В середине XVIII века оформилось очередное отечественное протестантское направление, получившее название духоборства. Особенность этого движения была в том, что оно имело явные протестантские черты: особый авторитет Священного Писания и отрицание церковного Предания, отказ от церковной иерархии и непризнание авторитета православного священства и вообще всей внешней религиозности. Они подчеркивали равноправие всех членов общины в вопросах личной ответственности перед Богом (так называемое «всеобщее священство»), акцент на нравственную чистоту и святость и др. Позже духоборство стало базой создания других протестантских направлений, имеющих место в России до сих пор.
Одним из таких движений стало молоканство, выросшее непосредственно из духоборческой среды к концу XVIII века. В свою очередь, молокане сделали акцент на двух моментах, не получивших у духоборов явного распространения, но зато очень важных для протестантского учения. Первый момент касается Божественности Иисуса Христа, что у духоборов было слабо выражено, второй — проповеди «внутреннего озарения» или «второго рождения», что духоборы также не акцентировали. Молоканство, в свою очередь, стало базой для возникновения новой волны протестантского движения в России.
Эта новая волна тесно связана с пробуждением среди немецких колонистов, о чем говорилось выше. Однако можно сказать, что, будучи взаимосвязанными, они тем не менее представляют собой самостоятельные тенденции. Среди православных миссионеров и представителей власти было распространено мнение, что «штунда» сама распространяет свое влияние среди русских крестьян, поскольку протестантское движение в России в тот момент стало по-настоящему массовым. Однако у ряда историков этого периода сложилось вполне отчетливое мнение, что подобные обвинения были больше тенденциозными, чем реальными. Прежде всего этот вывод делается потому, что немецкие колонисты и русские крестьяне тесно не общались и к вере друг друга ярко выраженного интереса не проявляли. Также не стоит забывать, что и Русская Православная Церковь вместе с представителями светских властей строго следила за тем, чтобы крестьянский люд не совращался «в ересь». Также примечательным является тот факт, что вся эта масса русских крестьян создавала свои общины отнюдь не в немецких селах, не собиралась на штундистских собраниях и поначалу даже не оставляла православных приходов. Скорее то мощное протестантское движение, которое началось среди русских в тот период, легче объяснить работой Российского Библейского общества и распространением Библии на русском языке, а также уже имеющимся собственным, сформировавшимся в течение нескольких веков протестантским опытом, вполне зрелым и самобытным.
Итак, рассмотренных фактов вполне достаточно для того, чтобы составить вполне ясное представление об истинных корнях русского протестантства. Тот факт, что современные протестантские организации имеют тесное общение с зарубежными единоверцами, объясняется лишь естественностью этого положения и вовсе не доказывает непосредственный экспорт. Конечно, не опровергает оно и самобытности зарождения отечественных протестантских идей. Несомненно, влияние западного протестантизма велико и значительно, особенно в XX веке. И все же все рассмотренное нами не позволяет чрезмерно упростить историю и довольствоваться хоть подчас и удобным, но ни в коей мере не отражающим истинное положение вещей мифом.
Рассматривая предыдущий миф о возникновении протестантов в России якобы благодаря усиленной работе иностранных миссионеров, мы уже отчасти предвосхитили следующий миф, который рассмотрим в этой главе. А именно, стереотипное представление о том, что протестанты — это «американская вера». Действительно, отчасти первый миф тесно связан со вторым. И все же есть определенное отличие. Первый миф имел более широкий контекст и охватывал восприятие протестантского движения в принципе. В данный момент нам придется иметь дело с более узким вопросом, который будет затрагивать лишь определенный специфический аспект российских протестантов.
Итак, в чем заключается суть данного мифа. В конце 80-х — начале 90-х гг. прошлого века Россию, как и все постсоветское пространство, захлестнула волна миссионерской деятельности с Запада. Причина этого была вполне естественной. Советская империя рушилась на глазах всего мира, а вместе с ней в прошлое уходила и ее безбожная идеология. Пробудившийся массовый интерес к религии моментально породил широкий спектр предложений. Одни старались найти веру своих предков, другие просто искали возвышенной мистики. Особая задача стояла перед выжившими и сохранившими веру религиозными организациями бывшего Советского Союза. За десятилетия тотального контроля и гонений религия в нашей стране хоть и сохранилась, но научилась только выживать.
В новых же условиях нужно было научиться жить, принимая и понимая эти новые условия, учась использовать новые возможности.
Одной из важнейших составляющих, способствующих адаптации и восстановлению полноценной жизни для всех религиозных организаций, стала помощь от единоверцев из других стран. Разумеется, помощь для протестантов России шла из стран Запада — Европы, но по большей части из США. Обилие проповедников и миссионеров протестантского толка быстро создало мнение, что именно благодаря их усилиям в нашей стране появилась эта новая разновидность христианства, так далеко отстоящая от привычного православия. Таким образом, с одной стороны, немногочисленность протестантов, а следовательно, их малоизвестность большей части населения страны, и с другой стороны, очень активная, а иногда и довольно агрессивная деятельность иностранных западных миссионеров и породили миф о российском протестантизме «американского» происхождения.
Насколько объективны подобные взгляды? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует обратить внимание на некоторые не очень известные факты из жизни российских протестантов. Но прежде вернемся и более подробно рассмотрим некоторые аспекты иностранной помощи, чтобы и в этом вопросе избавиться от неверных и ненужных стереотипов.
Прежде всего еще раз подчеркнем то обстоятельство, что помощью из-за рубежа пользовались все религиозные организации, как христианские, так и не христианские. В частности, в докладе «Межконфессиональное сотрудничество в сфере социального служения и благотворительности: современное состояние, проблемы и перспективы развития» на III (VIII) Всецерковном съезде епархиальных миссионеров Русской Православной Церкви отмечается, что «помощь и поддержка зарубежных христиан сыграли огромную роль в возрождении утраченного опыта диаконического служения, подготовке социальных работников, разработке и реализации целого ряда благотворительных проектов». Далее идет перечисление тех организаций, которые внесли посильный вклад в служение РПЦ: Епископальная Церковь США, Экуменический центр имени Бернардо Клезио (Трентийская епархия Римско-Католической Церкви), Всемирная Лютеранская Федерация, Евангелическо-Лютеранская Церковь Германии, католическое Общество святого апостола Петра, Коптская Церковь, Всемирный Совет Церквей, Епископальная Церковь США и другие. Важно отметить, что помощь была оказана и многочисленными протестантскими организациями.
Та же картина наблюдалась и в протестантских организациях. Надо заметить, что до 1991 года большинство протестантов России входило во Всесоюзный Совет Евангельских Христиан-баптистов (ВСЕХБ), который прекратил свое существование с распадом Советского Союза. После ликвидации Совета все протестантские направления начали самостоятельную жизнь, а следовательно, самостоятельно искали контакты за рубежом. Например, прямые наследники ВСЕХБ — баптисты продолжили усиленно развивать отношения с единоверцами из США и Европы. В частности с Всемирным баптистским альянсом, Южной баптистской конвенцией, Европейской баптистской федерацией и другими. То же самое предпринимали и другие родственные им протестантские течения: христиане веры евангельской (пятидесятники), меннониты.
Почему же получилось так, что наряду с помощью единоверцам России западные миссионеры активно и часто бездумно насаждали взгляды, подчас чуждые самим российским протестантам? Ответ на этот вопрос лежит в специфике организации ряда протестантских движений. Дело в том, что «поздние» протестанты, как уже говорилось в предыдущей главе, избрали путь отхода от иерархического устройства своих церквей и организаций, провозгласив конгрегациональный способ управления, при котором церковь самостоятельно управляет своими делами, а высшим органом управления является церковное собрание. В частности, данное положение является одним из семи основных принципов баптизма. Посему, как правило, у большинства «поздних» протестантов в наши дни организации выполняют координирующую, а не управляющую функцию.
Таким образом, становится понятно, почему активность иностранных протестантских миссионеров в России была зачастую шокирующе агрессивной.
Просто потому, что далеко не все западные единоверцы-протестанты захотели делать это в сотрудничестве со своими собратьями в России. Был ли это их сознательный выбор или сыграло роль отсутствие более ранних контактов с единоверцами, сейчас сказать трудно. Но зато теперь мы хорошо знаем, что подобное поведение привело к многочисленным и подчас горьким ошибкам. Причину такого поведения понять очень несложно. На особенность поведения многих миссионеров оказали сильное влияние те политические настроения, которые царили в то время. Запад видел в лице себя победителя «Империи зла» — Советского Союза. Стереотипы отношения к населению бывшей советской страны, как «страны медведей» и дикого населения, нам тоже уже хорошо известны. К тому же надо учесть и излишнюю самоуверенность, особенно характерную для США. Чуть позже сделанные ошибки стали очевидными и для них самих. Для примера можно вспомнить статью известного протестантского служителя Михаила Моргулиса, которую опубликовал популярный американский журнал «Christianity today». В ней он очень откровенно и даже жестко осуждает ошибки, сделанные иностранными миссионерами из-за нежелания вникнуть в особенности культуры той страны, которой они собирались помочь. Вместе с ошибками на поверхность всплывают и откровенные махинации: «Наши проповедники тратили миллионы долларов на аренду стадионов, рекламу, на издание рекламно-религиозной литературы о себе, вместо того чтобы на эти деньги строить больницы и спасать умирающих детей. Оторвавшись от реальной жизни, своим упрямством они убили во многих желание искать Великого Бога