В какой-то момент командующий северным фронтом Сун И заколебался, не решаясь послать солдат в бой. Взбешенный Сян ворвался в шатер Суна и, назвав его изменником, отрубил ему голову, после чего объявил, что принимает на себя командование армией. Не ожидая приказа, он оставил северный фронт и направился прямиком к Саньяну. Он был уверен, что как солдат и полководец превосходит Лю, но, к его невероятному изумлению, его соперник, армия которого была небольшой, но подвижной, первым занял столицу. У Сяна был советник по имени Фан Цзен, который предостерег его: «Этот неотесанный мужлан (Лю Бан) всегда был жаден только до женщин и богатства, но сейчас, войдя в столицу, он не отвлекается на пирушки и наживу. Это означает, что он метит выше».
Фан Цзен убеждал Сяна убить соперника, пока не поздно. Он предложил ему пригласить хитрого крестьянина на пир в свой лагерь за пределами Саньяна и во время ритуального танца с мечами отрубить ему голову. Приглашение было послано, Лю попался в ловушку и явился на пир. Но Сян все медлил с приказом начать танец с мечами, а тем временем Лю что-то заподозрил, и ему удалось убежать. «Эх! — презрительно воскликнул Фан Цзен, поняв, что Сян провалил их план.— Нельзя было полагаться на простофилю. Лю Бан еще захватит власть, а нас всех посадит в темницу».
Осознав ошибку, Сян с армией спешно отправился в столицу, на этот раз решив заполучить голову соперника. Лю был не из тех, кто рвался в бой, если шансы не в его пользу, поэтому он оставил город. Сян вошел в Саньян, убил принца царства Чэнь и сжег город. Лю теперь стал злейшим врагом для Сяна, который гонялся за ним многие месяцы и в конце концов загнал в городок, окруженный крепостной стеной. Осажденный, без запасов продовольствия, с деморализованной армией, Лю стал просить мира.
Снова Фан Цзен предостерег Сяна: «Покончи с ним сейчас же! Если ты снова дашь ему ускользнуть, потом горько пожалеешь об этом». Но Сян решил проявить великодушие. Ему хотелось доставить Лю в царство Чу живым и принудить бывшего друга во всеуслышание признать его, Сяна, превосходство. Однако прав оказался Фан: Лю использовал переговоры с окружившим его неприятелем как отвлекающий маневр и удрал с небольшим отрядом. Сян, недоумевающий, как это он снова упустил противника, еще раз отправился в поход за ним, но на этот раз ярость, казалось, лишила его разума. В одном из сражений, захватив в плен отца Лю, Сян выставил старика перед солдатами и прокричал, так чтобы Лю слышал его на другом краю поля боя: «Сдавайся, или я сварю твоего отца заживо!» Лю спокойно отвечал: «Мы ведь побратимы. Так что мой отец — это и твой отец. Если ты собираешься сварить своего отца, пришли мне миску супа!» Сян опомнился, и сражение продолжалось.
Спустя несколько недель в разгар преследования Сян неразумно расположил свои силы так, что неожиданно Лю удалось окружить его основной гарнизон. Впервые расклад изменился. Теперь Сян был вынужден просить мира. Главный советник Лю склонял его к тому, чтобы покончить с Сяном, разбить его войско, не проявляя милости. «Дать ему уйти — все равно что отпустить тигра. Он рано или поздно сожрет тебя», — говорил советник. Лю согласился.
Начав переговоры, он добился того, чтобы Сян ослабил оборону, после чего приказал перебить все его войско. Сяну удалось бежать. Один, без коня, зная, что Лю назначил большую награду за его голову, он вышел к небольшому отряду его собственных отступавших солдат и крикнул: «Я слышал, что Лю Бан обещал тысячу слитков золота и поместья десяти тысяч семей за мою голову. Я хочу оказать вам услугу». Затем он перерезал себе горло и умер.
Западня в Синигалье
В день, когда казнили Рамиро, Чезаре [Борджиа] покинул Сиену, оставив изувеченное тело посреди площади, и отправился на юг. Спустя три дня он прибыл в Фано, где принял посланцев из Анконы, заверивших его в своей преданности. Гонец от Вителлоццо Вителли объявил, что Синигалья, маленький порт на Адриатике, окружена кондотьерами [наемными воинами]. Только цитадель под командованием генуэзца Андреа Дориа еще держалась, и Дориа отказывался передать ее кому-либо, кроме самого Чезаре.
[Борджиа] послал сообщить, что будет там на следующий день — именно это хотели услышать кондотьеры. Прибыв в Синигалью, Чезаре стал бы легкой добычей, оказался бы в западне между цитаделью и их войсками...
Кондотьеры были уверены, что военное преимущество на их стороне, полагая, что после отбытия французской армии Чезаре остался с небольшим отрядом.
На самом деле, согласно Макиавелли, [Борджиа] выступил из Сиены с десятью тысячами пехотинцев и тремя тысячами лошадей и потрудился разделить своих людей на маленькие группы, которые отправились по параллельным дорогам, чтобы соединиться у Синигальи. Армия потому была так велика, что из показаний, вырванных у Рамиро де Лорка, он знал о намерениях кондотьеров и решил поймать их в их собственную западню. Это была невероятно хитрая уловка, шедевр, названный историком Паоло Джовисом «великолепным надувательством». На рассвете 31 декабря [1502 года] Чезаре достиг окраины Синигальи. <...> под водительством Микелотто Корелла двести улан, авангард армии Чезаре, заняли позицию на мосту через канал. <...>захват моста позволил отрезать войскам заговорщиков путь к отступлению...
Чезаре обратился к кондотьерам с преувеличенным почтением и позвал их к себе. ...Микелотто подготовил для Чезаре палаццо Бернардино, и герцог пригласил кондотьеров войти. <...>очутившись во дворце, кондотьеры были арестованы стражниками, бесшумно подкравшимися сзади... [Чезаре] отдал приказы о нападении на отряды Вителли и Орсини в удаленных районах... В ту ночь, пока их отряды подвергались уничтожению, Микелотто задушил Оливеретто и Вителли во дворце Бернардино... Одним ударом [Чезаре] избавился от своих бывших военачальников и злейших врагов.
Иван Клоулас. «Борджиа», 1989
Толкование
Сян Юй многократно демонстрировал свою жестокость. Он редко колебался, если для достижения цели ему нужно было устранить соперника. Но с Лю Баном он действовал иначе. Он уважал его и не хотел одержать верх нечестным путем. Ему хотелось доказать свое превосходство на поле боя, добиться, чтобы умный Лю сдался, преклонившись перед ним. Каждый раз, когда тот был у него в руках, что-то его останавливало — фатальная симпатия, а может, уважение к человеку, который, что ни говори, когда-то был его другом и товарищем по оружию. Однако в тот момент, когда Сян позволил Лю понять, что намерен с ним покончить, и снова упустил его, он подписал себе приговор. Ведь Лю не страдал от подобной нерешительности, когда удача повернулась к нему.
Подобная судьба возможна для каждого из нас, когда мы испытываем сочувствие к своим врагам, когда жалость или надежда на примирение мешает нам покончить с ними. Мы лишь усиливаем их страх и ненависть к нам. Мы оказались сильнее, они унижены. И все же мы отпускаем разъяренных гадюк, которые однажды найдут способ ужалить нас. С силой нельзя обращаться таким образом. Ее следует уничтожить, раздавить, лишить малейшего шанса на возвращение и реванш. Это относится и к бывшему другу, который стал врагом. Основной закон противостояния гласит: примирение не обсуждается. Лишь одна сторона может победить — и это должна быть полная победа.
Лю Бан хорошо усвоил урок. После победы над Сян Юем этот сын земледельца сделал блистательную карьеру, став верховным главнокомандующим армий царства Чу. Поборов следующего противника — правителя Чу, своего монарха, он поднялся на императорский трон, сражая всех на своем пути, и вошел в историю как один из величайших правителей Китая, бессмертный Хань Каоцу, основатель династии Хань.
Тем, кто хочет добиться цели, не следует проявлять милосердие.
Каутилья
Соблюдение закона
У Чжао — дочь знатного вельможи — родилась в 625 году. Юная красавица была пленительна и именно поэтому попала в гарем императора Тай Цзуна.
Императорский гарем был опасным местом, где множество наложниц соперничали за место фаворитки императора. Красота и несомненные достоинства У Чжао помогли ей одержать над ними легкую победу, но, зная, что, как и всякий человек, обладающий властью, император капризен и может в любой момент заменить ее, повинуясь прихоти, она задумалась о своем будущем.
У Чжао удалось соблазнить распутного императорского сына Гао Цзуна, использовав единственную возможность остаться с ним наедине: она подстерегла его во дворцовом писсуаре. Однако после смерти императора, когда Гао Цзун взошел на трон, У Чжао пришлось разделить участь жен и наложниц умершего императора. Согласно закону и традиции, ее обрили и заточили в темницу на пожизненное заключение. Через семь лет У Чжао задумала совершить побег. Ей удалось тайно наладить общение с императором и подружиться с императрицей, его женой. Так она добилась появления в высшей степени необычного указа, который разрешал ей вернуться во дворец и в гарем. У Чжао лебезила перед императрицей и была в любовной связи с императором. Императрица не препятствовала этому — ей еще только предстояло подарить императору наследника, закрепив этим свой союз. До этого ее положение было уязвимым, и У Чжао являлась для нее ценной союзницей.
В 654 году У Чжао стала матерью. Однажды императрица пришла навестить ее, и, как только она ушла, У Чжао задушила новорожденного — своего собственного ребенка. Когда об убийстве узнали, подозрение сразу же пало на императрицу: она как раз только что посетила У Чжао, к тому же всем было известно, как она ревнива. Именно в этом и состоял план коварной наложницы. Императрицу обвинили в убийстве, и вскоре она была казнена. У Чжао стала императрицей. Ее супруг, привыкший проводить жизнь в удовольствиях, с радостью отдал бразды государственной власти новой жене, которую теперь называли императрицей У.
Хотя новое положение давало немалую власть, У все же не чувствовала себя в безопасности. Враги были повсюду, она ни на минуту не отпускала от себя телохранителя. Когда ей исполнился 41 год, ее испугало подозрение, что фавориткой императора стала его прелестная племянница. У отравила юную женщину, подмешав глину в ее пищу. В 675 году ее собственный сын, официальный наследник, также был отравлен. Ее следующий по старшинству сын — внебрачный, но теперь коронованный как принц — немногим позже был отправлен в ссылку по сфабрикованному обвинению. И когда в 683 году скончался император, У добилась признания своего сына недееспособным. Всё это привело к тому, что императором был провозглашен ее младший, самый неудачный сын. Она продолжала править в качестве его опекуна.