эд, награжденная восемью «Оскарами» как художник по костюмам, с уважением отмечала: «Платья не творятся для Дитрих, они творятся вместе с ней». Это был не каприз звезды, этого требовал образ. Портные и стилисты вспоминали, как она неподвижно простаивала семь-восемь часов на примерках, с неистощимой фантазией и с точностью до миллиметра указывала, где должна быть блестка, как сама ловко орудовала иглой, и говорили, что Марлен была для них «и кошмаром и праздником».
«Галатея», созданная гением Штернберга, с 1935 г. зажила самостоятельно, теперь она творила себя сама. Еще в начале работы в Голливуде она спросила у своего режиссера, не стоит ли ей изменить имя. Тот ответил: «Твое имя будут учить наизусть». Он был прав. Фильмы с участием Дитрих имели бешеный успех во всех странах, она была не только актрисой, она стала типом женщины — «Марлен Дитрих», тем образом, который пытались копировать, но не могли повторить. Мифическая Марлен снималась и у других режиссеров («Желание», «Ангел», «Нью-Орлеанский огонек», «Ранчо, пользующееся дурной славой», «Зарубежный роман» и др.). И даже если фильмы были не совсем удачными, ее роль была безупречна и запоминалась. Постепенно экранный образ Дитрих сменился: роковая дама уступила место интеллектуальной женщине с поразительным чувством юмора.
Неизменными оставались чары Дитрих и редкий по звучанию, гипнотизирующий голос, которым она завораживала миллионы зрителей и своих многочисленных мужчин. Эрнест Хемингуэй писал, что «если бы у нее не было ничего другого, кроме ее голоса, все равно одним этим она могла бы разбить вам сердце. Но у нее еще такая прекрасная фигура, эти бесконечные ноги (они были застрахованы Ллойдом на миллион марок) и не подверженное времени очарование лица…» Марлен тоже восхищалась Великим Хемом: «Я никогда не переставала любить его, но мы никогда не жили вместе». Телефон, письма, редкие встречи. То он был занят другой женщиной, то она не свободна. Марлен даже выступала в роли свахи и уговорила «Венеру карманного размера», Мэри Уэлш, стать женой «своей гибралтарской скалы» (так Дитрих величала Эрнеста). В своих воспоминаниях она признавалась: «Наша любовь продолжалась много, много лет (почти тридцать) без надежд и желаний. По-видимому, нас связывала полная безнадежность, которую испытывали мы оба». Марлен везде возила фото Хемингуэя с дарственной надписью: «Моей милой капусте», и ее согревали слова одного из писем: «Я забываю о тебе иногда, как забываю, что бьется мое сердце».
Дитрих привлекали только интеллектуальные, образованные и талантливые мужчины. В Венеции в 1935 г. она познакомилась с Ремарком и последовала за ним в Париж. Марлен преклонялась перед его мужеством и талантом. «Это было изумительно. Он не тянул меня в постель. Я была рада тому, что мы могли просто сидеть и разговаривать… И засыпая, все же любить друг друга. И от этого становилось так хорошо». Когда в 1946 г. вышел новый роман Ремарка «Триумфальная арка», многие узнали в главной героине Марлен и поняли, как печально для писателя закончилась их связь: «Ты не хочешь меня потерять, но ты не хочешь потерять и другого. Вот в чем суть. Ты можешь так жить. Когда-то и я мог так. А вот с тобой не могу. Поэтому я должен избавиться от тебя. Пока еще могу». Ремарк страдал, что на протяжении нескольких лет вынужден был делить Марлен с мужем, а затем с ее новым увлечением, актером Джеймсом Стюартом.
Мистическая Марлен обольщала многих. Знаменитый шансонье Морис Шевалье ради нее развелся с женой, отказался от выгодных контрактов, но когда пришел и сказал: «Вот я, возьми меня», — оказалось, что Дитрих уже увлечена другим. Любовник Греты Гарбо, актер Джон Гилберт расторг помолвку и долго преследовал Марлен. Чтобы избавиться от надоевшего поклонника, она просто-на-просто загоняла его до предынфарктного состояния на теннисном корте. Ведь на очереди уже стояли новые, не менее знаменитые претенденты на ее сердце и тело. Дитрих не любила отказывать своим поклонникам: «Они такие милые, когда просят… А потом ужасно счастливы. Вот и нельзя отказать…»
Но самой большой любовью в жизни Марлен стал Жан Габен — молодой, ослепительно красивый блондин с синими глазами и, главное, талантливый. После непродолжительного знакомства в Берлине они вновь встретились в феврале 1941 г., когда он с трудом вырвался из оккупированной Франции. Дитрих вначале просто опекала его, как и многих других эмигрантов. К тому же она с детства очень любила Францию и все французское, а фашизм ненавидела. Любимая актриса Гитлера отказалась от его многочисленных предложений вернуться в Германию и «возглавить киноиндустрию нашего великого рейха». Для Марлен разрыв с родиной был очень болезненным, но она не только отвергла такую сомнительную честь, но и в 1938 г. приняла американское гражданство (многие немцы до сих пор не могут простить ей этого — могила Дитрих постоянно подвергается осквернению), активно участвовала в антифашистском движении, собрала миллион долларов для нужд фронта, вступила в «Голливудский комитет», который помогал освобождать людей из концлагерей, и опекала их вдали от родины. Так и для Габена Марлен стала переводчиком, импресарио и даже кухаркой, потому что ему не нравилась американская еда.
Их знаменитый роман был продолжительным, страстным и измучил обоих. «Жан был самым чувственным, самым нежным из всех, кого я встречала, и самым жестоким. Но он всегда был прав». Поговаривали, что он даже бил «Легенду Голливуда». Марлен все прощала. Вот строчки из ее дневника: «Я думаю о нем. Я бы отдала годы своей жизни за несколько секунд встречи с ним. Жан, я люблю тебя. Я в твоей постели. Мое тело холодное, и я разглядываю его. Я не красивая. Я хотела бы быть красивой, как ты. Когда ты рядом, я могу больше не думать, не говорить. Мои глаза, мои губы, мои ноги раскроются тебе навстречу и скажут все сами. Приди и возьми меня, как ты брал прежде. Ты мне нужен, чтобы жить. Если ты захочешь ребенка, я рожу его, как если бы мы были мужем и женой. Получить развод я могла бы гораздо быстрее. Я люблю тебя каждой каплей крови в моем теле и думаю только о том, что хочу быть рядом с тобой».
Но шла война. Полный патриотизма Габен, разорвав с киностудией контракт, отправился на фронт, а следом надела военную форму и Дитрих. Три года с концертной бригадой она выступала в прифронтовой полосе в Африке, Сицилии, Италии, Исландии, Франции, Бельгии, Голландии, Чехословакии. Своим неповторимым голосом она пела солдатам песни из своих фильмов. Зимой 1944 г., узнав, что поблизости находится танковая часть, в которой служит ее Жан, Марлен исколесила все вокруг, чтобы на минуту прижаться к нему, услышать «черт побери» и остаться стоять посреди поля «в огромной туче пыли и затихающего рокота моторов».
У знаменитой актрисы Дитрих нет ни одной престижной кинематографической награды, зато есть фронтовые: Медаль Свободы (США) и орден Почетного легиона (Франция). Жан Габен гордился своей героической возлюбленной, мечтал создать семью, жить и работать с ней в Париже. Но денежные дела, вконец расстроенные войной, обязательства Марлен перед «всеми Дитрихами», которых она содержала, заставляли ее подолгу задерживаться в Америке (во Франции они снялись в одном, увы, неудачном фильме «Мартен Руманьяк», 1946 г.). Ее «Остров счастья» по имени Жан вначале завел любовницу, а затем женился. Марлен была в отчаянии, а он — счастлив с Доминик Фурье, родившей ему троих детей, и полностью прекратил общение с бывшей возлюбленной. Дитрих упрямо продолжала считать себя женой Габена и после его смерти в 1976 г. заявила журналистам: «Похоронив Жана, я овдовела во второй раз» (незадолго до этого скончался Рудольф Зибер).
Но одиночество Дитрих не грозило. Несколько лет у нее продолжался роман с американским актером и режиссером Юлом Бриннером, пьющим, женатым, постоянно хандрящим и тоскующим: «Я подыхаю от любви к тебе. Господи, как мне тебя не хватает. Куда бы я не пошел, без тебя это лишено смысла…» Сменил его итальянский актер Раф Валлоне: «Марлен, ты можешь находиться, где угодно, все равно ты на своем месте: в моей душе. Всякий раз, когда я ощущаю усталость от окружающей пошлости, ты вносишь в мою жизнь новые силы».
Таких писем к Марлен от разных мужчин было много. Они любили ее и преклонялись перед ней не только как перед неповторимой экранной дивой. Дитрих, будучи необычайно цельной и серьезной личностью, выдержав не один удар судьбы, оставалась доброй, мягкой, романтичной и сентиментальной женщиной, хорошим товарищем для всех без исключения, знакомых и незнакомых людей. Она жертвовала огромные суммы детским домам и больницам, помогала кому только могла. Режиссер Б. Уайлдер, снимавший Марлен в фильме «Свидетель обвинения» (1957 г.), писал, что «в действительности она была сестрой милосердия и домашней хозяйкой… Матерью Терезой, только с красивыми ногами. Стоило осветителю на лесах чихнуть, как она неслась в гримерную за каплями и таблетками». Такую будничную Марлен любили все без исключения и удивлялись, что после серии неудач в кино, где неумелые режиссеры пытались тиражировать образ певички Лолы, она сумела отказаться от ролей, которые давно переросла, и начать жизнь заново на эстраде.
С музыкальным шоу Дитрих объездила весь мир: от Лас-Вегаса до Москвы. Она появлялась в узком луче света на сцене, красивая, элегантная, шикарно одетая, и пела песни военных лет и из своих фильмов. Марлен работала с огромной самоотдачей, хотя впервые как солирующая певица выступила в 52 года. «Ее голос — спокойный альт, который иногда переходит в шепот, то вдруг срывается в звенящий баритон. Она как бы проговаривает песни. Временами трудно понять слова, но это не имеет значения. Видеть Марлен — такая же радость, как и слышать. Она неподражаема. Ее манера исполнения изысканна, странновата и все же лирична. Она прославляет любовь так, как это никому из певцов ее поколения не удавалось». Так писал после посещения концерта Дитрих влиятельный критик Элиот Нортон.
Десять лет во всех гастрольных поездках Марлен сопровождал Берт Бакарак, композитор, импровизатор, талантливый пианист. Почти тридцатилетняя разница в возрасте не смущала молодого мужчину, он был пылко влюблен в прекрасную и нестареющую женщину. И она, согретая его искренним теплом, была бесконечно счастлива. «Я стирала ему рубашки и носки, сушила его смокинг в театре в перерыве между представлениями. Он благосклонно принимал все. Он удивительный человек, я хочу, чтобы об этом знали все». Но счастье, как и прежде, оказалось изменчивым. В жены Берт выбрал молодую. Разрыв был болезненным и поверг Марлен в тяжелейшую депрессию, она стала злоупотреблять спиртным. Но Дитрих выдержала и этот удар и еще десять лет с потрясающим успехом выступала на эстраде. На киноэкране зритель вновь увидел ее только дважды. В антифашистском фильме С. Крамера «Нюрнбергский процесс» (1961 г.) она создала абсолютно новый, далекий от ее привычного имиджа образ. На закате своей карьеры актриса Дитрих полностью взяла реванш над мифической дивой. Фильм «Прекрасный жиголо — бедный жиголо» (1978 г.) запомнился зрителям песней «Всего лишь жиголо» в исполнении Марлен.