пах какого-либо конкретного цветка, как было принято ранее. Успех пережил своих создателей – до сих пор «Шанель № 5» являются самыми продаваемыми духами на планете.
К началу 20-х гг. в мире практически завершилась борьба за равенство полов. Женщины добились законного права работать, голосовать и делать аборты, но потеряли при этом собственное лицо. Мода переживала ситуацию, когда из-за печальной уравниловки женская одежда стала терять сексуальность и изысканность.
Этот момент как раз и уловила Коко Шанель, которая умудрялась невероятно удачно совмещать в своих моделях революционные новации с вызывающей женственностью. Она придумала свое знаменитое «маленькое черное платье», казавшееся на первый взгляд безыскусным, простоватым и безликим одеянием. Этот решительный шаг принес сорокатрехлетней модельерше всемирную известность и сделал ее находку символом элегантности, роскоши и хорошего вкуса.
Первые модели платья были выполнены из забытого сейчас текучего креп-марокена, длиной до колен, прямого покроя с узкими рукавами до запястий. Их отличали невероятно точный, выверенный крой и революционная длина юбки. Кстати, Шанель считала, что низ платья нельзя поднимать выше колена, поскольку редко какая женщина может похвастаться безупречной красотой этой части тела. У более дорогих коктейльных платьев имелись V-образные вырезы, а у вечерних – глубокое декольте на спине. С такими платьями полагалось носить длинные нитки жемчуга или цветной бижутерии, боа, маленькие жакетики и крошечные шляпки.
«Маленькое черное платье» быстро стало культовой одеждой и обрело статус символа. Его много раз копировали, переделывали, перекраивали. Его выпускает множество фирм и Домов моды во всем мире. Существует даже немецкая фирма «Черное платье», которая, как понятно из названия, начинала с того, что выпускала бессмертное произведение Коко Шанель. Популярность этой одежды неимоверна. И по сей день появляются все новые и новые интерпретации, так что можно с уверенностью сказать, что это платье не выйдет из моды никогда.
В начале 20-х гг. Шанель занялась дизайном ювелирных украшений. Мысль смешивать в одном изделии стразы и натуральные камни приходила не к ней одной, но она была первой, кто дал этой идее жизнь. В это время Шанель активно общается с миром парижской богемы: посещает балетные спектакли, встречается с художником Пабло Пикассо, известным балетным импресарио Сергеем Дягилевым, композитором Игорем Стравинским, поэтом Пьером Реверди, драматургом Жаном Кокто. Многие искали общения с известной модельершей просто из любопытства, однако с удивлением находили Коко неглупой, остроумной, оригинально мыслящей женщиной. Как-то раз Пикассо назвал ее «самой рассудительной женщиной на свете».
Мужчин привлекала в ней не только внешность, но и неординарные личные качества, сильный характер, непредсказуемое поведение. Коко была то неотразимо кокетлива, то чрезвычайно резка, прямолинейна, даже цинична. Она казалась окружающим целеустремленной, уверенной в себе, довольной собой и своими успехами женщиной.
К середине 20-х гг. бурный период увлечения богемой, который условно можно назвать «русским», постепенно сошел на нет. Женился и уехал в Америку великий князь Дмитрий, стал затворником П. Реверди, с которым у нее были близкие отношения, умер С. Дягилев, в США перебрался И. Стравинский, одно время очень увлекавшийся Шанель. В жизни Коко появился герцог Вестминстерский, роман с которым длился целых 14 лет. Эта непривычно долгая для Мадемуазель любовная связь ввела ее в иную среду – мир английской аристократии.
С 1926 по 1930 гг. герцог был ее самым желанным гостем. Она верила все это время, что их любовь увенчается браком. В каждом из домов, куда возил ее герцог, она видела долгожданный окончательный приют, часто пропадала в Англии, путешествовала на его яхтах. На уик-энды в его поместье обычно собиралось около шестидесяти приглашенных, среди которых часто бывали Уинстон Черчилль и его жена, самые близкие друзья герцога. Обеды проходили под музыку, а иногда из Лондона даже привозили целый театр.
Сэр Уинстон не скрывал своих восторженных впечатлений: «Приехала знаменитая Коко, и я восхитился ею.
Это одна из самых умных и приятных женщин и самая сильная женщина, с которой мне когда-либо приходилось иметь дело». Знаменитый политик и государственный деятель не зря обратил внимание на эти черты личности Коко – целеустремленность, силу воли и стремление к независимости: именно они привели ее к мировому успеху.
Навсегда запечатлелись в памяти Коко удивительная мягкость английских газонов, изобилие цветов и замечательная компетентность садовников. Шанель всем своим существом перевоплотилась в англичанку. И главное отражение это нашло в ее моделях того времени: «Я взяла английскую мужественность и сделала ее женственной». Газеты писали, что никогда еще не было в ее коллекциях столько твида, блуз и жилетов в полоску, столько костюмов жокеев и яхтсменов, спортивных пальто и непромокаемых плащей. Габриэль переняла английскую любовь к свитерам. Законодатели мод пришли в изумление от ее новой выходки: поверх свитера надеть настоящие драгоценности.
Если бы она смогла родить наследника герцогу, она стала бы его женой. До 1928 г., пока страсть в нем была сильна, он желал этого. Коко было 46 лет, когда она стала ходить на консультации к врачам, но было слишком поздно: природа воспротивилась ее мечте. Герцог Вестминстерский страдал не меньше своей любимой, но был вынужден жениться на другой.
Шанель опять с головой ушла в работу. Успех сопутствовал ей во всех начинаниях. Она находилась в зените славы и, несмотря на возраст (ей уже было за 50), продолжала пользоваться завидным успехом у мужчин.
В 1940 г., с началом Второй мировой войны, Германия оккупировала Францию, а жизнь преуспевающего модельера Коко Шанель уже вошла в «немецкий период». Поначалу Шанель заняла вполне патриотичную позицию – показав свою коллекцию одежды в сине-бело-красных тонах (цветах государственного флага Франции), она сильно рисковала. А затем нашла для себя новое занятие, менее безобидное, чем создание моделей или производство духов: новым увлечением Мадемуазель стал атташе германского посольства и одновременно агент абвера Ганс Гюнтер фон Динклаге.
Они поселились в доме над ее магазином – единственным уцелевшим кусочком империи мод, насчитывавшей до войны 6 тысяч сотрудников. Все предприятия Шанель закрыла осенью 1939 г. – ей не хотелось работать. Незадолго до войны мир определенно сошел с ума: работницы Дома Шанель вышли на забастовку, требуя «какого-то профсоюза». Так что война стала для нее случаем поквитаться – Мадемуазель уволила всех. А теперь они жили вдвоем с фон Динклаге и почти не выходили на улицу.
Видимо, от вынужденного безделья Коко решает ввязаться в авантюру – вписать свое имя в анналы мировой истории. Она принимает участие в эпопее, связанной с попытками заключения мира между западными союзниками и Германией. Через фон Динклаге Шанель предлагает свои услуги Вальтеру Шелленбергу – шефу политической разведки СС, который был одним из тех в нацистском руководстве, кто вынашивал идею сепаратного мира. По приглашению нацистов Коко приезжает в Берлин для обсуждения деталей ее плана. Смысл предложения заключался в использовании ее личных связей с У. Черчиллем для установления двухсторонних контактов. Однако успеха эта миссия не имела – британский премьер в то время тяжело болел и никого не принимал, о чем Коко лично сообщила Шелленбергу в декабре 1943 г.
После освобождения Парижа Шанель, чье сотрудничество с оккупантами было очевидным, была сразу же задержана сотрудниками «Комитета по чистке», сформированного движением Сопротивления. Но за решеткой она пробыла недолго. Ее выпустили вечером того же дня, и она позаботилась оповестить знакомых, что произошло досадное недоразумение. Коко легко отделалась: и за более невинные вещи, чем роман с нацистом и сотрудничество с СС, тогда можно было лишиться всего. А о Шанель забыли. Ходили слухи, что генерала де Голля попросил о такой забывчивости ее старый знакомый У. Черчилль. Впрочем, точно этого никто никогда не подтвердил.
Единственно, чего потребовали от Шанель новые власти в обмен на свободу, – немедленного отъезда из Франции. Пришлось на добрый десяток лет залечь на дно, без борьбы оставив профессиональное поле во владение всем желающим. А модельеры в послевоенной Франции стали появляться как грибы после дождя. Один из них, молодой кутюрье Диор в то время говорил о ней: «Ее элегантность потрясает воображение даже непосвященных. Своим пуловером и десятью нитками жемчуга она произвела переворот в моде».
В послевоенные годы Кристиан Диор сделал женщин похожими на цветы, одев их в кринолин, затянув им талию и напустив многочисленные складки на бедра. Шанель посмеивалась над этой «гиперженственностью»: «Мужчина, который не имел ни одной женщины за всю свою жизнь, стремится одеть их так, как если бы сам был женщиной».
Коко Шанель жила в Швейцарии, пока не умер последний свидетель ее военной авантюры. А затем вернулась в Париж – к новому поколению модниц, давно уверенных, что «Шанель» – это только марка духов. Она сняла в своем любимом парижском отеле «Риц» те самые маленькие двухкомнатные апартаменты, откуда в 1945 г. сбежала за границу и которые будут ее единственным домом в течение оставшихся восемнадцати лет.
Забываются страсти и переживания военных и послевоенных лет. Все возвращается на круги своя, и семидесятилетняя Коко снова взялась за моду. Когда Марлен Дитрих спросила у Шанель, зачем ей это нужно, она объяснила свое возвращение к главному занятию просто: «Потому что я умирала от тоски». Правда, было и еще одно объяснение: «Я больше не могла видеть то, что сделали с парижским кутюр такие дизайнеры, как Диор или Балмэн. Эти господа свихнулись! Дамы в их платьях, стоит только сесть, делаются похожими на старые кресла!»
Первой реакцией знатоков и прессы на показ новой коллекции Шанель были шок и возмущение – она не смогла предложить ничего нового! Увы, критики не сумели понять, что в этом-то как раз и состоит ее секрет – ничего нового, только вечная, нестареющая элегантность. Коко взяла реванш в немыслимо короткий срок – за год. То, что с треском провалилось в Париже, было слегка переработано и показано за океаном. Американцы устроили ей овацию – в США состоялся триумф «маленького черного платья» – символа эпохи. Новое поколение модниц стало считать за честь одеваться от Шанель, а сама Коко превратилась в магната, управляющего самым крупным домом в мировой индустрии моды.