А если у вас нет такого друга – и вы все же хотите написать книгу, – ладно, тогда вы должны вообразить его.
Для Годвин оружие против смотрителя – это в том числе дедлайны, обязательства, быстрое написание, работа в неурочное время, когда вы устали, написание на дешевой бумаге, в удивительных формах, от которых никто не ожидает мастерства.
До сих пор я акцентировал внимание только на одной стороне медали: значимости того, что вы можете заглушить голос внутреннего критика в начале процесса. У вас есть право спросить: «Но когда он говорит во время проверки написанного, что я должен надеяться услышать от него?» Голос будет более полезным критиком, и тут я говорю без ложной скромности, после ознакомления с этим набором инструментов. Вооруженный им, голос может спросить: «Вам нужно это наречие?», или «Подходящее ли это место для золотой монеты?», или «Не пора ли вам спуститься по лестнице абстракции и предложить хороший пример?»
Важный урок заключается в следующем: неуклюжее применение всех советов по тому, как писать, превратит вас в камень, если вы попытаетесь сделать это слишком рано либо если неправильно примените их. Доротея Бранд, Бренда Уэланд, Гейл Годвин – у этих дам есть верная идея. Здесь вам предстоит много тяжелой критической работы, и вы получите достаточно критики. Итак, начните с подарка себе – может быть, той самой первой чашечки кофе.
1. Пристальнее осознавайте те моменты, когда голос критика кричит или шепчет вам на ухо. Что говорит этот голос? Составьте список всего того негативного, что голос может сказать о вас. Теперь сожгите этот список и смойте пепел.
2. В вашем кругу помощников должен быть хотя бы один человек, который безоговорочно хвалит вас и готов рассказать вам, что именно работает в вашей истории, даже если вы знаете, что вам предстоит еще многое сделать. Можете ли вы так же посодействовать другому писателю?
3. Помните о том моменте в процессе написания, когда вы готовы дать высказаться голосу критика. Составьте список вопросов, которые вы бы хотели, чтобы голос задал вам, и при его заполнении пользуйтесь писательскими инструментами.
4. Годвин пишет, что обманывает смотрителя, маскируя форму письма. Так что, если автор работает над черновиком рассказа, она может замаскировать его в письмо. В следующий раз, когда вы будете биться над историей, поместите в начале приветствие («Дорогой друг») и напишите этому человеку об истории. Посмотрите, что у вас получится.
Инструмент 49. Учитесь на критике
Допускайте даже необоснованную критику
Я оставил один из самых сложных уроков под конец. Я не знаю никого, особенно в творческой сфере, кто получал бы удовольствие от негативной критики. Однако такая критика может быть бесценной, если вы научитесь ее использовать. Правильный настрой может превратить критику, которая является мерзкой, мелочной, неискренней, предвзятой и даже некомпетентной, в золото.
Эта алхимия требует одной четкой стратегии: восприимчивый писатель должен обращать прения в беседу. В споре одна сторона слушает только ради того, чтобы найти контраргумент. В разговоре же происходит обмен мнениями. Спор заканчивается назначением победителя и проигравшего. Разговор может завершиться двусторонним обучением и сулить еще более полезные беседы в будущем.
Я давно принял решение, которое будет звучать как невыполнимая задача: я никогда не защищаю свою работу от критики.
Не защищаю свою работу? Это звучит так же разумно, как не задувать спичку, когда она начала обжигать вам пальцы. Когда вы бросаетесь защищать свою работу, это абсолютно естественный рефлекс – литературный эквивалент физической реакции «бей или беги».
Позвольте мне привести гипотетический пример. Допустим, по итогам заседания городского совета я написал такой лид: «Может ли полиция Сиэтла подсматривать за любителями стриптиза?» Теперь скажите, что меня критикует редактор или педагог: «Рой, на мой взгляд, у тебя здесь много, даже слишком много подглядывают. Ты превратил серьезную историю о частной жизни в остроумную игру слов. Я ожидал, что в любую минуту появится малютка Бо-Пип[148]. Как смешно!»
Подобная критика может заставить меня злиться и обороняться, но я пришел к выводу, что спор бесполезен. Мне нравится все это подглядывание. Мой критик ненавидит это. Редактор предпочитает лид из серии «Городской совет спорил, может ли полиция Сиэтла работать под прикрытием для наблюдения за тем, придерживаются ли компании в сфере услуг для взрослых муниципальных нормативных правовых актов в своей деятельности». Мой критик страдает от всепоглощающей официозности. Редактор считает, что я страдаю необратимой формой легкомыслия.
Одна из древнейших мудростей об искусстве гласит – извините, что я изъясняюсь на латыни, – De gustibus non est disputandum[149]. Я думаю, что «Моби Дик» слишком затянут. Вы полагаете, что абстрактное искусство слишком абстрактно. Для меня соус чили слишком острый. Вы предпочитаете соус табаско.
Какова тогда альтернатива жаркому спору? Если я не буду отстаивать свою работу, не потеряю ли я контроль над людьми, которые не разделяют моих ценностей?
Альтернатива такова: никогда не защищайте свою работу – вместо этого объясните, чего вы пытались добиться. Итак: «Джек, я вижу, что все это подглядывание не сработало в случае с тобой. Я просто пытался найти способ, чтобы читатели смогли увидеть влияние подобной политики. Я не хотел, чтобы действия полиции затерялись в бюрократическом языке». Такой ответ с большей вероятностью превратит дискуссию (которую писатель заведомо проиграет) в беседу (в которой критик может превратиться из противника в союзника).
Моя подруга Антея Пенроуз подвергла критике короткие главы моего газетного сериала «Три маленьких слова». Она сказала нечто вроде «Мне не хватило. Только я начинала втягиваться, ты заканчивал. Я хотела еще».
Как я мог изменить ее мнение? И зачем? Если главы слишком короткие для нее, они таковыми и являются. Вот мой ответ: «Антея, ты не первая, кто так реагирует на короткие главы. Они не работают в случае с некоторыми читателями. Используя короткие главы, я пытался заманить читателей, страдающих дефицитом времени. Они говорят, что никогда не читают длинные, сложные для восприятия тексты, которые требуют приложения особых усилий. Я получил несколько сообщений от читателей, которые сказали мне, что ценят мою заботу об их времени, что это первый газетный сериал, который они когда-либо читали».
Другой критик сообщил следующее: «Меня вывело из себя, что вы закончили ту главу в месте, когда Джейн прошла тестирование на ВИЧ, и сразу не сообщили мне результаты теста. Я хотел знать это сию же минуту. Но вы заставили меня ждать завтрашнюю газету. Я считал, что это было настоящее издевательство».
Мой ответ: «Вы знаете, Джейн сдавала тесты несколько раз, и тогда ей, возможно, приходилось ждать результаты пару недель. Я начал понимать, насколько, должно быть, мучительно было ждать так долго, балансируя на грани жизни и смерти. Именно поэтому я подумал, что, если я заставлю читателя подождать результаты всего одну ночь, это поможет вам лучше понять ее тяжелое положение».
Подобный ответ всегда смягчал накал и разрушал стену между мной и критиком. Устранение подобного барьера создавало возможность для разговора, расспросов, обучения с обеих сторон.
Подведем итог:
• не попадайтесь в ловушку споров о вкусах;
• не защищайте инстинктивно свою работу от негативной критики;
• объясните вашему критику, чего вы пытались добиться;
• превращайте споры в беседы.
Не так давно я оказался в большом книжном магазине, где натолкнулся, как выяснилось, на группу писателей. Около дюжины взрослых писателей сидели в тесном кругу, слушая, как молодой человек читает отрывок из своей новой работы. После прослушивания остальные участники разобрали этот отрывок на части. Они обвинили писателя в неправильном использовании слов, создании избыточного или же недостаточного описания. Я боролся с сильным желанием запрыгнуть в этот замкнутый круг и обвинить их в мелочной недоброжелательности. Что остановило меня, так это реакция автора: он посмотрел в глаза каждому критику, кивнул в знак понимания, записал замечания и поблагодарил. Он был благодарен за любой ответ, который помог бы ему отточить его инструментарий, даже когда ответы балансировали на грани бестактности.
Извлеките урок из этого случая с серьезным молодым писателем. Даже когда атака персонифицирована и касается лично вас, мысленно отклоните ее обратно в сторону произведения: «Что в истории могло вызвать такой гнев?» Если вы научитесь использовать критику в позитивном ключе, вы будете продолжать расти в писательском мастерстве.
1. Вспомните, когда кто-нибудь выступал с резкой критикой ваших работ. Запишите эти критические замечания. Заставьте себя записать то, что вы из этого вынесли, что вы можете применить в будущей работе.
2. Используя тот же пример критики, дайте вашему судье разъяснение о том, чего вы пытались достичь, написав историю так, как вы это сделали.
3. Будьте очень строги по отношению к себе. Просмотрите серию своих историй и запишите, как каждая из них могла бы стать лучше, а не фиксируйте то, что с ними не так.
4. Люди, как правило, более резки и бесчувственны, когда высказывают критику на расстоянии, по электронной почте. В следующий раз, когда вы получите негативный отзыв подобным образом, не поддавайтесь желанию сразу выпалить ответ. Возьмите паузу, чтобы успокоиться. Затем попробуйте совет, предложенный выше: объясните своему критику, чего именно вы пытались достичь.
5. Писатели часто знают, что не так с их работой, когда приходит время ее сдавать. Иногда мы пытаемся скрыть эти недостатки от других. Что, если бы мы начали высказываться о них как о части процесса написания или доработки произведения? Возможно, это изменит характер разговора и приведет к сотрудничеству писателей и их помощников. Когда вы сдаете часть работы, напишите себе памятку. Перечислите слабые составляющие, которые вы можете усилить с помощью вашего редактора.