в стороне толпу нетерпящих добраться домой. Дальше паркинга тянулась Клайдекар-стрит, доходя до перекрестка параллельно Клайдекар, шла улица Роенгард. Каролина выбрала ее в качестве ведомого ориентира. Ушла правее. Толпа прохожих сильно мешала разглядеть окрестности, городской шум сбивал с толку. Конечно, Бейла помнила, где находилось кафе, но последние события буквально сбивали ее с толку, она была больше сосредоточена на своей обиде на таксистов, своей недавней беседе с боссом и ярой ненависти к тем, кто успел поймать такси первее, чем она. Идя вдоль оживленного шоссе, толкаясь в толпе торопливых безразличных прохожих, девушка вышла к указателю на Пирроуз-драйв – заведомо неверное направление. Она знала, что кафе находится на Роенгард и нигде больше (по крайней мере, до первого кафе идти было ближе). Со скандалом пробравшись на край обочины дороги, она вскоре увидела вывеску кафе, находившегося на той стороне дороги, – необходимо только перейти улицу, а дальше все будет схвачено. Дождавшись зеленого сигнала светофора, Бейла перешла по зебре на другую сторону. Нырнув в бегущую вперед толпу, Бейла все-таки добралась до дверей кафе. Однако хозяева его, скорее всего, уже съехали, ибо ранее (примерно две недели назад) кафе называлось «Чумовой Чарльстон», а теперь «Джон Мо».
«Что за дурацкое название – «Джон Мо», назвали бы еще «Писклявый Мо» или «Щедрый Мо», а тут какой-то дебильный Джон», – негодовала Бейла, но тем не менее делать было нечего, возвращаться на дождливую улицу ей не хотелось. Еще больше она не хотела толкаться среди прохожих. Не то чтобы она не любила людей – она ненавидела стадо, что вечно собиралось в финале рабочего дня и заполоняло и без того тесные улицы даунтауна. Однако при всем ее внутреннем несогласии со сменой названия внутри старого-нового кафе было довольно уютно и – что, несомненно, радовало – здесь было мало посетителей, хотя и у прежних хозяев не все было гладко с внутренним клиентооборотом. Впрочем, мало кому понравится, что вдоль стен развешаны фотообои с пляшущими и пышущими радостью дамами, поднимающими подолы юбок и скачущими в ритме танца чарльстон.
«Хм, Джон Мо наверняка это снимет, заменит какой-нибудь мужланско-ковбойской тематикой, я почему-то в этом не сомневаюсь, а когда заменят – не удивлюсь, что была права», – усмехнулась Бейла, изучая новое-старое меню. Бейла никогда не расплачивалась наличными, у нее было правило держать наличные в банке, а банковскую карту (на которой они лежали) тратить как угодно. Подозвав официанта и расспросив его о возможностях безналичной оплаты, Бейла обрадовалась, узнав, что новые хозяева не брезгуют кредитками. Отпустив официанта, девушка уткнулась в меню. Разновидностям кофе здесь была посвящена целая страница, многие названия девушка даже не знала: все они были записаны мелким наклонным почерком так, чтобы все 120 разновидностей могли уместиться на одной заламинированной странице меню. Бейла хотела попробовать все сорта, но рассудок остановил ее спонтанный порыв желания. Ее выбор остановился на ванильно-банановом мокко, девушка рассчитывала получить от этого напитка хоть какую-нибудь, пусть даже малую, толику радости, которая могла бы урезонить ее столь сильное негодование от этой мерзопакостной погоды дождливого Манхэттена. Подозвав к себе официанта, Бейла попросила к своему первому заказу добавить еще и овощной салат, заправленный винным уксусом. Подошедший к ней симпатичный мужчина лет тридцати с небольшим был крайне любезен и вежлив. В отличие от другого официанта, на входе, который просто подал ей меню и торопливо растворился в залах кафе, так же равнодушно обслуживая и других немногочисленных посетителей этого заведения. Обслуживающий ее официант ей сразу понравился. Как-то сразу в голову пришел вопрос: «Неужели этот приятный парень не нашел себе работы получше? Ведь с такой внешностью он мог бы стать лицом какой-нибудь рекламной компании, производящей элитный мужской парфюм». Официант будто бы услышал ее мысли, в очень деликатной форме он сказал ей:
– Работа в этом кафе здорово изменила мою жизнь! Своим служением людям я, можно сказать, возвращаю свой долг! – сказав это, он записал заказ Бейлы Гейл себе в блокнот и, откланявшись (что для девушки было так дико и непривычно, что от удивления ее глаза расширились, а рот самопроизвольно открылся), торопливо ушел.
Пока на кухне готовили ее заказ, Бейла думала о том, что могло бы быть, если бы Митч Рейнгадс не имел вредную привычку скрывать свое к ней вожделеющее чувство.
«Ведь имей он хоть малую толику смелости, он бы пригласил меня к себе домой… а вдруг любовница? Она может все испортить: если он ее еще любит, то о быстром взлете по карьерной лестнице можно и не мечтать… Или все-таки нет? А вдруг он сейчас в активном поиске? Хотя… нет… Взять на себя смелость воспитывать взрослого, да еще и капризного ребенка типа Митча Рейнгадса – выше моих сил. К тому же у меня нет особого на то желания заводить семью… Обуза – да и только», – пока девушка об этом думала, ее взгляд плавал по фотообоям, оставленным здесь еще от прежних хозяев. Яркие танцовщицы чарльстона привлекали ее своей веселой подчеркнуто-женственной игривостью; разливающиеся вдоль стен цвета их пышных платьев будто возвращали девушку в то далекое, безвозвратно утраченное прошлое, оставившее свой яркий след разве лишь только на старых фотографиях и не менее старинных кинопленках…
– Ваш заказ, мисс, – внезапный голос официанта отвлек ее от мыслей, девушка немного вздрогнула от столь неожиданного появления услужливого мужчины: в правой руке он держал серебряный поднос, на котором стояли горячая кружка с ванильно-банановым мокко и тарелка овощного салата. Все это официант с неподдельно-искренней улыбкой (словно страстно желал понравиться новой посетительнице) расставил перед Бейлой.
«Неужели он таким образом со мной флиртует?» – усмешливо подумала Бейла, однако эта мысль была ей очень приятна, девушка была бы не против ночного рандеву с этим молодым человеком.
Оттягивая наслаждение вкусом принесенного ей мокко и не слишком торопливо подъедая салат, Бейла и не заметила, как наступил вечер. Посмотрела в окно: дождя не было, улица почти свободна от прохожих, а шоссе не так загружено машинами. Расплатившись карточкой, Бейла собиралась уходить, как перед входом ее остановил тот самый официант, который обслуживал ее. Этот его порыв был скорее очередным актом вежливости, очевидно нарисованным на его приятном лице.
– Мисс, я прошу прощения, возьмите с собой наш рекламный буклет: взяв его и предъявив нам в следующий раз, вы получите от администрации нашего заведения хорошую скидку на все последующие посещения нашего кафе.
– Хм… – Бейла всегда относилась с сомнением ко всякого рода подобным акциям и раздаче рекламных листовок. Однако, услышав волшебное слово «скидка», девушка взяла буклет из рук симпатичного официанта, не став на нее смотреть, убрала к себе в сумочку. Остановивший ее официант удовлетворенно улыбнулся, открыл перед ней дверь и проводил ее взглядом на улицу.
Теперь Бэйла засомневалась, что обслуживающий ее официант всего лишь навсего лицемер, которому платят проценты, помимо обслуживания, еще и за раздачу листовок на входе. Впрочем, этот маленький инцидент был сразу же забыт. Бейла вышла на паркинг, где стояли такси, села в первую же свободную машину и велела водителю трогаться на улицу Роунвелл, в спальный район даунтауна…
По дороге домой девушка заказала по телефону доставку суши на дом; оператор обещал, что заказ с курьером будет доставлен не ранее чем через полчаса. Бейлу этот ответ вполне устраивал. Добравшись домой, девушка сразу же переоделась во все домашнее, под звуки телевизора села за ноутбук. Спустя каких-то двадцать минут девушка открыла дверь суши-курьеру, расплатилась с ним картой… Сделав несколько мелких дел по дому, Бейла удовлетворенно уселась перед телевизором, рядом с ней лежала сумочка, в одном из открытых отделений которой торчал корешок от рекламного буклета «Джонни Мо». Бейла не ожидала увидеть там что-то сверхординарное, кроме обещаний о скидках, богатого и разнообразного меню и слов о качественном обслуживании и прочего рекламного бла-бла-бла. Однако девушка несколько удивилась тому, что прочитала в этом рекламном проспекте (как раз под строчками о высоком уровне сервиса). Небольшое, всего на пару строк, объявление было обведено яркой, режущей зрение рамочкой: «Доставка диванов, грузоперевозки и качественная курьерская служба доставки грузов любой сложности». Бейла убрала листовку обратно в сумочку, решив, что заглянет туда еще один раз завтра после работы…
Поутру Бейла проснулась от какого-то совершенно дикого сна – девушка не помнила, чтобы когда-либо ей снились подобные кошмары. Этот был каким-то совсем уж настоящим, почти как в реальности, с теми же ощущениями, чувствами, правда, все же с одним нюансом – всегда можно проснуться и вернуться обратно в кровать, туда, где все эти ужасы уже не происходят. Бейле снилась страшная машина, которая ездит по ночным улицам города; ее огромные фары горят ярким желтым светом, а мотор жутко ревет от напряженной работы под закрытым ржавым капотом; лицо водителя сокрыто черным стеклом, видны только его одетые в перчатки руки. Бейле снилось, что она выходит на улицу необутой, в домашнем перевязанном поясом халатике. Ужасная машина подъезжает к порогу ее подъезда, дверь открывается, и девушка покорно залезает в запачканный черной золой салон. Водитель не оборачивается к ней лицом, сидит прямо, управляет баранкой руля. Подвозит ее к офисному центру (там, где она работает); машина паркуется на пустой автостоянке. Молча сидят, Бейла зачем-то смотрит в окно, наблюдает за размеренной жизнью ночного Манхэттена. Последним из офисного центра выходит Митч Рейнгадс, крайне хмурый и чем-то недовольный (впрочем, оно и не удивительно). Бейла указывает на него пальцем; водитель поворачивается к ней безликим, абсолютно черным лицом: глаза его горят ровным желтым светом, он кивает, как будто соглашаясь с ее выбором. Выскакивает из машины, не бежит, но как будто парит по ровному асфальту, как какая-нибудь ужасная тень. Бейла наблюдает за всем со стороны, а спящей Бейле становится плохо, она слышит свое неровное, прерывистое дыхание, хочет проснуться, но не может – слишком это все затянулось. Бейла из сна видит, как водитель-тень залетает ничего не подозревающему Митчу Рейнгадсу за спину и уносит его высоко во тьму. Потом отпускает. Его громкий предсмертный крик обрывается на ровной поверхности асфальта. Бейла из сна удовлетворенно улыбается, даже смеется, черная тень тащит за руку мертвое тело Митча к машине, бесшумно кладет его в багажник, закрывает на ключ. Далее следуют какие-то формальности, тень просит Бейлу подписать какую-то бумагу, дает ей шариковую ручку, девушка подписывает не читая, отдает документ в руки водителя. Выходит из машины, провожает взглядом удаляющиеся в ночь желтые огни.