Самые ранние попытки записать движение относятся кXV–VIII тысячелетиям до н. э. В пещере Альтамира в испанской провинции Сантандер в 70-х гг. XIX в. были обнаружены рисунки первобытного человека – множество изображений животных. Среди них есть два диких кабана: первый у входа, другой – в глубине. У одного из них интересно передано движение: кроме четырех ног художник пририсовал кабану еще четыре, изображенные менее отчетливо. Другие части тела животного не удвоены – значит, первобытный мастер изобразил восемь ног сознательно: он не исправлял рисунок, а пытался «записать» бег кабана. Любопытно, что точно так же передавали стремительность жизни некоторые живописцы XX в. Например, итальянский футурист Джакомо Балла в картине «Динамизм собаки на поводке» рисует уже не восемь ног, а гораздо больше.
В рождественские дни, а точнее, 28 декабря 1895 г., у входа в «Гранд-Кафе», что на бульваре Капуцинов в Париже, появилась афиша, приглашавшая посетить представление «кинематографа братьев Люмьер». Слово «lumiere» по-французски означает «свет». Судьба, можно сказать, позаботилась о том, чтобы у создателей зрелища, основанного на воспроизведении движения с помощью света, оказалась соответствующая фамилия.
Те, кого любопытство заставило заплатить один франк за билет, спустились по винтовой лестнице в нижний зал кафе. Здесь у одной стены было натянуто белое прямоугольное полотнище, а у противоположной – стоял на штативе ящик, напоминавший аппарат фотографа. В середине зала в несколько рядов стояли стулья. Когда зрители заняли места, свет в газовых рожках, освещавших помещение, померк, а экран осветился ярким трепещущим сиянием. Спустя несколько мгновений на белом прямоугольнике появилась проекция фотографии площади Белькур в Лионе. «Неужели нас обманули и заманили в этот зал только для того, чтобы позабавить картинками из волшебного фонаря?» Но не успели зрители так подумать, как лошадь на фотографии, запряженная в повозку, пошла на них, а вместе с ней задвигались прохожие и покатили экипажи. Зрители остолбенели от изумления: ведь то, что для наших современников стало обыденностью и что уже давно никого не удивляет, в конце XIX ст. увидели впервые! Между тем движущиеся картины сменяли одна другую…
Создателями кинематографа признаны братья Люмьер, вернее, один из них – Луи; другой – Огюст считал свой вклад в изобретение незначительным. Однако помимо них в той же Франции в это время было выдано 129 патентов на устройства для показа «движущихся картин». Если добавить к ним 50 английских патентов, а также работы изобретателей в других странах, то получается, что идея аппарата, который сумел бы запечатлевать «движущиеся картины» и показывать их публике, буквально витала в воздухе.
Уже в 1888 г. проходили экспериментальные и публичные демонстрации фильмов, но они носили случайный характер. Мало того, в том же 1895 г. было проведено большое количество сеансов движущейся фотографии, но их изобретатели, как правило, не знали друг о друге. Все это послужило впоследствии причиной бесконечных споров о приоритете в кино. Почему же в этом споре победили братья Люмьер? Во-первых, их изобретение было более совершенным, а во-вторых – их публичные платные сеансы оказались наиболее успешны… с точки зрения коммерции. Кроме того, Люмьеры не были дилетантами в своем деле. Братья вместе со своим отцом руководили крупной фабрикой фотоматериалов в Лионе и занимались фотобизнесом всю жизнь…
У фотографа Антуана Люмьера, бывшего учителя рисования, было два сына: Огюст Мари Луи Николя родился в Безансоне 20 октября 1862 г., а Луи Жан – 5 октября 1864 г. Оба мальчика посещали Коммерческую и промышленную школу и параллельно работали на фабрике фотопластинок, принадлежавшей отцу. Они даже внесли несколько небольших изменений в процесс фотосъемки. Так, с 1880 г. стал применяться придуманный ими улучшенный тип сухих пластин. Повзрослев, Огюст и Луи не ограничились тем, что стали фабрикантами и удачными бизнесменами. Их интересы были гораздо шире: они обладали достаточными научными знаниями в области химии и без конца придумывали различные нововведения в технологии производства.
В 1894 г. Антуан Люмьер приобрел в Париже кинетоскоп Эдисона – «глазок» для просмотра кадров. Так братья познакомились с движущимися изображениями Томаса Эдисона и стали интересоваться проблемой световой проекции «движущихся фотографий». Впоследствии Луи вспоминал: «Я изобрел кино, потому что заболел гриппом и должен был в течение трех дней лежать в постели. От нечего делать я стал думать над этим проектом». Вместе с братом Огюстом он разработал аппарат, названный ими «кинематографом». Основным изобретателем был Луи, а брат только помогал ему и никогда не претендовал на «первородство».
Кроме технического изобретения, братьям принадлежит инициатива регулярного выпуска фильмов. Первая демонстрация кинематографического аппарата для съемки и проекции «движущихся фотографий» конструкции Люмьер состоялась в марте 1895 г. в одном из залов ассоциации содействия промышленности Франции, основанной самим Наполеоном Бонапартом. Был показан фильм «Выход рабочих с фабрики Люмьер». А первый платный киносеанс для публики, как мы уже знаем, состоялся в декабре того же года в парижском кафе. В тот день было продано всего 35 билетов, зато потом к братьям Люмьер выстраивались громадные очереди желающих увидеть «кино». После такого успешного дебюта кинематограф быстро распространился по Европе.
Свой «кинематограф» для многократных публичных сеансов Огюст Люмьер заказал в мастерских, руководимых Жюлем Карпантье, автором конструкции лучшего фотоаппарата того времени. Выбрав такого поставщика, Люмьер обеспечил себе сотрудничество с выдающимся французским конструктором-механиком и нейтрализовал тем самым могучего конкурента.
Созданный под руководством Карпантье киноаппарат был легким, прочным и приводился в движение простой ручкой. Кроме того, он, как указывалось в первом патенте, мог служить для трех целей: съемки, проецирования на экран и печатания позитивов. Оператор, вооруженный кинематографом Люмьера, имел в своем распоряжении как бы «волшебный ящик», который мог превращаться по желанию в съемочное ателье, копировальную фабрику или проекционную камеру, действовавший где угодно, в любом помещении.
В этом заключалось его преимущество и над «кинетографом» – тяжелой машиной, не более транспортабельной, чем пианино; и над «кинетоскопом», который не был приспособлен для массовых представлений; и над примитивными проецирующими аппаратами Латама, Ле Роя, Складановского, плохо сконструированными и выпущенными всего лишь в нескольких экземплярах. Он был лучше и «фантаскопа» Армата и Дженкинса, который был не в состоянии осуществлять киносъемку, а также «хронофотографа» Марэ и Демени, который не давал удовлетворительной проекции.
Техническое совершенство аппарата и сенсационное содержание новых фильмов Люмьеров обеспечили им повсеместно триумфальный прием. Но братья не остановились на этом. Десятки операторов, обученных Огюстом Люмьером, распространили его аппарат по всему миру. Они и создали известность в большей части земного шара французскому слову «синематограф» (или его производным «синема», «сине», «кино» и т. д.), означавшему новый вид зрелища. Русский царь, английский король, австрийская императорская семья – все коронованные особы хотели видеть новый аппарат и этим создали ему большую рекламу.
Первый фильм братьев «Выход рабочих с фабрики Люмьер» носил почти рекламный характер – он убеждал зрителей в значительности предприятия их отца, показывая внушительное число служащих. Ворота распахнуты настежь. Впереди идут женщины, затянутые в корсеты, подметая юбками тротуар, в шляпах с лентами, подвязанными под подбородком. Потом идут мужчины, большинство из них – владельцы велосипедов. Выходит около 100 человек. Последней прыгает и убегает собака. Потом привратница быстро закрывает ворота.
Еще в июне 1895 г., до организации публичного показа Люмьеры поразили участников Конгресса фотографических обществ, продемонстрировав им через 24 часа после съемки два фильма, отражавших отдельные эпизоды с их участием: «Прогулка участников конгресса по берегу Сены» и «Янсен, беседующий со своим другом Лагранжем, генеральным советником Роны». Можно себе представить удивление и радость моделей, узнавших себя на экране. Луи Люмьер оценил произведенное впечатление и понял его коммерческое значение. С тех пор он поручал своим операторам снимать сцены, в которых зрители могли бы себя узнать.
Неожиданно серия таких фильмов оказалась социальным документом, в котором была запечатлена жизнь одной богатой французской семьи в конце XIX в. Люмьер показывал картину прочного благополучия, и зрители видели себя на экране такими, какие они есть или какими хотели бы быть.
Часть этих семейных сцен была снята в чудесном имении Люмьера-отца, расположенном в Ла Сиота. Благодушным настроением проникнут «Завтрак младенца», в котором отец (Огюст Люмьер), без пиджака, и мать, в изящном шелковом корсаже, умиленно восхищаются гримасами ребенка, который ест кашу и размахивает вафлей. На переднем плане – поднос с серебряным сервизом для кофе и с бутылками ликера. Вся сцена снята крупным планом, чтобы дать зрителю возможность насладиться простотой и естественностью мимики всех трех исполнителей.
Два самых известных фильма братьев Люмьер – «Прибытие поезда» и «Политый поливальщик» – намечали пути дальнейшего развития кино. В «Прибытии поезда» паровоз, появляясь из глубины экрана, устремлялся на зрителей, заставляя их вскакивать с мест из боязни быть раздавленными. В этом фильме Луи Люмьер использовал все возможности, таящиеся в объективе с большим фокусным расстоянием. Сначала на экране появлялся общий план пустого вокзала и рабочий, проходящий с тележкой по перрону. Затем на горизонте возникала быстро растущая черная точка. Вскоре паровоз занимал почти весь экран, стремительно надвигаясь на зрителей. Вагоны останавливались у платформы. Толпа пассажиров – среди них мать Люмьера, в шотландской накидке, с двумя внуками – направляется к вагонам. Двери вагонов были открыты, пассажиры входили и выходили. Уже в этом фильме две невольные «кинозвезды»: молодой крестьянин из Прованса, с палкой в руке, и очень красивая молоденькая девушка, одетая во все белое. Увидев аппарат, девушка останавливается в нерешительности, но, оправившись от смущения, прох