Были и другие разработки. Святослав Николаевич внес вклад в исследования по хирургическому лечению глаукомы, в 1984 г. создал эксимерный лазер. Недаром в 1994 г. на Международном конгрессе офтальмологов в Канаде ученый был признан «выдающимся офтальмологом XX века».
В МНТК, который вскоре стали называть «империей» и «конституционной монархией», Федоров предложил и реализовал уникальные организационные новшества – бригадный метод работы, арендный подряд, передвижные операционные с диагностическим комплексом оборудования на базе автобусов, теплохода, железнодорожного вагона; диагностический и хирургический конвейеры с широким использованием современной компьютерной техники. Стоимость операций здесь значительно дешевле, чем за границей. Например, коррекция близорукости и дальнозоркости на предприятии Федорова обходится в 300–350 долларов, а во Франции, Голландии, Англии и США – 2–3 тысячи; удаление катаракты и имплантация хрусталика стоят 200–250 долларов, а за рубежом – 1400–1500.
Деятельность комплекса базировалась на коллективной собственности на средства производства. Решения о расходовании средств коллектив принимал ежемесячно. При этом люди, понимая необходимость развития предприятия, часто отказывались от увеличения зарплаты в пользу закупки нового оборудования, средств связи и др. В результате комплекс Федорова представлял собой не социалистическое, но и не капиталистическое предприятие. Идею Федоров почерпнул у американца Луиса Келса, в 1958 г. издавшего «Манифест Капитализма» и утверждавшего, что если капитализм концентрирует капитал в одних руках, то сам себя разваливает. Важно, чтобы предприятием владел не один и не пять человек, а все, и чтобы прибыль распределялась более или менее равномерно.
В начале девяностых годов сотрудники Федорова получали в пять раз больше, чем их коллеги в государственной системе здравоохранения. Директор был убежден, что высокая зарплата – не только средство для обеспечения первоочередных потребностей человека. Если она достигает значительного уровня, человек может реализовать свои мечты, а значит, не станет равнодушным к труду, не будет пить и воровать. В результате выигрывает дело.
В разгар перестройки, когда большинство населения знало об акциях только понаслышке, каждый член коллектива МНТК уже имел свою долю в прибыли в виде акции, на которую начислялись дивиденды. Таким образом, в конце года все сотрудники получали равную долю прибыли, независимо от должности и звания. Федоров сознательно шел на это, чтобы избежать склок и сплотить коллектив. Ведь квалификационная разница была уже заложена в зарплате, а в создании прибыли принимали участие все без исключения работники. Поэтому такой подход он считал вполне справедливым.
Его расчеты оправдались. В сравнении с прошлыми, да и нынешними временами ситуация в МНТК «Микрохирургия глаза» и морально, и материально выглядит едва ли не сказочной. Производительность труда в клинике выросла в восемь раз, а персонал начал проявлять чудеса инициативы. Заведующий гаражом, например, предложил сдавать машины напрокат иностранным фирмам. В результате предприятие ежедневно стало получать 1000 долларов. Заведующая столовой организовала ресторан и открыла магазин кулинарных изделий. При этом доходы в основном шли опять-таки в общий котел. И коллектив сам решал, на что следует их израсходовать.
В 1990 г. Федоров взял под свою опеку 8 подмосковных деревень, объединенных в акционерное общество закрытого типа «Протасово-МГ». На территории 1,5 тыс. га были построены молочный комбинат, завод по производству питьевой воды, телефонная станция, выросли современные жилые поселки, были заасфальтированы дороги, в дома подведен газ, восстановлена церковь, внедрены новые хозяйственные технологии, установлены те же экономические отношения, что и в МНТК. Уже через несколько месяцев выросли урожаи, каждая корова стала давать до 6 тыс. л молока. С каждого полученного рубля колхозники получали 42 коп. вместо прежних 8—10. В итоге доярки начали зарабатывать около 1 тыс. рублей в месяц, а трактористы – до 700. Сельскохозяйственная продукция шла на стол больным, а излишки продавались. Наладили даже производство картофельных чипсов, оборудование для которого тоже было закуплено Федоровым по согласованию с коллективом.
Частью комплекса стали также два завода, производящие оправы для очков, линзы, хирургические инструменты, электронные приборы. Сам Федоров из заработанных на операциях 10 млн долларов 7,5 отдал за судно, чтобы переоборудовать его в плавучую клинику. На «Петре Первом», плавающем по Средиземному морю и Индийскому океану, специалисты комплекса делали операции и давали консультации в иностранных портах (операция стоила 1500 долларов, консультация – 200). На заработанные деньги купили электронную технику, а 100 тыс. долларов единогласно выделили на пересадку костного мозга одной из своих коллег, страдавшей редким заболеванием крови. В Союзе за такие операции врачи не брались.
Для комплекса были закуплены вертолет, ангар, радиостанция, бензозаправщик, самолет «Авиатика 890 У». Построили взлетную полосу. В 62 года Святослав Николаевич сел за штурвал самолета. Друзья подарили ему моноплан ЯК-18Т, на котором он мог летать в зарубежные филиалы комплекса.
Летать Федоров любил. Ему импонировала стихия свободного полета. Недаром даже профессию врача он характеризовал как полет в неизвестное. Но именно это увлечение ученого-бизнесмена и стало причиной его гибели. 6 июня 2000 г. на вертолете Газель-241Г он вылетел из Тамбова, где находился один из филиалов комплекса, в Москву. Около 8 часов вечера вертолет потерял управление и разбился.
В рабочем кабинете Федорова все осталось по-прежнему – табличка на двери с его именем, мебель, телефон, книги, мониторы. Даже секретарь великого офтальмолога по телефону всегда отвечает: «Здравствуйте, кабинет Святослава Федорова».
Он многое бы мог еще сделать. И в 70 лет Святослав Николаевич был по-прежнему бодр и полон идей. Годы только прибавляли ему энергии. А секрет молодости ученому виделся довольно простым. Сергей Власов писал, что Федоров был «убежден, что если человеку всегда не хватает времени, то его не хватает ему и на старение.
Главное… не давать мозгу времени на передышки. Когда серое вещество работает, оно требует бурного притока крови. А кровь, омывая подкорку, снабжает кислородом и другими необходимыми веществами заодно и жизненно важные центры в мозгу: центры дыхания, теплообмена, пищеварения и прочие. То есть когда человек активно шевелит извилинами, весь его организм получает дополнительную подпитку. Мощно работающий мозг – это здоровье всего тела».
Херст Уильям
Полное имя – Уильям Рэндольф Херст (род. в 1863 г. – ум. в 1951 г.)
Первый в мире медиамагнат. Создал индустрию новостей, отличительной чертой которой были сплетни и скандалы. Его газеты убедили сотни тысяч простых американцев в том, что их касается буквально все, что происходит на свете. На сегодняшний день в медиакорпорацию стоимостью 4,4 млрд долларов входят 27 телевизионных станций, 16 журналов, 12 ежедневных газет и каналы кабельного телевидения.
В 1919 г. близ небольшого городка Сан-Симеон в Калифорнии началось строительство необычного замка. Работами руководила Джулия Морган – самый модный тогда в Америке архитектор. В Европе без разбору скупались античные колонны и статуи, древнеегипетские потолочные плиты, средневековые камины, гобелены, картины, шпалеры и старинные ковры. Поезда и пароходы в течение 7 лет ежедневно доставляли в Сан-Симеон фрагменты дворцов египетских фараонов и римских императоров. Морган раз за разом переделывала проект, и в итоге получился безвкусный «винегрет»: две башни с 36 колоколами, фасад в стиле испанской готики, зал для танцев 6-метровой высоты, гигантская столовая в церковном стиле, но с резными стульями мореного дуба вдоль стола, больше похожего на взлетно-посадочную полосу.
Все 130 комнат замка и необъятный сад были заполнены шокирующей смесью самых разнообразных предметов. Причем экспозиции можно было периодически менять: гигантское хранилище замка было до отказа забито ящиками с раритетами, большую часть которых, кстати, владельцы так и не удосужились распаковать. Затем подрядчики стали подвозить слонов, крокодилов, гиен, страусов, коал и какаду для обустройства зоопарка, который должен был стать самым большим в США.
На уик-энды сюда съезжались самые знаменитые кинозвезды: Чарли Чаплин, Мэри Пикфорд, Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Кларк Гэйбл и многие другие. Любили замок и политик Уинстон Черчилль, который с удовольствием ездил здесь верхом, и драматург Бернард Шоу, с увлечением рассказывавший собравшимся свои истории. Обсуждали ли гости замка, что их радушные хозяева Мэрион Дэвис и Уильям Херст не состоят в законном браке и что где-то в Нью-Йорке скромно живет его настоящая жена и растит его сыновей? Весьма вероятно, что нет. Херст многократно повторял, что именно он решает, о чем думают и о чем говорят американцы. И ничуть не лукавил: его газетно-журнальная империя могла создать какое угодно общественное мнение.
Отец Уильяма Чарльз Херст был одним из тех людей, кто, к радости своих близких, не пошел по пути авантюрных персонажей О. Генри, хотя имел к этому все основания. Пока техасские ковбои неутомимо палили из смит-вессонов, столичные жулики облапошивали провинциальных обывателей, а сумрачные золотоискатели без устали просеивали тысячи тонн речного песка, Чарльз столь же сосредоточенно приобретал самые крупные угольные месторождения в Южной Дакоте и Монтане. В итоге он уже в 70-х гг. позапрошлого века оказался мультимиллионером (то есть миллиардером по сегодняшним меркам) и владельцем бескрайних латифундий в Калифорнии.
Естественно, он хотел, чтобы и сын занялся угледобычей и сельским хозяйством и со временем оказался бы респектабельным членом общества. Но эти перспективы показались наследнику малоинтересными. Отец отправил его в Гарвард не столько для учебы, сколько для того, чтобы Вилли стал своим среди отпрысков влиятельных семейств с Восточного побережья. Однако из университета его выгнали, и отнюдь не за плохую успеваемость: просто Херст-младший подарил каждому своему преподавателю по роскошному ночному горшку, на внутренней стороне которого педагог мог лицезреть изящную гравировку со своим именем.