Не только президент банка Потанин, но и председатель правления Прохоров, а также ряд других руководителей «Онэксимбанка» занимали ранее руководящие посты в МФК. Практически была реализована модель своеобразного разделения функций, при этом «Онэксимбанк» вел основную часть внутрироссийских дел «сладкой парочки», а МФК оперировал капиталами, вывозимыми за границу, и при необходимости вновь выдвигал их на внутренний рынок.
Со временем в связи с падением рентабельности посреднических операций была найдена новая перспективная идея прибыльного бизнеса – предоставление банками кредита государству под залог госпакета акций подлежащих приватизации предприятий. При этом интерес представляли только те предприятия, которые производили продукцию с высоким экспортным потенциалом.
Государство в этой схеме напоминало не только дойную корову, но и змею, пожирающую саму себя посредством заглатывания собственного хвоста. Сначала высокопоставленные коррупционеры объявляли некоторые финансовые институты «банками с государственным менталитетом», потом ставили их на освоение государственных активов, затем удивлялись острейшему дефициту госбюджета и в конце концов признавали необходимость займа коммерческих кредитов у банкиров. Разумеется, заранее было известно, что заложенные под кредиты лакомые кусочки госсобственности государству уже никогда не вернутся.
Идею залоговых аукционов Потанин озвучил на заседании кабинета министров в марте 1995 г. от имени всего банковского сообщества, и вскоре это позволило проводить предельно агрессивный захват привлекательных предприятий. Не вызывает сомнений, что на ближайшие несколько лет ему были даны гарантии невмешательства контролирующих органов в «захватническую» деятельность банка.
Придуманная Потаниным схема сделала его, да и остальных банкиров, олигархами. Правительству был предложен огромный кредит – 9 трлн рублей, а в качестве обеспечения возврата средств банкиры получали в залог акции крупнейших предприятий. Первый залоговый аукцион прошел 17 ноября 1995 г. Продавался контрольный пакет акций РАО «Норильский никель», производящего всю российскую платину, кобальт и никель и являющегося второй по потенциальной доходности структурой в российской экономике после «Газпрома».
Владельцем стал «Онэксим», опередив банк МФК и никому не известное ООО «Реола», которое было готово выложить за предприятие 170 млн долларов. Как позже стало известно, владельцем «Реолы» оказался забулдыга из села Алабушева Московской области Р. Исматулин. А в уставе фирмы подозрительно указывалось, что основными направлениями ее деятельности являются: производство изделий народных промыслов, изготовление бижутерии, реализация племенной животноводческой продукции и организация пушного звероводства… Разумеется, пакет акций достался Потанину за сумму, минимально превосходящую стартовый уровень аукциона, – всего за 170,1 млн долларов, хотя по экспертным оценкам рыночная стоимость пакета была вдвое больше.
Получается, что Потанин конкурировал в борьбе за «Норильский никель» сам с собой. То есть покупка этого стратегического для страны объекта была осуществлена «Онэксимом» путем банального мошенничества. По этой схеме в 1995–1996 гг. практически за бесценок «Онэксим-банк» купил еще нефтяную компанию «Сиданко» (30 млн долларов), Новолипецкий металлургический комбинат (31 млн долларов), Северо-Западное морское пароходство (6 млн долларов). По самым скромным подсчетам, все эти объединения ушли за треть своей реальной стоимости. Так, например, получив полный контроль над компанией «Сиданко» (которой принадлежит, кстати, легендарное Самот-лорское месторождение, некогда крупнейшее в СССР и до сих пор сохраняющее потенциал в сотни миллионов тонн сырья), «Онэксим» продал лишь 10 % ее акций фирме «Бритиш петролеум» за 500 млн долларов.
Помимо этого, «Онэксимбанк» прибрал к рукам завод «Пермские моторы» и завладел 26 % акций автогиганта «ЗИЛ». Аналогичным образом свой кусок госсобственности получили и остальные банкиры.
Характерным для Потанина примером инвестиционной деятельности по возрождению российского производства явилось приобретение пакета акций череповецкого комбината «Азот», которому Владимир Олегович в полном соответствии с условиями конкурса дал инвестиции и вернул их себе… через два дня. Впрочем, эта акция прошла для «Онэксима» не вполне гладко, поскольку из-за нее был арестован заместитель председателя правления банка г. Кошель.
В 1995 г. пресса, тогда еще отчасти независимая, возмущалась наглостью банкиров и продажностью правительства. Но новорожденные олигархи очень скоро проблему решили. К началу следующего года все влиятельные средства массовой информации либо перешли под их контроль, либо были связаны «особыми отношениями». Потанин тоже прикупил себе немножко «четвертой власти». Он контролирует газеты «Известия», «Комсомольскую правду», журнал «Эксперт». Была еще ежедневная газета «Русский телеграф», однако после кризиса 1998 г. ее пришлось закрыть.
Разумеется, рискованная деятельность Потанина по перехвату госсобственности у влиятельных конкурентов предполагала не только высокую «крышу», но и значительные инвестиции в сохранение перспектив этой «крыши», в том числе и в форме финансирования избирательной кампании Ельцина. Очевидно, что Владимир играл в так называемой «семибанкирщине» какую-то особую роль, поскольку переизбранный чудесным образом президент России предложил именно ему пост вице-премьера, курирующего финансово-бюджетную сферу.
Результаты семимесячной деятельности Потанина в Белом доме поразили даже привыкших ко всему олигархов. Вместо защиты корпоративных интересов банковского сообщества новоявленный чиновник самым бесцеремонным образом создавал решениями правительства преимущественные условия для собственных структур, посягая даже на бизнес-интересы премьера В. Черномырдина, что и послужило главной причиной отставки Потанина из правительства в марте 1997 г.
В это время «Онэксимбанк» получил для обслуживания счета государственной таможенной службы, а ряд других родственных Потанину предприятий – весьма выгодные зачеты и контракты (в том числе связанные с обслуживанием долгов Ирака и Украины, а также с северным завозом и беспримерным в отечественной истории послевоенным «восстановлением чеченской экономики»). Но самым крупным его достижением в этот период стало налаживание прекрасных отношений с А. Чубайсом, имевшим тогда неограниченный кредит доверия со стороны Запада.
Делегирование этого доверия новому вице-премьеру вскоре позволило Потанину войти в анналы истории предпринимательства, «использовав» общепризнанного гения финансовых схем Дж. Сороса для перехвата у Березовского и Фридмана блокирующего 25-процентного пакета акций телекоммуникационного гиганта АО «Связьинвест» – головного предприятия для 88 региональных телефонных компаний.
Конкурс, конечно, объявили. Но победитель был известен заранее, отчего другие банкиры пришли в ярость. И началась информационная война: Гусинский и Березовский развернули главные калибры (ОРТ и НТВ) и принялись «расстреливать» младореформаторов вместе с Потаниным; газеты публиковали записи неприличных телефонных переговоров – компромат лился потоками. В результате трогательное единство олигархов, возникшее накануне президентских выборов 1996 г., навсегда кануло в прошлое. А «Связьинвест» достался Потанину и стал, по оценке наблюдателей, жемчужиной в его «короне».
Однако вскоре счастливое существование империи «Онэксима» оказалось под угрозой. Причиной тому стали два события: августовский кризис 1998 г. и изменение отношения государства к олигархам. Оставаться банкиром стало немодно, и Владимир поменял свой имидж главы «Онэксимбанка» на имидж руководителя «Интерроса», ставшего к тому времени финансово-промышленной группой. Его стратегия теперь сводилась к приобретению блокирующих пакетов акций перспективных промышленных предприятий и временному нарушению их работы с целью получения над ними в дальнейшем полного контроля.
Продолжилась и традиционная линия увода активов от кредиторов. К примеру, РАО «Норильский никель» вдруг отказалось от прав на разработку месторождения и перевело активы в срочно созданную «Норильскую горную компанию», а наиболее серьезные клиенты «Онэксима» и основные активы были выведены в другую потанинскую финансовую структуру – «Росбанк».
Остальным вкладчикам и кредиторам были предложены схемы реструктуризации задолженностей. Однако схемы – это еще не деньги. Но так или иначе, проблема была решена. А вот с отношением государства к группе «Интеррос» все оказалось значительно сложнее. В околовластных кругах все чаще раздавались голоса о необходимости пересмотра итогов «грабительской приватизации». Свое видение спорных результатов приватизации от имени нового правительства сформулировал премьер М. Касьянов: «Законы, даже если они неправильные, пересматриваться не будут. Но если были нарушения даже этих неправильных законов, то за них государство спросит». И государство действительно спросило: Потанина даже вызвали в Кремль, так как президент решил лично разобраться в скандале по приватизации «Норильского никеля».
Однако олигарх отделался легким испугом и после всех проверок чувствовал себя достаточно уверенно. До такой степени, что спокойно рассуждал о планах на будущее: «В последнее время были продемонстрированы два основных подхода к развитию бизнеса. Ходорковский, например, двинулся в монобизнес. Сконцентрировал все усилия в своей нефтяной компании, привлек туда людей. В этом есть свои преимущества, это должно очень хорошо работать. Но есть и свои недостатки. Если что-нибудь с нефтью происходит, сразу лихорадит все. Мы выбрали прямо противоположный путь – диверсификацию активов. Преимущества понятны: в одном месте плохо, в другом хорошо. Плохо, потому что распыляются силы, тяжелеет команда… Но раз уж мы выбрали эту идеологию, значит, нужно быть действительно диверсифицированной компанией. У нас все-таки вложения сырьевого характера. Высокотехнологичных производств было мало, кроме «Пермских моторов». Есть у нас позиции в оборонке, но это не столько собственность, сколько финансовое участие. А энергомашиностроение – это «хай-тэк», это было интересно».