нкт-Петербургский горсуд). Затем господин Филиппеус, шеф канцелярии третьего отделения, приказал выбрать самые безобидные бумаги и… издать их якобы нелегальным образом. Тем самым посмертно компрометировалась репутация грозного «разоблачителя светских секретов»! Проверить аутентичность текстов оказалось невозможно: оригиналы хранились в сундуках третьего отделения.
В тех же бумагах, которые господин Филиппеус не пропустил когда-то в печать, а сохранил в архиве третьего отделения, и обнаружили современные историки тайну происхождения фамилии Бовиных. Документы были опубликованы сравнительно недавно в нью-йоркском «Новом журнале» — скорее всего в связи с назначением одного из отпрысков рода первым послом России в Израиле.
Как известно, Петр Первый являлся бисексуальным гигантом. Придворных дам он рассматривал как совокупный царский гарем, с некоей отличительной особенностью: в отличие от повелителя правоверных, повелитель православных представлял своих дам в пользование мужчинам своего двора на правах их законных и незаконных жен на то время, когда дамы были не нужны самому любвеобильному «Минхеру Питеру».
То же, если верить Долгорукому, относится и к красивым мальчикам: знаменитые денщики государя — светлейший князь и герцог Ижорский Александр Меншиков, генерал-прокурор правительствующего сената Ягужинский, генерал-поручик Румянцев и отец великого полководца, генерал-аншеф из армии Василий Суворов начали свою службу не с военного поприща, а с постели патрона.
Но, конечно, состязаться с дамами в сем виде услуг они никак не могли. Нашим читателям, конечно, известны имена Анны Монс, г-жи Гамильтон (от нее произошли все Хомутовы), которой суровый любовник отрубил голову и поцеловал в мертвые уста (см. стихи Андрея Вознесенского), и, конечно, имя Марты Рабе, ставшей первой русской императрицей Екатериной Первой.
Меньше известно, что внезапное возвышение некоторых дворянских фамилий объясняется тем, что их отпрыски, носившие старинное имя, вышли на самом деле из семени государя. Так, возвышение Мусиных-Пушкиных, а не просто Пушкиных («Я просто Пушкин, не Мусин», не случайно оговорил поэт в «Моей родословной») легко объяснить прозвищем, данным Петром наследнику своего министра юстиции: он назвал его: «Мойсын-Пушкин». Строгановы, бывшие в XVI–XVII веках всего лишь богатыми пермскими купцами, вдруг сделались сиятельнейшими графами — и все благодаря сексуальным заслугам неутомимой в сем виде «службы царской» г-жи Строгановой. Румянцевы из провинциальных дворян сделались столичными графами: «князь-бегемот», например, был убежден, что знаменитый полководец Румянцев-Задунайский — незаконный сын великого государя.
Про исток рода Бовиных Петр Александрович Долгорукий повествует так:
«Государь-император был человеком большого великодушия и справедливости, не мог он терпеть женского горя. Однажды на ассамблее, когда гости уже все попали в плен к Бахусу, государь приметил, что младшая дочь вице-канцлера барона Шафирова сидит на царском пиру пригорюнившись. Девица была толстая, коротконогая, с крючковатым носом и черными глазами — зело похожая на полоцких жидовок, от коих ее отец Шафиров и вел род. Охотников на нее не находилось, хотя вице-канцлер был у государя в большом фаворе. Петр Алексеевич задумался, смахнул чарку любимого вина «эрмитаж» и с чувством произнес: «Белка, Белка, не могу смотреть, как ты через девичесть свою страдаешь», — и тут же на канапе, перед глазами верных своих слуг, избавил девушку от надоевшей девичьей обузы. После чего выдал замуж за лейтенанта флота, сына знаменитого дьяка-дипломата Возницына, пожаловав их наследнику большое имение под Шкловом с двумя тысячами крепостных.
В царствование Анны Иоанновны (возможно, под влиянием еврейских родственников жены) этот Возницын прошел гиюр, был в том уличен и сожжен в 1738 году на костре (вместе со своим наставником евреем Борухом Лейбовым).
Внучка Возницыных сошлась с генералом Зоричем, фаворитом Екатерины Второй, сосланным в Шкловский край. Их незаконные дети были отданы на воспитание в семью местных раввинов — так возникла известная фамилия Шкловских. Один из ее отпрысков стал в XX веке крупнейшим физиком, другой — анархистом, третий — известным эсером и литературоведом, за что и приговорен М. Булгаковым к образу Шполянского в романе «Белая гвардия». Что же касается Маргариты, то Рита Шкловская, руководящая иерусалимским издательством «Библиотека Алия», и в чертах лица обнаруживает весьма заметное сходство с послом России.
Как известно, Бальзак женился в Бердичеве на польской графине Эвелине Ганской. Вскоре после смерти писателя его вдова родила в Париже дочку Жермену. Вернувшись на родину своей матери, Жермена вышла замуж за одного из Шкловских. Их сын и дал начало фамилии Бовиных.
Семейное предание гласит, что мальчик был невероятно смел и ходил в местный лес с ружьишком охотиться на волков. Мужики прозвали смелого паныча Бовой-королевичем — по имени героя старинного французского рыцарского романа, ставшего позднее персонажем русских народных легенд.
Повзрослев, Роман-Бова увлекся духовным поприщем. Он женился на дочери местного священника, родил нескольких детей и унаследовал приход тестя. Илья Ефимович Репин был покорен колоритной наружностью шкловского архидьякона и изобразил его на своем знаменитом портрете.
Читатели, надеюсь, простят мне умолчание о дальнейших перипетиях семьи священников Бовиных: во избежание дипломатических недоразумений между великими ближневосточными державами и из желания соблюсти необходимый политес, «о том, что было дале, мы лучше помолчим». Предоставим лучше слово тому, кого в его благородной деятельности не могут не вдохновлять образы его великих предков, — послу России в Израиле его превосходительству г-ну А. Е. Бовину.
— Господин посол, в связи с реформами в вашей стране не думаете ли вы о восстановлении монархии Романовых в качестве символа единства нации?
— Нет комментариев.
— Господин посол, если такая возможность вдруг возникнет, собираетесь ли вы претендовать на престол вашего великого предка?
— Мне известно, что история с девушкой на ассамблее действительно произошла. Я, однако, не имею на руках документального подтверждения, что она произошла именно с моей прабабкой. А без этого трудно предъявить народу мои несомненные наследственные права.
— Не думаете ли вы, что еврейское происхождение Беллы Шафировой может помешать вам в осуществлении ваших законных прав?
— Павел Первый говорил: в моей стране сильный человек лишь тот, с кем я говорю, и только в то время, пока я с ним говорю. Сын вашего национального героя Менделя Крика сказал: «Когда еврей садится на коня, он уже не еврей, а русский». Эрго: если великий государь осчастливил бедную еврейскую девушку лишением невинности, она перестает быть еврейкой и становится русской. Таково мнение моего народа. Следовательно, я имею законные права, если только удастся доказать, что случай на ассамблее произошел с моей прабабушкой! Во всяком случае, прав у меня никак не меньше, чем у так называемых Романовых, которые на деле есть боковая ветвь династии Голштейн — Готторпов.
— Ваш литературный талант, так ярко проявившийся на страницах «Известий», унаследован от французских предков?
— Мой учитель в политическом искусстве Юрий Владимирович Андропов говорил, что я чем-то напоминаю ему Бальзака.
— Позвольте, Ваше превосходительство, пожелать «Окнам» сменить обращение к вам с Вашего превосходительства на Ваше Величество. Надеюсь, и в сиянии славы вы не забудете, что именно израильская газета первой предсказала ваше удивительное будущее.
— Соблаговоляем воздержаться от комментариев».
Вот такую соорудили штуковину. Свою порцию первоапрельских баек получил и посол Украины. На всякий, видимо, случай редакция «Окон» натянула страховочную сетку. В виде следующего текста:
«Мы приносим благодарность послам России и Украины, давшим свое согласие на мистификацию. Оба посла наделены большим чувством юмора, в чем мы убедились, рассказав им по телефону о том, какую задумали проказу. Послы смеялись. А поскольку все вы знаете, в какие нелегкие для них дни мы с послами беседовали, то сможете по достоинству оценить реакцию послов. Все же мы считаем своим долгом добавить к этому вступлению: родословная Александра Евгеньевича Бовина — шутка и ничего общего с подлинной родословной посла не имеет. Разумеется, никаких интервью по этому вопросу он нам не давал».
Прочитав этот текст, я даже соблаговолил немного загрустить. Если «проказа» требует комментариев, с аудиторией не все в порядке…[22]
Прибыла делегация из Самары. В Самаре — одна из наиболее, как мне представляется, организованных и деятельных еврейских общин в России. Поговорить было о чем. В частности об организации прямых авиарейсов Самара — Тель-Авив. В принципе израильтяне (компания «Эл Ал») не была в восторге от этой идеи. Поскольку такие рейсы, — их должны были совершать самарские авиаторы, — отнимали пассажиров, а значит — и доходы у израильской авиакомпании. Однако кроме коммерции есть еще и политика. А политика в данном случае работала на Россию. Самара стала летать. За ней — Пятигорск, Екатеринбург. По мере своих возможностей посольство способствовало российскому проникновению в израильское небо.
Должен покаяться. Больше всего я лично хлопотал о прямых рейсах из Ростова-на-Дону. Мотивы вполне корыстные. Моя родная сестра, которая жила в Ростове, время от времени посылала с оказией великолепных ростовских раков. И хотя они очень, ну очень не кошерные, не все мои израильские друзья обращали на это внимание.
Много хлопот было связано с медициной, медицинским обслуживанием сотрудников.