look at the mess and where's the mop, look at the mess, and what do you do? | Острая боль пронизывала ногу всякий раз, как он ступал на нее, и он думал: дурак, дурак, болван, идиот, чертов идиот, дурак проклятый... Посмотри, что ты натворил, и как теперь все это расхлебывать, как? |
| Pride, damn it, and temper, and you've junked it all, at the very start you vomit on everyone and on yourself. | Гордость, будь она проклята, и гнев - да, не сумел сдержать себя и вот все испортил, все погубил в самом начале. |
| But everything at once, but everything one on top of another; Beatty, the women, Mildred, Clarisse, everything. | Правда, столько навалилось на тебя сразу - Битти, эти женщины в гостиной, Милдред, Кларисса. |
| No excuse, though, no excuse. | И все же нет тебе оправдания, нет! |
| A fool, a damn fool, go give yourself up! | Ты дурак, проклятый болван! Так выдать себя! |
| No, we'll save what we can, we'll do what there is left to do. | Но мы еще спасем то, что осталось, мы все сделаем, что можно. |
| If we have to burn, let's take a few more with us. | Если уж придется гореть, так прихватим кое-кого с собой. |
| Here! | Да! |
| He remembered the books and turned back. | Он вспомнил о книгах и повернул обратно. |
| Just on the off chance. | Надо их взять. На всякий случай. |
| He found a few books where he had left them, near the garden fence. | Он нашел книги там, где оставил их,- у садовой ограды. |
| Mildred, God bless her, had missed a few. | Милдред, видно, подобрала не все. |
| Four books still lay hidden where he had put them. | Четыре еще лежали там, где он их спрятал. |
| Voices were wailing in the night and flashbeams swirled about. | В темноте слышались голоса, вспыхивали огни. |
| Other Salamanders were roaring their engines far away, and police sirens were cutting their way across town with their sirens. | Где-то далеко уже грохотали другие Саламандры, рев их сирен сливался с ревом полицейских автомобилей, мчавшихся по ночным улицам. |
| Montag took the four remaining books and hopped, jolted, hopped his way down the alley and suddenly fell as if his head had been cut off and only his body lay there. | Монтэг поднял книги и снова запрыгал и заковылял по переулку. Вдруг он упал, как будто ему одним ударом отсекли голову и оставили одно лишь обезглавленное тело. |
| Something inside had jerked him to a halt and flopped him down. | Мысль, внезапно сверкнувшая у него в мозгу, заставила его остановиться, швырнула его наземь. |
| He lay where he had fallen and sobbed, his legs folded, his face pressed blindly to the gravel. | Он лежал, скорчившись, уткнувшись лицом в гравий, и рыдал. |
| Beatty wanted to die. | Битти хотел умереть. |
| In the middle of the crying Montag knew it for the truth. | Теперь Монтэг не сомневался, что это так. |
| Beatty had wanted to die. | Битти хотел умереть. |
| He had just stood there, not really trying to save himself, just stood there, joking, needling, thought Montag, and the thought was enough to stifle his sobbing and let him pause for air. | Ведь он стоял против Монтэга, не пытаясь защищаться, стоял, издеваясь над ним, подзадоривая его. От этой мысли у Монтэга перехватило дыхание. |
| How strange, strange, to want to die so much that you let a man walk around armed and then instead of shutting up and staying alive, you go on yelling at people and making fun of them until you get them mad, and then .... | Как странно, как странно так жаждать смерти, что позволяешь убийце ходить вокруг тебя с оружием в руках, и вместо того, чтобы молчать и этим сохранить себе жизнь, вместо этого кричишь, высмеиваешь, дразнишь, пока твой противник не потеряет власть над собой и... |
| At a distance, running feet. | Вдалеке - топот бегущих ног. |
| Montag sat up. | Монтэг поднялся и сел. |
| Let's get out of here. | Надо уходить. |
| Come on, get up, get up, you just can't sit! | Вставай, нельзя медлить! |
| But he was still crying and that had to be finished. | Но рыдания все еще сотрясали его тело. Надо успокоиться. |
| It was going away now. | Вот они уже утихают. |
| He hadn't wanted to kill anyone, not even Beatty. | Он никого не хотел убивать, даже Битти. |
| His flesh gripped him and shrank as if it had been plunged in acid. | Тело его судорожно скорчилось, словно обожженное кислотой. |
| He gagged. | Он зажал рот рукой. |
| He saw Beatty, a torch, not moving, fluttering out on the grass. | Перед глазами был Битти - пылающий факел, брошенный на траву. |
| He bit at his knuckles. | Он кусал себе пальцы, чтобы не закричать: |
| I'm sorry, I'm sorry, oh God, sorry .... | "Я не хотел этого! Боже мой, я не хотел, не хотел этого!" |
| He tried to piece it all together, to go back to the normal pattern of life a few short days ago before the sieve and the sand, Denham's Dentifrice, moth-voices, fireflies, the alarms and excursions, too much for a few short days, too much, indeed, for a lifetime. | Он старался все припомнить, восстановить связь событий, воскресить в памяти прежнюю свою жизнь, какой она была несколько дней назад, до того как в нее вторглись сито и песок, зубная паста Денгэм, шелест крыльев ночной бабочки в ухе, огненные светляки пожара, сигналы тревоги и эта последняя ночная поездка -слишком много для двух-трех коротких дней, слишком много даже для целой жизни! |
| Feet ran in the far end of the alley. | Топот ног слышался уже в конце переулка. |
| "Get up!" he told himself. "Damn it, get up!" he said to the leg, and stood. | "Вставай!- сказал он себе.- Вставай, черт тебя возьми!" - приказал он больной ноге и поднялся. |
| The pains were spikes driven in the kneecap and then only darning needles and then only common, ordinary safety pins, and after he had dragged along fifty more hops and jumps, filling his hand with slivers from the board fence, the prickling was like someone blowing a spray of scalding water on that leg. | Боль острыми шипами вонзилась в колено, потом заколола, как тысяча иголок, потом перешла в тупое булавочное покалывание, и наконец, после того как он проковылял шагов пятьдесят вдоль деревянного забора, исцарапав и занозив себе руки, покалывание перешло в жжение, словно ему плеснули на ногу кипятком. |
| And the leg was at last his own leg again. | Но теперь нога уже повиновалась ему. |
| He had been afraid that running might break the loose ankle. | Бежать он все-таки боялся, чтобы не вывихнуть ослабевший сустав. |
| Now, sucking all the night into his open mouth, and blowing it out pale, with all the blackness left heavily inside himself, he set out in a steady jogging pace. | Широко открыв рот, жадно втягивая ночной воздух, чувствуя, как темнота тяжело оседает где-то у него внутри, он неровным шагом, прихрамывая, но решительно двинулся вперед. |
| He carried the books in his hands. | Книги он держал в руках. |
| He thought of Faber. | Он думал о Фабере. |
| Faber was back there in the steaming lump of tar that had no name or identity now. | Фабер остался там, в не остывшем еще сгустке, которому нет теперь ни имени, ни названия. |
| He had burnt Faber, too. | Ведь он сжег и Фабера тоже! |
| He felt so suddenly shocked by this that he felt Faber was really dead, baked like a roach in that small green capsule shoved and lost in the pocket of a man who was now nothing but a frame skeleton strung with asphalt tendons. |