В конечном счете, был достигнут компромисс. Опричнина анонсировала проект строительства одного эскалатора вместо двух. По ее прикидкам, его пропускная способность была быть достаточной для оживленного массового шопинга. Оставшуюся часть лестницы решили переоборудовать в полосу препятствий. Особый путь, так особый путь, чем тернистее, тем лучше. Гелий Дупа был очень доволен.
Уже покидая Центральный Шопинг-мол, задрав голову, гляжу на громадные статуи Стройбана и Ударницы. Стоящие плечом к плечу, с молотом и серпом в руках. они долгое время считались одним из важнейших монументов Красноблока, символизируя и крепкую семью, и готовность к созидательному труду, и все такое прочее. Когда у нас В Красноблоке объявляли тревогу, именно подножия этих двух могучих, выполненных из нержавейки фигур, служило стройбанам местом сбора. Здесь они формировались в колонны, прежде чем выступить на лестницу в Особый путь.
Хотя на вес монумент стоил целое состояние, Семеро пузырей ни разу не покушались на него, хотя искушение отправить статуи в утиль, естественно, было, причем, оно было велико. Тем паче, что на первых порах, конъюнктура на рынке металлолома благоприятствовала. Это уж потом мы сами все испортили своей горячностью, повсеместно выкорчевывая с постаментов вышедших в тираж вождей, чтобы сдать перекупщикам по бросовой цене. Ушлые барыги спускали свергнутых стройбанами идолов в Подвал к трудолюбивым чайникам, на переплавку. Вне сомнений, Стройбан с Ударницей тоже кончили бы в мартене, если бы за них неожиданно не заступился Баобабский.
— Кто фигуры хоть пальцем тронет, закажу, бля буду, — пригрозил он остальным шести пузырям. Не из блажи, как они решили сгоряча, всерьез разобидевшись. А зря. Баобабский как раз носился с идеей эскалаторов и ломал голову, как сделать их привлекательными для жильцов. Должно быть, не обошлось и без плагиата. Видимо, из головы Баобабского не шла гордая скульптура Мамы-Гуантанамамы, установленная в Пентхаусе, и ему захотелось чего-то подобного.
Конечно, сперва монумент надлежало модернизировать сообразно текущему социальному конструкту. А этот самый конструкт сложился таким, что рядовые стройбаны массово подались в челноки, иначе было не прокормиться.
— Это несерьезно! — вспылил Баобабский, когда ему доложили, какой расклад. — Челнок и челночка? Чепуха и полная хрень! Эдак вы мне весь рыночный имидж обосрете!!
Стали искать другие подходящие кандидатуры героев нашего времени.
— Как насчет Рэкетира и Минетчицы? — с кислой миной осведомился влиятельный пузырь Отмывайский. — Пойдем по бюджетному варианту. Всучим Стройбану вместо молота паяльник или бейсбольную биту. Красиво получится. Заодно и воздуха отмоем…
— А что ты девице в руку дашь, кретин?! — нервно осведомился Баобабский. — Фалоимитатор, да?!
— Лучше за щеку вставить, — ухмыльнулся Армагеддонский. Пока опричники не посадили его в шкаф, он вечно шутил. — Надо ж нам идти в ногу со временем…
— Я, кажется, уже предупреждал, что закажу! — залился краской Баобабский. — Нашелся, тоже мне, умник!
— А что, стройбаны получали от соглядатаев за труды что-то другое?! — принял вызов Армагеддонский.
— Я бы предложил Риелтора с Лоером, — робко подал голос Арахис Фримэн, не без оснований опасавшийся, как бы у Баобабского с Армагеддонским не дошло до рук.
— Мне только гомиков для полного счастья не хватало! — яростно отмахнулся Баобабский.
— А в Западном крыле оценят…
— Мы не в Западном крыле, поц!
— Девелопер и Шортселлер? — предложил Отмывайский.
— Ты что, издеваешься надо мной?! — Баобабский схватился за голову. — Или хочешь намекнуть стройбанам, что ими правят пейсатые обетованцы вроде тебя?!
Отмывайский, сильно побледнев, заверил, что ничего такого у него не было даже в мыслях.
— Как вам Брокер и Стилистка, господа? — заикнулся, было Офшорский.
— Стилисткой была твоя мама!! — завизжал Баобабский, окончательно выходя из себя. — Она стильно работала на Привозе и немного брала!
— Ме-мерченда-дайзер и Ви-ви-визажистка?! — рискнул еще разок Отмывайский.
— Закажу, точно закажу, — простонал Баобабский, держась за лысину. Пузыри просидели до вечера, но удобоваримо звучавшей дамской профессии так и не нашлось. Офшорский предлагал провести мозговой штурм, Баобабский велел отложить его до утра, чтобы каждый из пузырей переспал с этой мыслью. Доподлинно неизвестно, с кем каждый из них провел ту последнюю роковую ночь, но на утро к ним нагрянула Опричнина с ордером на арест. Пузыри кинулись, кто куда, проблема досталась Опричнине по наследству.
По началу, до того, как гений Гелия Дупы проявил себя, Стройбана и Ударницу нарекли Бухгалтером и Фискалкой. Планировалось сковать скрещенные запястья скульптур сияющими наручниками из платины, которые бы символизировали процветание Собора под бдительным присмотром Опричнины, а также, их неразрывную связь. После вмешательства Дупы скульптурную группу было велено звать Особопутятами с выписанными Опричниной профсоюзными путевками ALL INCLUSIVE.
— В добрый час — в Особый путь, — торжественно провозгласил Дупа и поставил точку.
Миновав монумент Особопутят, ныряю в один из узких боковых коридоров, построенных в эпоху Домостроя для обслуживания ССанКордона изнутри. Главным образом, чтобы никто не сделал подкоп с противоположной стороны. До Перекраски тут повсюду шныряли наряды ссанкордонников, а проход для простых стройбанов был категорически запрещен. Пускали только по спецпропускам. Позднее коридоры облюбовали челноки, пользуясь ими, можно было срезать приличное расстояние, а ноги у челнока, как известно, не казенные. Стопчешь раньше срока — протянешь, чего уж там. Сейчас Кризис, и кругом — ни души. Остаюсь наедине с пожелтевшими агитплакатами Домостроевской поры. Их тут полно, коридоры сто лет не ремонтировались. Такое ощущение, что попал в музей. Или перенесся в прошлое. От этого испытываешь смешанные чувства.
— НЕ КОВЫРЯЙ СТЕН! — строго предупреждает меня с ближайшего плаката суровая ударница в кумачовой косынке. Брови девушки сведены к переносице, указательный палец без малейших признаков маникюра прижат к губам, сжатым так плотно, что трудно вообразить, будто их обладательница способна улыбнуться. О чем-то еще более легкомысленном — и речи нет. Чуть ниже стихотворение, состряпанное безымянным поэтом из идеологической ячейки:
Будь на чеку!
В такие дни,
Бывает, травят стены
Недалеко от щелочки
До бегства и измены
Впрочем, с чего бы это ударнице улыбаться? Я многого от нее хочу. В эпоху Красноблока за порчу стен без сантиментов отправляли расчищать от сугробов Заколоченную лоджию. Даже прислоняться к стенам — и то категорически возбранялось. Сделанная через трафарет надпись НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ повторяется в коридоре на каждом шагу, соглядатаи не поленились, продублировали, где только можно. Прислонился — потом не жалуйся. Вдруг, тебе из-за стены нашептывают инструкцию по вредительству? Или уже нашептали, и ты собрался испытать стену на прочность. Чтобы сбежать в самоволку или, хуже того, разгерметизировать родной отсек. СВЕТЛЫЙ ЧЕРДАК — ЕСТЬ ВЛАСТЬ СОГЛЯДАТАЕВ ПЛЮС ГЕРМЕТИЗАЦИЯ ВСЕХ ЩЕЛЕЙ, учил Ульян Вабанк, первый управдом Красноблока, это его изречение было известно всем стройбанам. И не возразишь-то по существу, памятуя, что в Красноблоке мешали собственную дыхсмесь, нагнетая в казармы и на боевые посты для всеобщего пользования. Понятно, через одну процарапанную каким-то уродом дырку весь воздух бы не утек, его было слишком много, но каждый конкретный свищ оборачивался ущербом для народного хозяйства. К тому же, был риск, что через пробоину задуют какую-нибудь ядовитую дрянь. Мне как-то попалось пару плакатов ГО, предупреждавших об угрозе химатаки. Помнится, на первом розовощекий мордоворот в звездно-полосатых шортах, какие таскают мазерфакелы, совал в трещину зловещего вида шланг, с явным намерением отравить отдыхавших после трудовой вахты стройбанов. БУДЬ БДИТЕЛЕН! НЕ ДЕЛАЙ РЕЗКИХ ВЗДОХОВ! ПОМНИ: ВРАГ РЯДОМ! — призывал изображенный за углом соглядатай в наглухо застегнутой гимнастерке. На другом плакате корчилась от удушья кликушеского вида старушенция в черном клобуке. А златокудрая юная пионерка в респираторе, напротив, чувствовала себя на пять с плюсом. Ей не навредило отравленное облако, выползшее из черного баллона с надписью: «ОПИУМ ДЛЯ ЖИЛЬЦОВ». Ниже была еще одна надпись, она гласила:
РЕЛИГИЯ ЯД. БЕРЕГИ ОТРЯД.
Не знаю, хотели ли управдомы Пентхауса вытравить стройбанов, как ос, или соглядатаям это только мерещилось, но они предпринимали контрмеры по недопущению массовых отравлений. С этой целью регулярно проводился визуальный осмотр стен. Все подозрительные отверстия немедленно замазывались цементным раствором, куда для надежности подмешивали битое стекло. Когда соглядатаи не справлялись сами, мобилизовали активистов из числа самых надежных стройбанов, объявляя субботники под лозунгом ВСЕ НА БОРЬБУ СО ЩЕЛЯМИ. Почти никто не отлынивал, во-первых, быть ликвидатором щелей считалось весьма почетным. Кроме того, стройбанов смолоду приучали беречь родную дыхсмесь как зеницу ока. Не уберегли, правда, в конце концов, и теперь приходится довольствоваться заемным воздухом. А вот старые красноблочные плакаты еще кое-где висят. Что им в спертой атмосфере коридоров сделается? КИСЛОРОД — ВСЕМУ ГОЛОВА! — написано на одном из них. БУДЕТ КИСЛОРОД — БУДЕТ И ПЕСНЯ! — обещает другой. ДЫХАНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЭКОНОМНЫМ, — учит третий. Тоже верно. Правда, не знаю, насколько искренне. Если не ошибаюсь, все три слогана изобрели уже в Застой Воздуха, когда соглядатаи втихаря прикрепили себя к системе закрытых распределителей дыхсмеси повешенного качества, а на стройбанов махнули рукой, мол, делайте, что хотите, и те потихоньку распустились. Голов им за это никто не рубил. То ли дело при Отце и Учителе стройбанов, вот когда со щелями действительно обстояло строго. Примерно раз в квартал проводились массовые чистки рядов от тихарей-царапунов, портивших штукатурку из хулиганских наклонностей, просто, чтобы напакостить. Тихарей перековывали трудом. С выявленными подпольными щелевиками, как звали типов, застуканных за злостным ковырянием кладки на глубину, обходились гораздо жестче. Щелевиков ждал трибунал, руководствовавшийся специальными литерными статьями, против которых статьи из стандартного УК — детская сказка. Литерные статьи за невинное апчхи смело давали вышку, как на жаргоне именовалась процедура отправки в Балласт. Расшифрованные, они даже звучали жутко. УБС — умышленное бурение стен. СПО — сверловка при отягчающих, ЗЦ — злостное царапанье. ПУМ — преступные удары молотком, и так далее. Короче, если стройбан попадал под литерную статью, его участь была предрешена и незавидна. Членам семей осужденных литерников, и тем приходилось несладко. Самое меньшее, их под проклятия вчерашних соседей изгоняли на отдаленные этажи, где не было ни канализации, ни воды, ни света. Но примерно с тем же успехом могли столкнуть в Балласт, поскольку считалось: порочные наклонности к ковырянию передаются по наследству через гены. А, коли так, то и нянчиться нечего…