Миф о ненужности Церкви является одним из самых распространенных заблуждений относительно православия. Если описанные выше предрассудки распространены в среде преимущественно мало знакомых с предметом людей, то это представление имеет популярность среди абсолютно всех слоев общества.
Считается, что Церковь — это институт, существующий исключительно для контроля и внутренней регуляции религиозной жизни православных христиан.
Более грубой ошибки, говоря о сущности Церкви, сделать нельзя.
Слово «церковь» (по-гречески — Εκκλησία «экклесиа») обозначает «собрание». Это смысловой перевод еврейского словосочетания תיבק תיב («бейт кнесет» — «дом собрания») (в других языках для иудейского религиозного института используется слово «синагога», также греческого происхождения, также обозначающее «собрание»). Однако истинный смысл этого понятия совсем другой.
В христианском богословии существует особая дисциплина — экклезиология. Этот раздел богословия занимается учением о Церкви. Согласно православной экклезиологии, Церковь — не просто организация, даже не просто объединение верующих людей. Церковь — это мистическое «тело Христово». В Церкви посредством таинств происходит соединение людей с Богом. В православном (церковном) представлении богочеловеческий организм Церкви является единственным проводником благодати. Таким образом, вне ее спасения нет и быть не может. «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец», — говорит традиция. В богослужебных песнопениях встречаются слова: «Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь, юже стяжал еси честною Твоею кровию»[15]. Вне Церкви нет спасения, потому что только Церковь для него, спасения, создана.
Разумеется, в Церкви существует и церковная иерархия, и церковная дисциплина — одним словом, все признаки организации, «собрания верующих», но для Церкви в ее полноте эти признаки значат меньше, чем ее сущность Тела Христова. Поэтому, даже описывая Церковь как религиозный институт, нельзя забывать, как сами христиане относятся к ней. Для православных Церковь — это единство их между собой и Бога с ними.
Епископ Александр Семенов-Тян-Шанский, выдающийся богослов XX века, в своем «Православном Катехизисе» пишет: «Познавать, что такое Церковь, можно только живя в ней; почему рациональное определение Церкви невозможно»[16]. Действительно, познание Церкви — опытно; только живя внутри нее, христианин может определить ее как Тело Христово: «Ибо, как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Рим 12:4–5)[17].
В чем выражается эта «телесность»?
В Церкви действуют таинства — определенные ритуалы, видимым образом совершаемые людьми, через которые верующим передается благодать Божья.
Иначе благодать называется Божественными энергиями — прямыми воздействиями Бога на мир и, главным образом, человека.
По ставшей классической классификации в Православной Церкви существует семь Таинств:
1. Крещение (рождение в жизнь во Христе).
2. Миропомазание (получение даров Духа Святого для вхождения в жизнь в Церкви).
3. Евхаристия (причащение Тела и Крови Христовых).
4. Соборование, или Елеосвящение (помазание освященным елеем с молитвой об исцелении)[18].
5. Покаяние (осознание своих грехов и горячее желание исцеления, исповедание своих грехов перед Богом при свидетельстве священника).
6. Брак (соединение двоих в единую плоть для совместного служения Богу; церковное благословение на брак дается в обряде венчания).
7. Священство (получение даров Духа Святого для служения Господу в храме).
Классификация эта очень условна, так как вообще она пришла из римско-католической традиции, в которой, например, число «семь» было сакрализовано. У православных авторитетных авторов мы вообще часто не находим строгого разделения на таинственные и не таинственные священнодействия.
Святой XX века прп. Иустин Попович писал:
«Все в Церкви есть святое таинство. Всякое священнодействие есть святое таинство. И даже самое незначительное? — Да, каждое из них — глубоко и спасительно, как и сама тайна Церкви, ибо и самое „незначительное“ священнодействие в Богочеловеческом организме Церкви находится в органической, живой связи со всей тайной Церкви и самим Богочеловеком Господом Иисусом Христом»[19].
Тот же прп. Иустин приводит в качестве примера чин малого освящения воды. Казалось бы, совсем не большая служба (молебен), но совершается великое чудо — «изменяется чин естества», вода становится уже не просто веществом, а святыней.
В авторитетнейшем для всей Восточной Церкви корпусе текстов «Ареопагитики»[20], в трактате «О церковной иерархии», к таинствам относятся освящение мира, совершаемое предстоятелем (епископом), монашеский постриг и погребение усопшего. Таким образом, говорить о каком-то определенном числе таинств, совершаемых в Церкви, по меньшей мере затруднительно.
Таинством таинств авторитетные богословы называют Евхаристию — причащение Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина. Таинство Евхаристии совершается во время главного православного богослужения — литургии.
Богослов-литургист протопресвитер Николай Афанасьев в своей работе «Трапеза Господня» называл Евхаристию «Таинством Церкви». Действительно, сущность Евхаристии — выявление Церкви как Тела Христова, где все Ее члены соединены в это одно Тело через участие в совместной трапезе любви, прообразом которой была Тайная Вечеря. О сошествии Святого Духа на хлеб и вино, чтобы они соделались Телом и Кровью Христовыми, молится не только предстоятель (священник), но и все верующие. Их молитва произносится «едиными устами и единым сердцем», как говорится на Литургии, они сами делаются Телом Христовым — Церковью.
Повторим, ничто из вышесказанного не отменяет того, что Церковь — крупнейший религиозный и, более того, общественный институт. Но все в Ней подчинено Ее природе — Тело Христово.
Так, церковная иерархия существует не столько для руководства, сколько для совершения Евхаристии: Евхаристию может совершать священник, священника поставляет епископ, епископа поставляют два других епископа. Нестроения в церковной жизни начинаются тогда, когда система начинает воспроизводить сама себя, когда епископы воспринимают себя в первую очередь «церковными администраторами», носителями власти, а не благодати.
Члены Церкви могут иметь свои политические взгляды (если они не противоречат христианскому вероучению), а Церковь в целом — определенную официальную позицию на политические и имеющие общественный резонанс события. Однако эти взгляды не являются для Церкви определяющими. Церковь может иметь государственную поддержку и поддерживать государство, а может быть гонимой и государство обличать. Церковь может быть «успешной» и богатой, а может быть нищей. В храмах могут стоять известные актеры и политики, а могут — несколько бедных старушек. Все равно это одна Церковь.
По определению архиеп. Иллариона Троицкого, Церковь «есть сверхчеловеческое благодатное соединение возрожденных Богочеловеком людей в союз любви»[21]. В перспективе Церковь должна объять собою весь мир.
Часто Церковь условно разделяют на «земную», в которой есть нестроения и проблемы, и «небесную», Церковь Святых, в которой все правильно и неизменно. На самом деле Церковь земная и Церковь Небесная — это тоже одна и та же Церковь. Нестроения в церковной жизни не повреждают ее природу. Любая проблема, любой грех человека, считающего себя членом Православной Церкви, — это грех не внутри нее, а против нее.
Эти рассуждения могут показаться слишком отвлеченными. Каждый знает, что были времена, когда Церковь поддерживала жестоких царей, что среди священников есть нечестные люди, что верующие грешат ничуть не меньше, чем неверующие (а кое в чем даже больше). Но надо отдавать себе отчет: кроме объективной реальности существует идеал — то, что должно быть. В больнице могут работать очень непорядочные врачи, главный врач может быть взяточником, а старшая медсестра — пьяницей. Несмотря на это, если человек тяжело заболел, он обратится в ту больницу, которая есть у него в городе, потому что только там есть необходимые лекарства и оборудование. А врачи, можно надеяться, сменятся, пусть и не сейчас.
В Церкви происходит то же самое. Решать же проблему «плохих врачей» в ней гораздо проще. Из огромного количества священников можно найти хотя бы одного, которому доверяешь. Если же человеку кажется, что все священники поголовно — плохие, жадные, нечуткие люди, то, скорее всего, проблема в человеке, а не в священниках.
Таким образом, когда человек говорит, что Церковь — всего лишь внешняя организация — он либо недостаточно глубоко разбирается в вопросе, либо просто не хочет в нее ходить.
Это чисто отечественное заблуждение забавно тем, что оно отстало от жизни на несколько десятков лет. Действительно, в советские годы, когда религия была практически под запретом, когда попытка привести ребенка в церковь могла быть расценена в качестве религиозной пропаганды, бабушки — «белые платочки», начинавшие посещать храм еще до революции, можно сказать, сохранили веру для потомков.
Как раз молодежь-то в XX и в начале XXI века больше всего интересовалась религией вообще и православием в частности. Однако в православной Европе начиная с 20-х годов развивалось РСХД (российское студенческое христианское движение), в Греции и других православных странах действовали молодежные христианские организации. В Греции священники, включая монахов, уже традиционно ус