— Ну, это мы запросто, — просияли кумовья, озираясь в поисках VIP половинок.
Дав родичам дельный совет, Голова сам тотчас последовал ему, окунувшись в процесс размножения с головой. И в самом скором времени достиг на этом поприще феноменальных успехов. Количество наследниц и наследников, которых ему удалось наплодить в сжатые сроки, перевалило все мыслимые пределы, отчего его отпрыски перестали помещаться в стандартный бронированный VIP-паланкин, и ему пришлось заказать себе у чайников новый, с удлиненной базой. Кроме яслей и детской кухни, технари из Подвала снабдили конструкцию уютным альковом, чтобы Голова не отрывался от любимого занятия даже на ходу, кохаясь в такт мощной, размеренной поступи дюжины носильщиков-качков. Бывало, они переходили по его требованию на бег трусцой или даже шли вприсядку. Изредка Голова выглядывал наружу, чтобы перевести дух и смахнуть пот. Если в этот момент на пути паланкина попадались прохожие, скажем, груженые тюками челноки, он окликал их и строго справлялся, кохаются ли они, как было велело.
— А то как же, многоуважаемый Голова, — откликались челноки, с опаской косясь на конвойных правохоронителей.
— От и добре, — сразу же успокаивался Голова, задергивал шторку и снова надолго исчезал из поля зрения. Кто бы сомневался, что при столь напряженном рабочем графике, Голова больше не вспомнит о выбитых в теплицах стеклах, это естественно, раз его голова была занята другим. Не знаю, сообщили ли ему, что кто-то, воспользовавшись случаем, выкорчевал и сдал в утиль проложенные для орошения водопроводные трубы. Позднее из теплиц исчез Чернозема. По слухам, кумовья Головы приделали ему ноги, и он собственным ходом побрел туда, где ему будут рады. Другие говорят, Чернозема не уходил, а был злодейски замучен каким-то злобным заезжим маньяком Рапсом из отсека швабров. Даже если предумышленное убийство имело место, его никто не расследовал. У Головы, при его режиме, просто не оставалось сил на подобные безделицы. Зато именно он вернул вилам их первоначальный священный смысл, злодейски нивелированный соглядатаями до уровня общепита. При этом, собственно вилки, не вышли из обихода, Голова лично проследил, чтобы этого не случилось, мы же не Опричнина какая-то, руками есть…
Увлекшись оздоровлением пищеварительных процессов населения, Голова рекомендовал ему пережевывать добытую пищу неторопливо и под хорошую музыку. Сам он, к слову, отдавал предпочтение ариям, сложенным одноименными жильцами на заре Домоздания, когда эти легендарные современники древних хургадян двинули вверх по лестницам, искать свой обетованный этаж. Арии звали его Ария-Вартой.
— Вартой? — переспросил Голова, встрепенувшись, когда об этом узнал. — Так это ж явно были наши казаки! Следили, шоб в помещение ариев не прокралась никакая опричная сволочь. А то, ее только впусти, она все холодильники мигом обожрет, как саранча, то есть, я хотел сказать, орда…
Первые сведения об Ария-Варте были почерпнуты Головой из книги известного в узких изотерических кругах маразматика профессора Ханыги, крупного специалиста по так называемым Трипперским культурам. Она попала к Голове по чистой случайности. Предыдущей его настольной книгой было богато иллюстрированное издание Камасутры, до этого он ничего не читал, даже Букварь, но Камасутру проглотил на одном дыхании. Его стремление к самосовершенствованию не знало границ. Оно же, чуть позже, сыграло с ним злую шутку, когда он, пытаясь укрепить истощенное либидо стволовыми клетками, подхватил какую-то хитрую хворь. Ну и занялся самолечением, как принято у курцов. Подкупил на раскладке пиратский экземпляр «Трипперских культур», открыл, бормоча под нос, помоги себе сам, а там, вместо рецептов, как сделать ванночку с содой, оказалась завораживающая история про древних ариев. Проштудировав книгу от корки до корки, Голова, совершенно позабыв о донимавших его резях, велел позвать автора для доверительной беседы. И, когда слегка взлохмаченный профессор Ханыга явился на зов, спросил прямо в лоб, уверен ли тот, будто арии пели арии с утра и до вечера.
— На все сто, — отвечал Ханыга убежденно. — И пели, и пили без просыху…
— Наши люди, — констатировал Голова. — Продолжай…
Следующие слова Ханыги послужили очередным подтверждением в пользу того, что Голова на правильном пути. Оказалось, арии верили не в одного Архитектора, как обетованцы или, скажем, арафатники, а сразу в троих…
— В троих?! — перебил Голова. — Поди ж ты! Видать, точно, шо пили не по-детски. Штормило конкретно…
Дальше всплыло, что молитвы ариев были неизмеримо эффективнее обетованских, поскольку гораздо чаще достигали архитекторских ушей. И даже не потому, что ушей было шесть против двух, хоть, это обстоятельство, понятно, тоже играло немаловажную роль. Главным же было то, что арии, не в пример обетованцам, знали своих архитекторов по именам, и, таким образом, обращались точно по адресу.
— И як же их звали? — невольно понизил голос Голова и мучительно сглотнул, ему просто не верилось, что он прямо сейчас приобщится к величайшей тайне Дома.
— Вшива, Брама и Вишня, — приставив ладонь ко рту, сообщил Ханыга.
— Вшива, Брама и Вишня?!! — воскликнул Голова и порывисто вскочил, с грохотом опрокинув стул. Имена были однозначно нашими. Профессор молча кивнул.
— Вшива, Брама и Вишня, — несколько раз повторил Голова, словно смакуя каждое имя на вкус. — Как в родной казарме оказался, — пробормотал он. — Вишню, часом, не Остапом звали?
— Остапом, — подтвердил Ханыга, и глазом не моргнув.
— Наш чоловьяга, точно! — аж расцвел Голова. — Гарные вирши писал!
— А я вам про шо, — подыграл атаману Ханыга, а потом в красках расписал Голове, как намучались арии, пока искали такое укромное местечко, где им не мешали петь.
— Опричники, суки, палки в смычки вставляли, это я понял, — откликнулся Голова.
— Суки еще те, — поддакнул Ханыга и, как бы невзначай, упомянул Раму, как звали поводыря, который был ариям за обетованского Моше.
— Без Рамы они бы точно заблукали. А у него — будто гирокомпас был в голове.
Едва услыхав это имя, Голова снова вскочил, как ошпаренный.
— Рама?! Вот те раз…
В далекой юности Головы, проведенной в Теплицах за окучиванием картошки, так звали бригадира, приглядывавшего, чтобы никто из аграрных стройбанов не отлынивал от работы. Сложение у Рамы было богатырским, собственно, именно благодаря внушительной комплекции он и заслужил свое уважительное прозвище.
— Тихо, хлопци, ша, Рама идет! Сейчас снова когось пыздыть будет! — испуганно восклицали стройбаны, стоило лишь исполинской фигуре бригадира замаячить в проходе.
Когда Голова узнал про Раму, у него отпали последние сомнения в правдивости рассказанной Ханыгой истории. Следующую, подкинутую ему, он схавал, не запивая. Она была про три семечки, оброненные Рамой в Кур1не, где они, позднее, дали всходы — три дивной красоты подсолнуха. Слушая Ханыгу, Голова столь лихорадочно потирал взопревшие ладони, что у него образовались волдыри. Между тем, то было только начало. Захватив воображение собеседника, Ханыга с легкостью доказал ему, что курцы и арии — ближайшие родичи, а Голова, соответственно, десятая по счету и последняя по списку реинкарнация Архитектора, воплощавшегося то Брамой, то Вишней, то Рамой, то Кришной, и вот теперь, наконец, обернувшегося Головой и, следовательно, Мессией, чье призвание, согласно пророчествам, положить конец омерзительным домостроевским порядкам, заведенным в восточной части Дома злой мучительницей богиней Кали с последующим восстановлением истинных дхарм. Большинство затурканных обитателей Кур1ня, как и следовало ожидать, почти ничего не поняли из путаного текста, опубликованного официальной стенгазетой «Кашевой Курьер». Правду сказать, курцам, к тому времени, порядком остохренели чудачества Головы вместе с его крепчавшим день ото дня маразмом.
А вот в Соборе заметно занервничали, с лету почувствовав, куда гнет коварный Ханыга. Кто в Доме, руководствуясь его неумолимой логикой, годился на роль злобной людоедки Кали, если не проклятущая Опричнина Собора! Дупа был не лыком шит и тотчас разгадал намек. Да и болтовня Ханыги про Особый путь под водительством Рамы рубанул его ниже пояса, ибо поставила под сомнение выдуманный им Особый путь для Особопутят. В общем, чтобы не флудить, скажу прямо: Гелий рвал и метал. С чем и созвал экстренную пресс-конференцию, намереваясь порвать Ханыгу, как Тузик грелку. Чтобы гарантировать себе численное превосходство разом с феерическим успехом, Гелий призвал своих самых высокооплачиваемых последователей, прославленных журналистов с телеканала KIFE | NEWS ВоFFку Соловья, Диму Кислоту и АрхиМамонта. Все трое приглашенных деятелей культуры были тяжеловесами. Случись им одновременно обрушиться на худощавого Ханыгу — от него не осталось бы мокрого места.
Расчет Дупы оправдался. Сначала обольстительный ВоFFка зачаровал зрителей своим париком и чисто соловьиными трелями, затем Кислота прожег их словом Правды до дымящихся дыр, обратив в ядреный радиоактивный пепел, на закуску АрхиМамонт раздавил их неподъемным грузом сопричастности. Когда на сцене появился Дупа, ему оставалось лишь расставить акценты. Он умел это, как никто другой. Начав с явно поддельной оранжевой плащаницы с пятнами высохшей крови Спасателя, якобы обнаруженной в квартире Головы, когда там перекладывали паркет, и оказавшейся на поверку измазанной томатным кетчупом «Чувак», Гелий перешел к богине Кали. И, разобрав эту бестию по частям, аргументированно доказал, что никакая она не Опричнина, а Мама Гуантанамама мазерфакелов, феминистка, лесбиянка и дрянь, каких поискать. Далее перепало Ария-Варте, которую профессор Ханыга напрямую ассоциировал с Кур1нем. Тут Дупа превзошел самого себя. Не стал отрицать факта привала, сделанного ариями у нас, но, с чисто византийским коварством, перевернул факты с ног на голову. Включая голову Головы.
— Было дело, не спорю, останавливались арии в Кур1не, — согласился Дупа, пряча торжествующую ухмылку под окладистой бородой, выгодно оттенявшей его приверженность Особому пути. — Я вам даже больше скажу, товарищи, кто ж еще мог надоумить бандеровцев лепить из соломы мазанки, не сами же они додумались. Подучили арии их немного, собрали манатки и двинули дальше, искать свою Ария-Варту. Только никакая она не Ария-Варта была, а испокон века звалась Арией-Ватой, по имени наших великих предков — славных сидней, которые, как вы знаете, предпочитали ватники другой одежде. Ария-Вата, други мои, и есть наше исконное Беловодочье, священное для всякого стройбана местечко, где столько белой, что белка гарантирована даже трезвенникам…