Поначалу серьезной соперницы в Марине Влади Татьяна не видела. И напрасно. Но, почувствовав жар, полыхающий от безумного романа Владимира с «белокурой французской русалкой», Иваненко инстинктивно насторожилась и начала активно плести хитрую и цепкую паутину вокруг ускользающего из ее объятий возлюбленного.
«Были слезы, угрозы, все одно и все то же…» – бесконечное выяснение отношений с глазу на глаз, по телефону, публичные преследования по пятам. Мишель Кан в июне 69-го сообщала своему мужу Давиду: «Вчера нас удостоил своим визитом наш друг – знаменитый бард со своей экс-любимой. Поскольку тут была случайно гитара, он спел свои последние песни. Т. была очень-очень недовольна и кривлялась, как обычно: спой то, не пой другое; а кончилось тем, что она ушла на площадку, а он за ней, и там целый час они в очередной раз выясняли отношения, – все возмущались…».
Володя, утверждал Юнгвальд-Хилькевич, не мог оставить Таню, потому что продолжал любить ее, даже когда появилась Марина Влади. «Те страдания, которые вынесла эта девочка, достойны поклонения… Иваненко занимала в жизни Володи места не меньше, чем Марина. Если не больше. Володя, к сожалению, не признавал родившегося ребенка… Для меня Таня всегда была любимой женщиной Высоцкого. Однажды, сидя рядом с ней в театре, я попросил поцеловать ее в щеку. Она укусила меня под глаз и сказала: «Я, кроме Володи, никого не целую». Даже поцелуя не могла себе позволить. Гениальная девка! То, что она мне нравилась, я Володе говорил. А как может не нравиться женщина необыкновенной красоты – такая фигура, лицо, глазищи! Иваненко – одна из самых прекрасных женщин, которых я вообще в жизни встречал…» (см. Экспресс-газета. 12 июля 2001). Георгий Эмильевич считал, что «Таня – суперсамоотверженный человек. Одна из самых красивых женщин, которых я знаю. И одна из самых благороднейших по отношению к Володе. На мой взгляд, она доказала, что любила его больше всех остальных…» (Д. Гусев. Инвалид, алкоголик, бабник? // Московский комсомолец. 28 апреля 2001).
А потом Иваненко стала причиной размолвки старинных приятелей – Высоцкого и Кохановского. Игорь Васильевич считал: «…История эта выеденного яйца не стоит! Ну, выпили мы лишнего. Ну, поцеловались. Я потом Володе честно во всем признался. Она-то нас с Володей и поссорила. Ей почему-то все время казалось, что все ее хотят. Переоценивала свое женское обаяние и не стеснялась делиться своими фантазиями с Высоцким…» (А. Амелькина. Высоцкий мечтал о многоженстве // Комсомольская правда. № 133/30 (22838). 26 июля – 02 августа 2002).
Хотя кто знает, может быть, Владимир Семенович просто сам искал повод для расставания с Иваненко?
Но, во всяком случае, Кохановский совершил роковую ошибку. Которой в свое время избежал известный актер, кинорежиссер и плейбой Михаил Козаков, как-то «положивший глаз» на Татьяну. Когда его предупредили, что это «женщина Высоцкого», Козаков счел за благо от своих амурных планов отказаться: тягаться с таким соперником было не то, чтобы трудно, но просто опасно (см. HighStyle. 15 марта 2001).
Геннадий Иванович Полока кроме достоинств понимал и недостатки Иваненко. На встрече с ленинградскими зрителями в 1983 году он проговорился: «Может быть, он бы женился на ней, но просто она была человеком нетерпеливым и форсировала события, а таких людей форсировать нельзя. Это не нужно, он нервный человек…».
С Игорем Кохановским, однокласником, однокурсником и другом. 1956 г.
Татьяна Васильевна, пожалуй, совершила примерно тот же роковой промах, что и Людмила Абрамова: переоценила собственные силы и степень влияния на Высоцкого, попыталась им руководить, управлять. В кругу друзей Высоцкий не раз растерянно возмущался ее поведением и собственным бессилием, не зная, что с ней делать. Она, например, могла себе позволить резко оборвать разговор Высоцкого с кем-то из старинных приятелей, бесцеремонно скомандовав: «Хватит, пошли». Могла запретить ему петь. И в то же время была фанатично самоотверженна, когда кто-то злорадно комментировал срывы Высоцкого или пытался заменить ее возлюбленного в самых престижных ролях. В апреле 1969 года Любимов в «воспитательных целях» пошел на замену заболевшего Высоцкого на Бориса Хмельницкого в роли Галилея. Кто-то пытался передать Хмельницкому веник с лентой «Не в свои сани не садись». До того веник, правда, не дошел, но за кулисами стали перешептываться. Золотухин подозревал в организации этой пакости именно Татьяну.
Давид Карапетян считал, что «Таня Иваненко хотела воспитать Высоцкого под себя. Таня покупала ему подарки на свою отнюдь не гигантскую таганскую зарплату. Как-то, помню, мы отстояли многочасовую очередь за чехословацкими брюками по 11 рублей. Сама же Таня ничего не принимала от Высоцкого: гордость мешала. По-видимому, она смотрела на него глазами рядового члена коллектива таганской труппы. Она учила его правилам приличия: никогда не звонить друзьям и знакомым ночью без особой причины. Постепенно она присвоила себе право решать: когда ему петь в компаниях, а когда нет. «Включай магнитофон. Ты же хотел меня записать?» – возвращался как-то Высоцкий ко мне. Следом пробралась Татьяна: «Не надо тебе, Володя, петь». Он снова уступил ей. Приобнял меня, отодвинул от Татьяны – дальше в спальню, плотно закрыл дверь. И тут же, без перехода: «Какая женщина, Давид, если бы ты видел, какие у нее волосы! Марина!» (Е. Сажнева. Д. Карапетян. Я любил Высоцкого, как мужчина женщину // Московский комсомолец. 24 января 2004).
Татьяна Иваненко проявила фантастическую изобретательность, лишь бы попасть на ту самую легендарную вечеринку в квартире Макса Леона. И там вызвала для «выяснения отношений» Марину Влади на традиционный российский «ринг» – кухню. «Были произнесены какие-то напыщенные фразы, которые сейчас мне кажутся смешными, – вспоминает Иваненко. – Влади сказала, что от такого мужчины, как Володя, она не отступит, даже если придется лечь на рельсы. А я ответила, что не родился еще мужчина, ради которого это могу сделать я… После этого я ушла…» (см. Т. Булкина. У Насти Высоцкой другая фамилия. Эту тайну хранили 20 лет! // СПИД-инфо. № 2. февраль 1998).
После бездарного и бессмысленного конфликта в доме корреспондента «Юманите» иначе как «актерка» Марина Влади свою соперницу не называла… Кстати, после окончательного разрыва с Высоцким Иваненко перестала здороваться с Мишель Кан, узнав, что ее старая подруга тесно сблизилась с Мариной Влади. Только в 1977 году, когда «Таганка» была на гастролях в Париже, кинулась к Мишель с объятиями, вручила номер телефона в отеле, просила позвонить. Но Владимир прямо сказал: не связывайся!
Лишь в конце 90-х прошлого века Иваненко отважилась на публичное признание своих отношений с Высоцким, в том числе сообщила и о существовании дочери Насти, отцом которой был назван Владимир Семенович.
Татьяна с гордостью говорила:
«У меня много свидетелей, что это Володина дочь… Это и его мама, и Люся, первая жена, и его дети, которые Настю называют своей сестрой, и все наши друзья. Почему я не дала дочери фамилию Высоцкого? Такой уж у меня характер, такой был у нас жизненный период. Хотя я, опять же, могу привести массу свидетелей, которые скажут, что Володя на коленях меня просил записать ребенка на его имя. Я не хочу уточнять мотивы, это происходило в тот период, когда он был женат на Марине Влади…» (см. Бульвар. № 56. 1998).
Правда, относительно «свидетеля Люси» есть определенные сомнения. Ведь сама Л.В. Абрамова как раз стремилась развеять легенду о том, что Высоцкий был отцом дочери Иваненко: «Если бы это было так, то Володя о ней заботился и не скрывал бы этого…» (subscribe.ru/archive/culture.rsc2000/200101/).
Рассказывают, после смерти Владимира Семеновича Татьяна Иваненко написала что-то вроде прошения в профком театра: «В связи с утратой кормильца прошу посодействовать…». Потом, правда, забрала свою цидулу…
Фотограф и издатель, ныне проживающий в Нью-Йорке, Валерий Нисанов в своих утверждениях категоричен: «Да нет у него никакой дочери. Пусть это утверждают такие, как Карапетян… Из-за Иваненко весь сыр-бор с Мариной и разгорелся. Да, у Володи была связь с Иваненко. Но мало ли с кем он мог жить? Высоцкий эту самую дочь не признавал. Если бы девочка была его дочерью, вряд ли Володя от нее отказался. Вся эта история раскрылась для Марины на похоронах. Услышав такую новость чуть ли не от самой Иваненко, вернувшись с кладбища, она была очень возмущена: «Ужас! Что это за бляди! Сейчас все сразу станут Володиными женами!» Матом она ругалась всегда вовсю» (Б. Кудрявов. В. Нисанов: «Высоцкому подсыпали яд в шампанское!» // Экспресс-газета. 30 января 2004).
А вот Борис Хмельницкий, для которого роман Высоцкого и Иваненко, естественно, не был тайной за семью печатями, считает, что «Настя действительно очень похожа на Володю, и только это говорит мне, что она – его дочь. У Высоцкого было столько связей, что в них запутаться можно!» (Т. Булкина. У Насти Высоцкой другая фамилия…).
Иван Бортник также подтверждал наличие у Высоцкого дочери: «Однажды в половине четвертого утра хмельной Володька завалился ко мне с открытой бутылкой виски в руке и говорит: «Поехали к Таньке, хочу на дочку посмотреть». Приехали, звоним в дверь – никого. Решили, что Татьяна у матери, отправились туда. А рядом отделение милиции – тут-то нас и «загребли» менты: «О-о-о! – говорят. – Жеглов, Промокашка!» И в отделение. А Володька на лавку и сразу спать. Но в конце концов нас все же отпустили. Уже после его смерти Татьяна мне призналась, что была тогда дома и не открыла. «Ну и дура!» – заявил я ей. Ведь больше такого порыва у Высоцкого не возникало. А случилось это за полгода до его смерти…» (Н. Репина. Мулатка-аристократка соблазняла Промокашку // Экспресс-газета. 14 ноября 2003).
Владимир Высоцкий написал свыше 100 стихотворений, около 600 песен и поэму для детей (в двух частях), в общей сложности его перу принадлежит приблизительно 700 поэтических произведений.
Фото Валерия Плотникова