С виду они выглядели как горные отшельники, которые долгие годы провели в посте и молитвах. От истощенных тел исходила неведомая сила, будто под высохшей кожей прятались тугие мускулы. Однако же на людей они походили только внешне. Оиси вгляделся и понял, что сморщенные лица на самом деле – личины хищных птиц. Это были тэнгу. Демоны-монахи. Перед каждым сидящим замерла сверкающая катана – словно подвешенная в воздухе, без какой-либо опоры.
Значит, мифические создания ёкай существуют в действительности… те самые, что учили героев боевым искусствам демонов. Значит, это они наделили Кая своим мастерством. Наверняка правда и то, что отшельники-ямабуси обратили тэнгу в буддизм, и демоны, переродившись через слияние с высшей духовной энергией, стали монахами-воителями в мире ёкай, охраняя заброшенные храмы и проводя время в молитве.
Полукровка стоял, невозмутимо наблюдая за молящимися. По лицу его пробегали тени воспоминаний.
– Жди здесь, – сказал Кай.
– Ты куда? – встревоженно спросил Оиси.
– Засвидетельствую почтение своему бывшему господину, – ответил полукровка и поглядел в сумрак, окутавший изваяние крылатого Фудо-мёо.
Оиси снова посмотрел на монахов и на мечи, неподвижно застывшие в воздухе перед ними. Похоже, Кай не лгал, рассказывая о своем прошлом.
– Не поддавайся соблазну, – резко напомнил тот, заметив взгляд Оиси. – И не обнажай меч, что бы ни случилось.
Он задержал взгляд на своем спутнике, словно напоминая, что малейший признак слабости повлечет за собой мгновенную смерть… если повезет.
Оиси кивнул и внезапно осознал, что полукровка, которого считали ничтожеством, на самом деле видел все недостатки своих повелителей. Самурай мысленно поклялся не нарушить данное Каю обещание, понимая, что слова сейчас бессмысленны – тот все равно ему не поверит.
Кай безмолвно направился к изваянию крылатого Фудо-мёо, прошел мимо неподвижно сидящих монахов и исчез позади статуи. Оиси остался в пещере, полной хорошо вооруженных демонов.
Глава 16
Кай вступил в подземный проход, ведущий в святилище храма, где, погруженный в глубокое созерцание, сидел Содзёбо, повелитель монахов-тэнгу, приемный отец Кая.
Полукровка остановился на пороге святилища. Меч прежнего господина Кая стоял вертикально на дальнем краю площадки для медитации, у самой бездны. Остро заточенный клинок, способный разрубать камни, мог рассечь волосок вдоль. Закаленная сталь с волнообразным рисунком, отполированная до зеркального блеска, поглощала падающий на нее свет.
За небольшой площадкой для медитации, скрытая во мгле, простиралась еще одна громадная пещера, размеры которой не поддавались воображению. Сбоку с высокого карниза вниз устремлялся водопад, с грохотом низвергаясь в бездну. Стоило Каю услышать звук падающей с огромной высоты воды, как его вновь охватило полузабытое ощущение: смесь ужаса и благоговения.
Он снова посмотрел на меч, внезапно ощутив отчаянное желание взять его в руки. Вспомнил, как клинок словно бы становился продолжением его существа, отражая коварные удары даже самых могущественных демонов… кроме одного.
– Похоже, испуганный мальчишка возмужал и вернулся… – прозвучал голос из сумрака.
Дыхание Кая прервалось. Он едва не бросился к мечу, но в последний миг сдержал свой порыв, вспомнив, как сам предупреждал Оиси. Здесь действовали другие правила; все было иначе, чем казалось.
Кай обернулся и посмотрел на повелителя тэнгу. Древний как мир старик, полускрытый тенью, стоял, облаченный в скромное монашеское одеяние. Вот только роскошная ткань его одежд больше подошла бы сёгуну. «Старейший всегда отличался непомерным тщеславием», – подумал Кай.
Однако он гораздо лучше помнил лицо своего приемного отца, чем узорчатый шелк одеяния, свидетельствующего о духовном превосходстве и мощи повелителя демонов.
Хищные черты лица владыки демонов явно говорили о его потустороннем происхождении. В жестоких золотых глазах чернели длинные зрачки, словно острия клинков. Кай встретил взгляд приемного отца и потупился, охваченный знакомым с детства ужасом и чувством беспомощности.
«Не смей!» – тут же приказал он себе, забыв о страхе. Его приемный отец ощущал все, что происходит в человеческом разуме, и с легкостью мог этим воспользоваться. Усилием воли Кай подавил смятение, воздвиг в уме непреодолимую стену, черпая энергию из толщи земли. Этому он научился еще в детстве, для того чтобы не допустить полного уничтожения своей человечности, чтобы сбежать из царства демонов.
Он вспомнил, что страх – не враг, а соратник. Нельзя тратить силы на борьбу со страхом, открывая себя для нападения противника. Полукровка глубоко вздохнул и отвесил глубокий почтительный поклон своему прежнему господину.
– Нам нужны мечи. Я пришел за помощью, – размеренно сказал он.
Владыка демонов одобрительно улыбнулся, словно довольный тем, что ученик твердо усвоил урок, и повел рукой в сторону сверкающего клинка.
– Нет, Кай, ты пришел завершить свое обучение.
В золотых глазах тэнгу блеснул вызов.
«Я всю жизнь провел под его властью, – подумал Кай, – и он не простит меня за предательство, за то, что я посмел оставить его…»
– Я не ваш, – решительно сказал полукровка, стараясь говорить невозмутимо, и снова посмотрел на меч, непроизвольно сжав кулак.
Содзёбо вышел к свету, глядя в проход, ведущий в молитвенный зал храма.
– Но и не их, – произнес владыка тэнгу, обратив золотистый взор на Оиси, и зловеще добавил: – Вернувшись сюда, ты рискуешь жизнью ради людей, которые никогда не примут тебя за своего.
Не обращая внимания на упрек в голосе демона, Кай убежденно заявил:
– Это добрые люди. Их дело правое.
– Как скажешь, – небрежно бросил Содзёбо и снова взглянул на Оиси. – Что ж, мы их испытаем. Ты велел ему не обнажать меч, – сурово напомнил владыка тэнгу. – Если он коснется клинка, то умрет и сам, и своих спутников погубит.
Пусть самураи и не признавали Кая своим, но сейчас они были на хорошо знакомой ему земле – в царстве демонов. Самурайская гордыня не защитит их от кровопролития, если Оиси проиграет битву со страхом.
Каждый из них подвергнется испытанию в одиночку. Главное – выдержать и не поддаваться.
В молитвенном зале храма Оиси осторожно зашагал между рядами монахов, которые, казалось, по-прежнему не замечали присутствия постороннего. Он с опаской озирался, привлеченный соблазнительным блеском клинков. Усилием воли перевел взгляд на статую Фудо-мёо и мысленно обратился к Недвижимому защитнику, моля божество даровать ему решимость.
В воздухе разлилась загадочная напряженная дрожь, раздалось глухое, еле различимое гудение, словно пещеру переполняла таинственная сила. Чем дольше Оиси смотрел на изваяние Фудо-мёо, тем больше сливался воедино с гневной яростью божества. Неудержимое пламя сжигало все заблуждения и несло в мир справедливость…
Кай шевельнулся, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Оиси.
– Неужели ради этого стоило уходить в мир людей? – спросил Содзёбо, окинув своего бывшего подопечного безжалостным взором. – Ради женщины, которая никогда не станет твоей?
Неожиданный вопрос застал полукровку врасплох. Кай поглядел в непроницаемые золотые глаза и, вспомнив Мику, уверенно ответил:
– Да.
Повелитель тэнгу презрительно улыбнулся.
– Я расскажу тебе о любви. Ночь любви привела тебя в этот мир. Ночь любви между английским моряком и крестьянской дочерью, проданной в квартал развлечений… – Содзёбо помолчал, оценивающе рассматривая Кая. – А вскоре любящая мать оставила рожденное ею чудовище в лесу… на верную смерть.
Кай широко раскрыл глаза. Вся его решимость исчезла. Его самое сокровенное желание – узнать, кто он и зачем пришел в этот мир, – открылось демону, безжалостно наносящему удар за ударом.
– А мы тебя нашли, – продолжил владыка тэнгу. В его голосе сквозили нотки утешения. – Мы приняли тебя как родного, многому научили… Но ты сбежал и отверг наши дары, – жестко закончил демон.
– Дары смерти, – с отвращением произнес Кай, сжав кулаки.
Неизвестно, по какой причине тэнгу решили спасти и воспитать подкидыша, но вряд ли ими двигали человеческие чувства. Содзёбо и прежде лгал Каю… наверняка лжет и сейчас. Неужели Кай попался в свою собственную западню?
Оиси, заслышав шум шагов, отвел зачарованный взгляд от ужасающего лика Фудо-мёо и увидел ронинов, входящих в подземный храм.
– Вы что здесь делаете? – разгневанно осведомился он.
Его соратники – и даже Тикара – осмелились нарушить его приказ.
«Проклятый мальчишка вечно ослушничает, не питает к отцу уважения!» – раздраженно подумал самурай.
– Пойдем отсюда! – сердито выкрикнул Ясуно, словно это Оиси не выполнил распоряжения.
– Не смейте… – Самурай предостерегающе воздел руку, стараясь успокоить ронинов и остановить их.
Его соратники ошеломленно уставились ему за спину, охваченные всепоглощающим ужасом.
Звук молитв умолк. Монахи подняли головы и разглядывали вошедших, будто коршуны, готовые наброситься на мышей.
Воцарилось жуткое молчание… Внезапно тэнгу задрожали, наполняя свои изможденные тела загадочной силой, которая пропитывала воздух пещеры.
Оиси встревоженно поглядел на ронинов. Ясуно потянулся к мечу.
– Не смей! – вскрикнул Оиси.
Ясуно обнажил клинок, и тела тэнгу будто взорвались. Призраки оборотней-ёкай вырвались из монашеских оболочек. С гневным шипением демоны сжали в когтях мечи и налетели на самураев.
Ронины выхватили клинки, выставили копья и дубинки – и встретили натиск тэнгу. Многие пускали в ход даже кулаки. Отчаянно сражаясь, самураи отразили первую волну атакующих демонов, но силы были неравны. На место поверженных или обезоруженных призраков становились новые, тесня ронинов от входа, отрезая им путь к бегству.