Работать у Максвелла было достаточно сложно. Его потрясающая работоспособность не имела границ, и, как писал Джо Хейнз, «создавалось впечатление, что демон, сидящий в нем и заставляющий его работать, видимо растет с каждым днем». При такой собственной работоспособности у него не укладывалось в голове, что не все сотрудники в состоянии выполнить требуемый им объем работы. В Максвелле как руководителе прежде всего поражало умение одновременно решать несколько дел, организуя работу компании по образу и подобию конвейера. Обычно он предпочитал, чтобы подчиненные приходили к нему с готовыми решениями, а не с проблемами, несмотря на то что шеф редко оставлял их без своих поправок. Он все любил улучшать, даже написанное профессиональными журналистами.
Максвелл всегда жил на виду, процветал на информации во всех ее формах, хотя умел говорить только то, что хотел сказать, и скрывать то, что хотели знать другие, особенно любопытные газетчики, работающие у конкурентов. Однако за это приходилось платить, и платил он своей репутацией. Общее мнение практически всех журналистов состоит в том, что Максвелл был помешан на власти и известности и хотел контролировать все, что только возможно, – от телевизионных станций до футбольных клубов, от газет до Игр Сообщества. Между тем они не учитывали то, что многие его акции носили чисто благотворительный характер.
В жизни Максвелла часто проявлялась противоречивость. Она касалась практически всех его дел. Хотя он не любил коммунизм, но часто печатал выступления и сочинения большинства руководителей социалистических стран. Он неоднократно бывал в этих странах и даже удостоился высоких наград: болгарского ордена «Стара-Планина» первого класса, польского ордена «За заслуги» со Звездой и ученой степени доктора наук от Московского университета.
Западные страны также не обошли его вниманием. Он получил диплом почетного доктора наук от Политехнического института в Нью-Йорке, почетного доктора Эбердинского университета, шведский орден Полярной звезды, медаль Нобелевского фонда и много других престижных наград. Из-за этой противоречивости журналисты, да и не только они, создали Максвеллу репутацию загадочного человека. И ему доставляло большое удовольствие ее поддерживать.
К своему огромному состоянию Роберт относился весьма сдержанно, считая, что главное удовольствие, которое оно ему доставляет, – это возможность не задумываться над тем, где припарковать машину. Он очень ценил время, считая, что время – это деньги, но вместе с тем достаточно редко носил часы, более того, часто не знал, какое сегодня число. Расписание его деловых встреч было весьма насыщенно, но ему крайне редко удавалось его соблюдать.
Максвелл купил себе собственный самолет только для того, чтобы не быть в зависимости от авиакомпаний. Он очень ценил в других пунктуальность, однако сам ею не отличался. Как правило, даже если он попадал на заранее запланированную встречу, то обязательно с опозданием. А вообще Роберт мог все поменять в последнюю минуту. Неписаное правило, следуя которому он всегда отвечал на телефонные звонки, делало беседу с ним поблизости от телефона практически невозможной.
Многих компаньонов и сотрудников Максвелла пугал не столько его стиль руководства, сколько чисто внешнее впечатление: «Его физические размеры устрашают, и многим новичкам кажется, что он целиком заполняет собой комнату, как бы просторна она ни была. К тому же у него особый дар, встречающийся, видимо, только у политиков и крупных бизнесменов: выносливость, которой не видно предела и которая не покидает его, пока начатое дело не закончено. Он всегда выглядит так, словно нисколько не сомневается, чем все кончится, хотя на самом деле исход далеко не предрешен, и это дает ему преимущество в переговорах как с предпринимателями, так и с профсоюзными лидерами».
Даже после всемирного биржевого краха в октябре 1987 г. рыночная стоимость корпорации «Максвелл коммюникейшн» составляла более 2 млрд долларов, а в планах Максвелла уже была новая цель – к 1990 г. выпускать продукцию на сумму от 3 до 5 млрд долларов.
Его компании имели отделения в 26 странах, в которых работало более 27 тыс. человек, из них 20 тыс. – в Великобритании, а 5 тыс. – в США и Канаде. Максвелл считался крупнейшим издателем в Европе и вторым по масштабам в Америке. Он являлся президентом «Премьеры» – ведущего киноканала кабельного телевидения в Соединенном Королевстве, президентом «Редифьюжн кэйбл» – кабельного телеканала с самым большим в Британии капиталом, президентом «Эм-Ти-Ви» – европейского канала поп-музыки, издателем первой паневропейской газеты «Еуропиэн», выходящей в Париже. И это далеко не полный перечень.
Несмотря на солидный возраст, Боб Максвелл был полон новых замыслов и проектов. Он мечтал, начав с нуля, создать собственную прибыльную газету, пользующуюся успехом. Однако этой мечте не суждено было сбыться.
5 ноября 1991 г. Роберт Максвелл погиб при загадочных обстоятельствах вблизи Канарских островов. Утром он исчез с палубы своей 55-метровой яхты «Леди Гислейн». После многочасовых поисков его тело извлекли из воды. Море было спокойным, а палубное ограждение одной из самых дорогих в мире яхт – достаточно высоким. Как он оказался за бортом – неизвестно… Убийство ли это было или самоубийство? И настоящий ли Максвелл похоронен в Иерусалиме? Ответов на эти вопросы до сих пор нет.
Своей неистощимой энергией и предприимчивостью Максвелл, как никто другой, заслужил ту высокую оценку, которую дал его коммерческой деятельности лорд Кер-тон – председатель Британской издательской корпорации: «Если бы у нас был еще десяток таких людей, как Роберт Максвелл, Британия не страдала бы от экономических проблем, не дающих ей покоя со времен войны».
Морита Акио
(род. в 1921 г. – ум. в 1999 г.)
Японский предприниматель и гениальный новатор маркетинга. Создатель и президент корпорации «Сони» – одной из крупнейших в мире фирм по производству электронной и вычислительной техники. Автор идей ряда неизвестных до того товаров: портативных транзисторных радиоприемников, магнитофонов и телевизоров, бытовых видеомагнитофонов и компакт-дисков. Владелец обширной торговой сети, занимающейся реализацией продукции «Сони» в 160 странах мира. Обладатель крупного состояния и недвижимости в Японии и США.
Современные японские корпорации начали формироваться в «эпоху Мэйдзи» (1869–1912 гг.). Власть в стране тогда принадлежала группе самураев, которые и создали олигархию. Они сами назначили себя руководителями первых крупных промышленных предприятий, утверждая, что «владелец японской фирмы – самурай по происхождению и бизнесмен по призванию». Уже тогда Япония начала бить рекорды по темпам экономического роста. Секрет был прост: корпорации могли привлекать из деревень сколько угодно рабочей силы. Дисциплинированные крестьяне на всю жизнь становились работниками предприятия, самоотверженно трудились и получали раза в три больше, чем могли бы заработать дома. До 70-х гг. XX в. ничего не менялось. Правительство ставило перед олигархами задачи по завоеванию западных рынков и наращиванию производства – и те их успешно выполняли. И хотя руководители корпораций уже не обязательно были самураями, работники продолжали свято выполнять их указания, трудясь без выходных и благословляя судьбу.
Однако в последние 20 лет японские промышленные гиганты начали испытывать все большие трудности. Деревень в Японии почти не осталось, и новую неприхотливую рабочую силу взять было неоткуда. Стала рушиться система «пожизненного найма», при которой работники чрезвычайно редко по доброй воле уходили из фирмы и знали наперед, какую зарплату они будут получать через 20 лет. Владельцы корпораций просто не могут сегодня платить большие деньги старым работникам исключительно за стаж, потому что нет прежнего притока молодых, готовых брать на себя всю работу в фирме практически бесплатно. Японцы почувствовали вкус к высокому уровню потребления и предпочитают работать в небольших фирмах, занимающихся финансовыми услугами, а не петь гимн корпорации. Один из недавних опросов выпускников университетов США и Японии показал, что молодые американцы ставят на первое место такие ценности, как «патриотизм» и «трудолюбие», а японцы – «личное процветание». Престарелые руководители японских промышленных гигантов сейчас уходят из жизни вместе со своими конгломератами, в последний раз проявляя корпоративный дух.
Про некоторых людей принято говорить, что с их смертью кончается эпоха. Японский бизнесмен Акио Морита вполне заслуживает подобного высказывания. Морита является основателем одной из крупнейших промышленных империй мира – «Сони» – пионера в области производства портативных транзисторных радиоприемников, телевизоров и магнитофонов. История ее создания и развития началась с уникального делового союза двух совершенно разных людей – Акио Мориты и Масару Ибуки: их объединяли общие цели и способность обнаруживать не замеченные другими возможности уже известных изобретений.
Будущий хозяин корпорации «Сони» родился 26 января 1921 г. в Нагое в богатой семье, занимавшейся производством японской водки саке марки «Нэнохимацу». Его предки в течение трехсот лет делали этот напиток из риса, растущего в окрестностях. Фамилия Морита в буквальном переводе с японского означает «сливные рисовые поля».
Акио был миллионером с рождения и рос в роскошном дворце с теннисными кортами, слугами и всем тем, что могут дать человеку власть и деньги. Мальчик проявлял большой интерес к технике. По его словам, он был буквально потрясен электрическим фонографом. Увлечение электроникой привело к тому, что «это мешало ему выполнять свою домашнюю работу», и он сам вспоминал позднее, что «стал самым отстающим выпускником в школе».
Отец с детства учил старшего сына навыкам управления, так как готовил его в преемники. С 10 лет Акио уже присутствовал на производственных совещаниях руководящего персонала фирмы. Это обучение, отмечал Морита, пригодилось ему в будущем, хотя ребенком он ненавидел тонкости семейного бизнеса.