Жизнь Стеллы постепенно катилась к финалу. К 60 годам она стала тучной, но не утратила своего обаяния. Живя в Америке, актриса изредка выходила на сцену и снималась в кино, пыталась давать уроки дикции и декламации, но с ее характером педагогика была несовместима. Вернуться в
Англию миссис Пат не могла по очень прозаической причине — расстаться с любимым песиком Мунбимом было выше ее сил (чтобы ввезти животное в Англию, требовалось на целый год сдать его в карантин). Шоу тосковал и негодовал, но перекроить любимую женщину не мог, и она по-прежнему категорически не принимала помощь. Из-за собачки она отказалась от роли в фильме «Майор Барбара», которую для нее выхлопотал Шоу, зная о ее бедственном положении. Только в 1939 г. Кэмпбелл перебралась во Францию и жила в самых дешевых пансионатах, где никто не догадывался, что под именем миссис Уэст (фамилия второго мужа) имеют честь принимать лучшую театральную актрису Англии.
9 апреля 1940 г. Стелла Патрик Кэмпбелл скончалась в пансионате местечка По, где была и похоронена. И тогда все разом вспомнили о ней. Голоса критиков и коллег по сцене звучали, как дружный хвалебный хор. В статье Шоу слились воедино трезвый взгляд, любовь и обида: «Она очаровала и меня среди прочих; но я не смог прожить с ней и недели; так что из этого ничего не вышло». Но на вопрос, как он относится к мемуарам миссис Пат, честно признался, что без нее они для него ничего не значат.
Эпилогом «эпистолярной любви» прославленного драматурга Бернарда Шоу и знаменитой актрисы Стеллы Патрик Кэмпбелл стала пьеса Джерома Килти «Милый лжец». Ее успех на сценах театров мира превзошел все ожидания. В основу пьесы легла 40-летняя переписка «Милого Лжеца» и «Дражайшей Лгуньи». Все ее волшебство заключалось в том, что оба персонажа произносили текст, где каждое слово, каждая фраза целиком и полностью принадлежали реальным людям и были написаны ими самими. Капризное и парадоксальное развитие личных взаимоотношений, тяжкие драмы, пережитые обоими, творческие удачи и поражения, обоюдная неуступчивость, мягкая насмешливость и беспощадный сарказм — все было в письмах. Их необычная «эпистолярная любовь» — это больше, чем слова на бумаге, это больше, чем 40-летнее объяснение в любви в непривычном понимании этого чувства. Это «какая-то чудесная разновидность отношений…»
Ланкло Нинон де
Настоящее имя — Анна де Ланкло (род. в 1616 г. — ум. в 1706 г.)
Знаменитая французская куртизанка, которая никогда не продавала свою любовь, хотя и была прозвана современниками «царицей куртизанок». Она жила по законам чувств, привлекая к себе мужчин не только красотой и раскованным поведением, но и незаурядным умом и удивительной скромностью.
«Еще в детстве я часто задумывалась о несправедливости судьбы, предоставившей все права мужчинам и совершенно забывшей о нас, — с тех пор я стала мужчиной», — вспоминала одна из самых очаровательных женщин XVII в. Нинон де Ланкло. И с чего бы это в юной головке поселились столь серьезные мысли?
Анна родилась в Париже 15 мая 1616 г. в обеспеченной семье туреньского дворянина Генриха де Ланкло, а ее мать происходила из древнего орлеанского рода Ракони. Характеры этой супружеской четы были абсолютно несовместимы, но жили они без скандалов, словно в разных измерениях. Отец проводил время весело и беззаботно, как философ-эпикуреец, не тяготясь моралью и мнением общества. Его жена была женщиной строгих правил. Свою безукоризненную нравственность и религиозность она пыталась вложить в дочь и мечтала, что Нинон, как ласково называли девочку в детстве, посвятит себя служению Богу. Только второй монахини не хватало Генриху де Ланкло в доме, и он внушал дочери, что жизнь должна быть наполнена радостью и удовольствием.
Хорошенькой, как куколка, Нинон больше пришлась по душе легкомысленная философия отца. Музыка, пение, танцы, декламация стали ее любимыми «предметами» обучения. Учителя называли ее «восьмым чудом света». К получению других научных знаний Нинон относилась серьезно, как ко всем делам, но без особого воодушевления. Благодаря изумительной памяти ее прелестная головка была наполнена множеством сведений, но особое место было отведено элегическим, любовным и шуточным стихотворениям, а также «греховным цитатам» из популярных в то время книг, таких как «Искусство нравиться и любить», «История знаменитых своим легкомыслием или любовью женщин». Видя перед собой пример матери, иссушенной молитвами и постами, рано расцветшая красавица решительно последовала по стопам отца.
Генрих де Ланкло ввел дочь в «Дом Эпикура», где царили легкие нравы, чувство преклонения перед прекрасным. Нинон как-то сразу затмила всех ярких дам этого салона. Кавалеры наперебой предлагали ей руку и сердце, и тут впервые девушка проявила чисто мужской ум и характер: она не намерена была связывать себя брачными оковами и кому-либо подчиняться даже ради любви. «Женщина благоразумная не избирает себе мужа без согласия своего рассудка, как любовника без согласия своего сердца», — такими словами отстаивала Нинон покушение на ее свободу, на закабаление собственного «я». Отец мог гордиться своей дочерью. Она была оценена мужчинами и женщинами как «полное собрание человеческих совершенств».
В неполные 16 лет Нинон доказала, какой она волевой и трезвомыслящий человек. В один год ушли из жизни родители, оставив дочери приличное состояние. Она не стала искать помощи, защиты и опеки у других, не поддалась ни малейшей растерянности. Трезво взвесив свое положение, Нинон обратила наследство в «пожизненную ренту», что позволило ей ежегодно получать 10 тыс. ливров. Она вела дела разумно, и хотя ни в чем себе не отказывала, на протяжении всей жизни была не только хорошо обеспечена, но и имела возможность помогать друзьям в трудную минуту.
Нинон купила на улице Турнелль уютный домик, в который на «огонек» ее ума и красоты «слетались гости». Их называли «турнелльскими птицами», и они гордились этим прозвищем, как и знакомством с хозяйкой салона. Впрочем, девушку окружили не столько поклонники, сколько умные, интересные люди: Дебарро, Буаробер, супруги Скаррон, Дезивто, Саразэн, Шапель, Сент-Эвремон, Лабрюйер, Мольер. Они смотрели сквозь пальцы на любовные похождения красавицы, а с удовольствием общались с радушной и остроумной хозяйкой. По своему мировоззрению Нинон в наше время была бы причислена к проповедницам женской эмансипации. Но в XVII в. даже понятия такого еще не существовало. Поэтому откровенные речи о праве женщины на свободный выбор в любви и необязательность брака воспринимались гостями салона с откровенным восторгом. Конечно, Нинон не боролась за равноправие полов, как оголтелые феминистки, а их поведение вызвало бы у не умеющей притворяться девушки резкое неприятие, ибо она обожала мужчин. Но никогда Нинон не отдавалась по расчету, не была ни у кого на содержании, не приняла ни одного ценного подарка, кроме цветов. По сути, «царица куртизанок» ею не являлась. Она царствовала в умах и сердцах мужчин, привлекая и удивляя их своей раскованностью и одновременно пристойностью.
«Скромность везде и во всем, — любила повторять Нинон. — Без этого качества самая красивая женщина возбудит к себе презрение со стороны самого снисходительного мужчины». Но и лицемерия в чувствах и поступках она не терпела. Если Нинон любила, то не боялась признать это, а если чувства остывали — то была столь же откровенна.
Первой любовью Нинон стал робкий Гаспар Колиньи, герцог Шатильонский. Он три недели скромно ухаживал за ней, не посягая на ее прелести, позабыв при этом, что идут переговоры о его браке с сестрой герцога Люксембургского, Елизаветой-Анжеликой де Монморанси. Гаспар был настолько очарован, что согласился бы скорее умереть, чем отказаться от Нинон. Трезвомыслящая девушка понимала, что в знатности она не может соперничать с невестой из рода Монморанси, да и замуж не стремилась. Поэтому она отдалась по любви. Затем пожар в душе угас, «каприз тела» был удовлетворен и Нинон отпустила огорченного отставкой возлюбленного на свободу, ни о чем не сожалея.
«Женщины чаще отдаются по капризу, чем по любви», — глубокомысленно изрекала де Ланкло, отказывая очередному поклоннику или расставаясь с ним после бурного романа.
В 1636 г. о двадцатилетней красавице с восторгом говорил весь Париж. Через известную куртизанку Марион Делорм, которая чуть ли не стала ее ближайшей подругой, Нинон получила предложение от всесильного Ришелье. Кардинал решил за 50 тыс. франков купить любовь независимой прелестницы. Оскорбленная такой дерзостью, Нинон вернула деньги, заявив, «что она отдается, но не продается». Этот поступок вызвал бурю восхищения, подтвердив в очередной раз: Нинон живет для любви, но не за ее счет. Да и в большинстве случаев ее любовь была скорее «капризом тела», нежели серьезным чувством. Эту прихоть она удовлетворяла с удовольствием для обеих сторон, хотя и постоянно разочаровывала своих партнеров непостоянством.
В 24 года Нинон, следуя своим «капризам», увлеклась 19-летним графом Филибером де Граммоном. Юный повеса был настолько привлекательным и внешне невинным, что она старалась не замечать, что транжира и кутила живет за ее счет, пока не поймала на отвратительном примитивном воровстве. Порочный ангел украл из ее шкатулки сто пистолей в надежде, что красавица спит после бурно проведенной ночи, а утром с удивлением узнал о своей отставке. Потрясенный граф потребовал объяснений. И получил их. «Ответ в вашем кармане», — сказала Нинон, не принимая оправданий. Красота и сексуальная привлекательность партнера были для нее ничто по сравнению с нечестностью.
Слава неотразимой красавицы росла. Дамы высшего общества почитали за счастье быть принятыми в ее салоне. Матери приводили в пример ее изящные манеры дочерям на выданье и мечтали, чтобы Нинон ввела девушек в свой круг. К чести де Ланкло, дальше передней она их не пускала. Манеры манерами, а нравы и разговоры в ее салоне — не для монастырских воспитанниц.
Нинон умела расположить к себе людей, но завистников и врагов у нее тоже было в достатке. Некоторые сумели «натравить» на куртизанку поборницу нравственности, вдовствующую королеву Анну Австрийскую. Нинон высочайше было предложено добровольно отправиться в монастырь кающихся девушек. Она ответила посланцу ее величества, что уже давно не девственница, каяться ей не в чем, а если и пойдет в монастырь, то только в мужской, например к кордельерам. Решительно настроенная королева-мать уже была готова пресечь неповиновение, но тут Нинон на выручку пришел бывший любовник — герцог Энгиенский, принц Конде. Их роман продолжался всего три недели. Прямолинейный, грубоватый «бог войны» не вдохновил ее в постели, но Нинон умела расставаться со своими мужчинами так, что они навсегда оставались ее друзьями. Герцог поведал регентше о пренебрежительном отношении куртизанки к посягательству Ришелье на ее тело. Этого было достаточно, чтобы усмирить гнев царственной особы и вернуть ее милость к де Ланкло. Это событие только усилило влияние Нинон на умы парижан и показало, кто является настоящим другом.